Она говорила откровенно, надеясь услышать правдивый ответ.
– Очевидно, вы предполагаете, что мы досадуем на вас из-за той истории с Шарлеманем? – спросила Элеонора. – Но ведь вы же с ним помолвлены, следовательно, все произошло по вашему обоюдному желанию. Что же в этом предосудительного? Если сердиться на кого-то, так это на моего брата, который повел себя с вами бесцеремонно, не совладав с эмоциями.
Это звучало вполне искренно. Сарала ответила:
– Пожалуйста, не судите его строго, очевидно, я дала ему повод для этого, сама того не ведая.
– Я видела, как вы, голубки, смотрели друг на друга, – промолвила маркиза, беря чашку чая у дворецкого. Она улыбнулась, сделала маленький глоток и добавила: – Я ведь не догадывалась о вашей взаимной симпатии, когда приглашала вас к себе на обед.
– Так что вы скажете о нашей затее с индийскими костюмами? – перешла к делу леди Деверилл. – Надеть нам платья восточных принцесс или нет?
Шарлемань постоянно называл Саралу принцессой. Почему бы и не облачиться в ее наряд в последний раз?
– Я привезла из Индии несколько костюмов такого рода, – сказала Сарала. – Если желаете, можете взглянуть на них.
– Закери упадет в обморок, – сказала Каролина смеясь, В комнату вошел маркиз Ганновер. Дамы замерли. Он поклонился им и произнес:
– Добрый день, дорогие леди! Дворецкий доложил мне, что вы здесь. Я хочу попросить вас разрешить мне взять с собой одного моего знакомого на бал-маскарад. Он только недавно прибыл из Индии.
– Ради Бога! – воскликнула Элеонора. – В большой компании веселее! Я сообщу Мельбурну, что нас будет на одного человека больше.
– Замечательно. Что ж, дамы, не буду вам мешать, до свидания.
С этими словами маркиз удалился.
Сарала не подала виду, что огорчена словами отца, и, вызвав Дженни, пошла в свою спальню. Однако постепенно ее недовольство складывающейся ситуацией переросло в страх. Встреча Шарлеманя Гриффина и лорда Делейна была чревата ужасающими последствиями.
Женщины договорились надеть маскарадные костюмы после ужина. Сарала предвидела недовольство матери и удивление членов семьи Гриффин в связи с ее непривычным обликом и поэтому всячески стремилась оттянуть этот момент Присутствовать за столом ей было удобнее в нормальной, а не в национальной индийской одежде.
Без четверти семь вечера она вместе с родителями прибыла в Гриффин-Хаус во второй раз в жизни. В воздухе витало праздничное настроение, смягчавшее горький осадок, оставшийся у нее на душе после предыдущего дня. Мать все еще продолжала брюзжать по поводу недоговоренности о свадьбе, но значительно реже после получения приглашения от герцога. Саралу же обуревали тревожные предчувствия.
Виконт Делейн уехал домой, чтобы переодеться в вечерний костюм, и Сарала ожидала его скорого появления в Гриффин-Хаусе. Оказаться приглашенным в столь респектабельный дом было значительно почетнее и труднее, чем на бал в доме Уэкстонов. Лакей в ливрее помог ей выйти из кареты и провел по мраморной лестнице к дверям особняка. В просторном вестибюле ее встретил Шарлемань. Они поздоровались. Он сказал.
– Ты сегодня выглядишь умопомрачительно.
– И ты очень импозантен, – сказала Сарала.
– Моя сестра тоже так считает, – улыбнулся он.
И действительно, его черный фрак великолепно гармонировал с жилетом из узорчатого шелка, а черные брюки подчеркивали мускулистость бедер. Белоснежный галстук был украшен рубиновой заколкой, очевидно, камень был индийский.
– Позволь мне сопроводить тебя в бильярдную и показать стоящий там бюст Цезаря, – предложил Шарлемань.
– Не следует ли мне сначала поприветствовать герцога Мельбурна? – спросила Сарала. – Надо выразить почтение хозяину дома.
– Но я тоже здесь живу, – подняв бровь, заметил Шеи – Достаточно того, что ты поздоровалась со мной, а с Мельбурном вы еще наговоритесь за вечер. Пошли взглянем на Цезаря.
Он взял ее за пальцы и повел за собой:
– Только не вовлекай меня в очередной скандал, Шей! – пролепетала Сарала и, высвободив пальцы, взяла его под руку.
Уединяться с Шарлеманем было небезопасно, зато это освобождало ее от присутствия при встрече герцога с ее мамашей.
Стену вдоль галереи на втором этаже украшали портреты знаменитых предков обитателей дома, на столиках в холле стояли изумительные фарфоровые вазы и сосуды из итальянского стекла, карнизы были позолочены.
– Ваша семья давно живет в этом особняке? – спросила она.
– Этот дом принадлежал когда-то моей прапрапрабабушке, дочери герцога Корнуолла. Гриффин-Хаусом он стал именоваться в 1648 году. Во время Великого лондонского пожара в 1666 году сгорела его задняя половина. В этом нет ничего удивительного, тогда полыхал весь город. Но спустя год дом был восстановлен. В дальнейшем он много раз перестраивался, обновлялся и расширялся, – ответил Шарлемань.
– Складывается впечатление, что ваша семья живет здесь еще со времен римского завоевания Британии, – заметила Сарала, желая побольше узнать о предках будущих родственников вообще и Шарлеманя в особенности.
