невыносимо.
— Луиза, ты не можешь залечить эту рану, — сочувственно сказал Джошуа.
— Да знаю я, — вздохнула Луиза и налила себе кофе.
— В этого ирландца влюбилась Элла, и только Элла может его разлюбить,
— Это мне тоже известно. Я просто начинаю бояться, что этого никогда не случится.
— Элла слишком стойкая, чтобы цепляться за прошлое, и слишком сильная, чтобы дать себя сломать.
— Я тоже так думала, но девочка слишком чувствительна. Мы много говорили, но я почти уверена, что она и половины мне не рассказала. — Луиза испытующе посмотрела на Джошуа, в задумчивости пожевала губами и, уверившись, что сказанное останется между ними, продолжила: — Есть еще кое-что, крайне меня беспокоящее.
— Слава Богу, смена темы.
— Не совсем. Это по-прежнему касается Эллы. Я думаю, что у нее будет ребенок от Харригана Махони.
Джошуа сначала замер с разинутым ртом, а потом, немного придя в себя от потрясения, нахмурился.
— Значит, так, Луиза. Если то, что ты сейчас сказала, правда, мы с ребятами отправляемся к восточному побережью, скручиваем подонка и притаскиваем сюда, чтобы он женился на Элле.
— Ни в коем случае, Джошуа. Лучше от этого Элле не будет.
— Что ты такое говоришь? Ее ребенку нужен отец. Подумай, что про нее будут говорить люди, как они будут с ней обращаться, если она родит ребенка без мужа.
— Не думаю, что будет хуже, чем сейчас. Про нас с ней что только не говорят. Две молодые незамужние женщины живут на отдаленном ранчо в окружении десятка молодых одиноких парней… Для тебя ведь не новость, что в городе нас считают почти шлюхами, — усмехнулась Луиза, когда Джошуа смущенно заерзал на стуле и даже покраснел.
— Я думал, что до тебя эти разговоры не доходят.
— Джошуа, всегда найдутся женщины, которые сочтут своим христианским долгом поделиться с тобой очередной сплетней. При этом они заявляют, что от всего сердца желают наставить тебя на праведный путь. Боюсь, что мы с Эллой не облегчаем себе жизнь, отвечая на такие глупости достойным пренебрежением. — Она коротко рассмеялась.
— Луиза, это не меняет дела. Элле лучше всего выйти замуж, чтобы у ребенка был отец, — вернулся к разговору Джошуа, наливая остатки кофе себе и Луизе.
— Элле прежде всего нужен человек, который ее любит. А это, как ты понимаешь, только Харриган. Без ирландца ей будет очень тяжело, но еще хуже жить с мужчиной, который возьмет ее в жены только ради того, чтобы дать свою фамилию чужому сыну. Черт возьми, дело может кончиться тем, что он возненавидит этого ребенка.
— Если мы не собираемся силой притащить Харригана к алтарю, зачем ты все это мне рассказала?
— Потому что Элла или не подозревает об этом, или старается сохранить в тайне. Мне нужен человек, который будет следить за тем, чтобы с ней и с ее будущим ребенком! ничего не случилось. К примеру, если она захочет покататься на лошади, пусть берет старую кобылу, которая как ползла, так и будет ползти, даже если перед ней будет гарцевать красавец жеребец.
— Все понятно, — кивнул Джошуа и начал помогать Луизе убирать со стола. — А ты уверена, что драть сорняки ей на пользу?
— Ну, это не тяжелый труд, особенно если большую часть времени она проводит, задумчиво уставясь в пространство. Я скоро позову ее в дом, пока солнце еще не высоко. Как только узнаю наверняка, что она носит ребенка, мы сможем открыто о ней заботиться.
— Согласен. Об этом никому ни слова?
— Если для безопасности Эллы тебе нужно будет поделиться с кем-то из ребят, расскажи. Но я предпочитаю пока об этом не распространяться. В конце концов я ведь могу и ошибаться. То, что мне кажется признаками беременности, может оказаться всего лишь симптомом глубокой подавленности, — Луиза неожиданно улыбнулась. — Элла ужасно рассердится, если обнаружит, что все давно известно, а она пока не решила, когда об этом рассказать.
Элла открыла глаза, провела ладонями по потному лицу и оглядела спальню. Потом посмотрела на Луизу, сидевшую на краю кровати, и густо покраснела, встретив понимающий взгляд своей тети. По настоянию Луизы, она прервала прополку, доплелась до кухни, но тут упала в обморок. Луиза позвала на помощь Джошуа, чтобы отнести девушку наверх, Элла то проваливалась в забытье, то снова приходила в себя. В один из таких моментов она услышала обрывок разговора между Луизой и Джошуа и поняла, что тетя недавно поделилась с ним своими подозрениями. Джошуа жаловался Луизе, что у него не было времени разобраться в том, о чем большинство мужчин не имеют ни малейшего представления, Все это было забавно, если бы не внушало беспокойство. На ранчо Элла не делала секрета из того, что была близка с Харриганом. Но в конце концов, сколько можно напоминать о допущенной ошибке!
— Кажется, события приняли неожиданный оборот, — пробормотала она, все еще лелея надежду, что Луиза ничего толком не знает, а лишь подозревает и сомневается.
— Ты так думаешь? — с сомнением сказала тетя и подала Элле прохладную мокрую салфетку, чтобы обтереть лицо. — Ты очень мало ешь.
— Наоборот, я ем слишком много.
— Ты слишком много возишься по дому.
— Да не так уж и много.
— Ты мало спишь.
— Ладно, с этим я еще могу согласиться, хотя ложусь рано и даже иногда дремлю днем, но все равно чувствую себя усталой и разбитой.
— Все от того, что ты ждешь ребенка от Харригана Махони. Для любой женщины это яснее ясного.
От резкой прямоты Луизы Элла лишилась дара речи. Она попыталась сообразить, что бы такое ответить, как опровергнуть совершенно очевидный факт. И поняла, что ничего этого делать не нужно. Отрицание лишь ненадолго скроет правду. Довольно глупо таиться от женщины, которая с любовью и желанием сможет помочь. Несмотря на все здравые рассуждения, какая-то часть ее не хотела принимать случившееся. Как только она признается Луизе, все пути к отступлению будут отрезаны.
— А может, это что-то другое, — с надеждой проговорила Элла. — За последнее время я столько испытала. Может быть, в крови еще бродят остатки опиума. Да со мной вообще мог случиться солнечный удар! — Она мысленно поморщилась от презрительного взгляда, которым ее одарила Луиза. — Мы с Харриганом были вместе очень короткое время.
— А за это короткое время часто у вас бывали минуты близости?
— Да откуда мне знать? Я не вела записи.
— Это не важно. Бывает, и одного раза достаточно. Черт, некоторые женщины такие плодовитые, что утверждают, будто стоит мужчине им подмигнуть, и готово — они понесли. Если ты хочешь и дальше играть в прятки, тогда продолжай все отрицать, я тебе слова не скажу. Правда, лично я не вижу в этом никакого смысла, но если тебе так хочется…
— Мне это не нравится. Вообще мне все не нравится. За что такая жестокая несправедливость? — Элла горько вздохнула и постаралась сдержать гнев, не имеющий никакого отношения к Луизе. — Ты, должно быть, думаешь, что я ужасно глупая и безмозглая.
— Вовсе нет, — рассмеялась Луиза и ободряюще потрепала ее по плечу. — Ты юная, страстная, влюбленная женщина, только и всего. Что может быть прекраснее?
— И, как ты правильно отгадала, с ребенком в животе. — Элла медленно села на постели и начала приводить в порядок свои волосы. — И еще я одинока, не замужем и несчастна.
— Если ты действительно хочешь, чтобы у тебя был муж, я могу отправить ребят за Харриганом.
— Бога ради, тетя, только не это! Пожалуйста! Да, мне очень хочется выйти за него замуж, но из этого вовсе не следует, что его надо тащить силком к алтарю. От одной мысли, что я рожу ребенка без мужа, я просто холодею от ужаса. Это же нарушает все правила приличия, которым меня учили. Но когда я думаю, что Харриган женится на мне по принуждению, то прихожу в еще больший ужас.
Луиза наклонилась и обняла девушку.
— Я тебя прекрасно понимаю. О твоем ребенке и о тебе позаботимся мы. По правде говоря, я подозреваю, что малыш получит море любви и внимания.
— А что изменится, когда приедет Джордж? — спокойно поинтересовалась Элла, бросив взгляд на маленькую серебряную брошку, которую ее тете никогда не снимала. — Он же лучший друг Харригана.
— Уверяю тебя, не изменится ничего, я тебе обещаю.
— Но ведь он может настоять на том, чтобы обо всем рассказать Харригану. Тогда мне придется иметь дело с человеком, который твердо соблюдает правила и законы.
— Джордж ничего не скажет. И не надо так скептически на меня смотреть. Он, может быть, и друг Харригана, но будет моим мужем. Так вот, меня сейчас больше интересует, что ты думаешь по поводу ребенка.
— Сейчас могу сказать только одно: я не хочу ничем навредить малышу, но лучше бы его не было. Разумеется, я его сохраню, буду любить и воспитаю, как смогу… Но это впереди. Сейчас я злюсь, страдаю и до смерти боюсь.
— Все, о чем ты рассказала, совершенно нормально. — Луиза встала, взяла Эллу за руку и помогла ей подняться. — А сейчас мы спустимся на кухню, там ты выпьешь чаю и поешь. Потом обдумаем, что можно сделать для малыша. Очень приятное, веселое и необременительное дело я тебе нашла, правда?
Элла, не выдержав, рассмеялась и следом за Луизой спустилась по лестнице вниз. Если кто и был способен помочь ей смотреть на рождение ее будущего ребенка спокойно, с надеждой и любовью, так только Луиза. Элла лишь одного не сказала тете, хотя подозревала, что ей известно и об этом. Вернувшись в Вайоминг, Элла собиралась выбросить из головы все мысли и воспоминания о Харригане Махони. Ее приводило в отчаяние то, что скорее всего ей никогда не удастся этого сделать. Всякий раз, глядя на своего малыша, она будет вспоминать его отца — высокого,
