Кейт облизнула губы и расправила складки юбки, в чем не было особой необходимости.
— Все в порядке.
Грейс открыла было рот, чтобы возразить, но Кейт удержала ее от этого намерения, подняв руку и выставив вперед ладонь.
— Нет, правда. Теперь все хорошо. У меня… Я немного понервничала, вот и все, — Она принудила себя улыбнуться. — Прошло много лет с тех пор, как я танцевала на балу в Лондоне. Сегодня я испытала, нервное потрясение, но оно было недолгим. — Она поднялась и отряхнула юбки. — Идем, пора вернуться в бальный зал.
Грейс скрестила руки на груди.
— Нет, до тех пор пока вы не расскажете мне о том, что с вами случилось.
Кейт предпочла бы, чтобы Грейс держалась менее вызывающим образом.
— Но ведь я уже объяснила, что ненадолго утратила самообладание.
Грейс вскинула брови и сразу стала похожа на своего отца в самом скептическом его настроении. Кейт просто ненавидела это выражение на лице у Стандена. С тех пор как умерли их родители — она тогда была совсем еще юной, — Кейт наблюдала его гораздо чаще, чем любое другое, пусть даже оно казалось ей менее отвратительным, чем та холодная, полная высокомерия маска, которая появлялась у него на физиономии в моменты охватившей его ярости, как это случилось в последний раз, когда она была в Лондоне.
— Я, конечно, впервые в городе и в высшем свете, но все же кое-что понимаю, тетя Кейт. Вы были совершенно спокойны во время нашей поездки сюда. И я помыслить не моту, что даже полный народу бальный зал мог привести вас в смятение. Ваши нервы были в полном порядке до той самой минуты, пока вы не увидели высокого, уже не молодого джентльмена возле кадок с пальмами. Кто он? — Грейс усмехнулась. — И что еще более важно, кто такой его спутник?
О Господи! Глаза у Грейс засверкали от возбуждения. Но это невозможно. Из всех мужчин в Лондоне — из всех мужчин в мире — этот единственный, кого Грейс не сможет заполучить.
— Я не уверена, — сказала она и направилась было к выходу, но Грейс схватила ее за руку.
— Кто они такие, как вы думаете?
Кейт вздохнула. Грейс явно не оставит ее в покое, пока не добьется ответа.
— Я уже много лет не встречала старшего из этих джентльменов и никогда не видела младшего, но полагаю…
— Да? — Грейс стиснула зубы, ноздри у нее раздувались.
Ее отец, придя в подобное состояние, уже начал бы орать во все горло.
— Кто они такие, тетя Кейт?
— Старший из них — мистер Александр Уилтон, а младший, я полагаю, его племянник, барон Доусон.
— О, понятно, — растерянно моргнув, произнесла Грейс.
Кейт почувствовала некоторое облегчение: ее племянница по крайней мере поняла сложность проблемы. Надо только предупредить ее, чтобы держалась подальше от обоих мужчин.
— Полагаю, твой отец упоминал об этой семье?
— От случая к случаю.
Грейс прикусила губу. Да, она слышала, как отец упоминал о бароне — дедушке нынешнего барона. Обычно тот упоминался как «этот треклятый барон», затем следовало подробное перечисление грехов его самого и всех членов его семьи, совершенных в прошлом, настоящем и предполагаемых в будущем. Грейс однажды допустила оплошность, спросив папу, за что он так не любит лорда Доусона, но не получила вразумительного ответа. Отец изрыгнул множество замысловатых проклятий, после чего поджал губы и на некоторое время даже перестал разговаривать с дочерью.
Старый барон умер год назад, вскоре после лорда Оксбери. Именно тогда папа и решил, что Грейс следует выдать замуж за Джона. Она думала, что стимулом его матримониальной мании стала кончина лорда Оксбери, но теперь уже не была уверена в этом.
— Почему папа так не любит Уилтонов, тетя Кейт? Мне кажется, не потому, что они наши соседи. Насколько мне известно, папа никогда не встречался с этими двумя джентльменами. Или объектом его неприязни является только старый барон? Я спрашивала его об этом, но он не ответил на мой вопрос.
Разумеется, он не собирался отвечать, подумала Кейт, и уж тем более дочери. И не ее, Кейт, дело разглашать тайны Стандена, точно так же не намерена она обсуждать опрометчивые поступки, совершенные в прошлом ею самой.
— Тебе достаточно знать, что ты должна избегать общения с этими мужчинами.
Грейс сдвинула брови. Она выглядела сейчас до невозможности упрямой — еще одно качество, унаследованное ею от любезного батюшки.
— Это попросту смешно. Если вы не можете или не хотите сказать, в чем тут дело, мне придется самой обратиться с вопросами к лорду Доусону. — Грейс весьма выразительно вскинула левую бровь. — Уж он-то наверняка знает ответ.
Кейт ахнула. Нет, никоим образом нельзя допустить, чтобы Грейс начала расспрашивать барона.
— Мне неизвестно, что знает и чего не знает лорд Доусон. Это не имеет значения. Ты не можешь позволить себе вести с ним подобные разговоры в бальном зале, где полно сплетников.
Грейс пожала плечами:
— В таком случае я могу задать ему вопросы в более укромном месте — например, в саду.
– Нет!
В последний раз, когда один из членов семьи Уилтон сопровождал кого-то из членов семьи Белмонт в сад герцога Олворда… Кейт прижала руку к груди. Как сильно бьется сердце… От смущения или от…
От смущения, разумеется… Определенно. Вне всякого сомнения. У нее нет ни малейшего желания повторить тот страшный, мучительный вечер.
Хотя в нем не было ничего мучительного до того, как позже Станден вызвал ее к себе в кабинет. Время, проведенное с Алексом в саду, было чудесным, особенным. Эти несколько часов она не забудет до конца своих дней.
Но Грейс вовсе незачем обзаводиться общими воспоминаниями с теперешним бароном.
— Ты прекрасно знаешь, что тебе нельзя прогуливаться в парке наедине с мужчиной.
Грейс снова пожала плечами. Вроде бы в глазах у нее сверкнула искорка неповиновения, или это просто кажется?
— Тетя Кейт, я вовсе не намерена учинить нечто скандалезное. А Джон никогда не поверит глупым лондонским сплетням.
— Мистер Паркер-Рот может не обращать внимания на лондонские сплетни, но высший свет Лондона обращает. Тебе хочется, чтобы твой лондонский сезон закончился, едва начавшись?
— Я хочу узнать, что за секрет вы с папой скрываете от меня.
— Грейс, я…
В туалетную комнату вошли две женщины.
— …а вы заметили, как леди Шарлотта глазела на этого приезжего из колоний? — громко вопрошала одна из них, маленькая и пухленькая. — Я никогда бы… о!
Женщина вдруг замерла на месте и уставилась на Кейт. Глаза ее округлились в изумлении.
— Не может быть!.. Леди Белмонт? То есть леди Оксбери?
— Д-да… Я леди Оксбери. А вы?
— Ты не узнаешь меня, Кейт? — Женщина звонко рассмеялась. — Я знаю, что набрала несколько лишних фунтов, после того как нарожала детей, но надеялась, что меня еще можно узнать. Мы с тобой вместе совершали первый выезд в свет, помнишь? Прятались под фикусами на балу Уэйнрайтов, такие застенчивые, что даже друг с другом не решались разговаривать. Я очень огорчилась, когда ты так внезапно покинула город.
— Пруденс? Пруденс Картленд?
— Она самая, за исключением того, что теперь я леди Делтон. А это моя подруга, миссис Неддингем.
— Рада познакомиться с вами, миссис Неддингем. Позвольте вам представить мою племянницу, леди
