Иен вздохнул, в который раз подумав, не уехать ли ему в Меркрэг, однако понимал, что не сможет. Зато он смог заставить себя не так часто смотреть на жену. Но вскоре у него появился другой повод для беспокойства: Айлен почему-то много времени проводила в конюшне, где постоянно разговаривала с Уоллесом. Вряд ли беременной женщине подобает столь часто находиться с животными, он слышал, что это может оставить метку на ребенке, хотя и не сумел припомнить, в чем именно состоит вред.
– Почему ты столько времени проводишь в конюшне? – отважился он спросить как-то вечером, провожая ее в спальню.
Остановившись в дверях, та с удивлением посмотрела на него:
– Я хочу побольше узнать о животных.
– О! Но зачем?
– Мне же предстоят роды.
– А при чем тут конюшня и животные?
– Они лучше нас знают, как рожать. Спи спокойно, Иен, – сказала она, с раздражением подумав о том, что никто не хочет ее понять.
Айлен решительно закрыла дверь своей комнаты, не особенно интересуясь, понял ли ее муж.
Хотя Иен не мог взять в толк, чего именно она рассчитывает добиться, но возражать больше не стал. Если эти посещения ее успокаивают, значит, их следует считать полезными. Только вот ему спокойствия добиться невозможно.
В конце концов он все-таки уехал в Меркрэг, однако пробыл там всего неделю. Вернувшись поздно вечером, Иен решительно подавил желание проверить, как у жены дела. Конечно, зайдя к ней, он бы перестал тревожиться о ее здоровье, но зато подвергся бы такому соблазну, перед которым боялся не устоять. Вздохнув, Иен вымылся и лег в свою пустую постель. Для Айлен лучше, если они продолжат спать отдельно, и все-таки ему очень ее не хватало. Тело ныло от неутоленного желания, и он мог бы с легкостью убедить себя, что такие предосторожности излишни.
Айлен слушала, как муж ходит по комбате, удивляясь столь недолгому его пребыванию в Меркрэге. А потом она начала злиться из-за того, что Иен к ней не заходит. Бормоча под нос проклятия, она встала с постели и направилась в комнату мужа. Разговор наверняка превратится в неприятную ссору.
Иен настороженно глядел на идущую к его кровати жену. Тонкая рубашка не скрывала перемен в ее теле. Хотя заметно округлившийся живот усилил его страхи, появление Айлен пробудило в нем страсть.
– Что-нибудь случилось? – встревожено спросил он, проклиная хрипоту в голосе, выдавшую его состояние.
– Да, случилось. – Не обращая внимания на явную скованность Иена, она легла рядом, – Моя постель ужасно пустая. Там недостает моего мужа.
– На то есть веская причина. – Он сжал кулаки, борясь с желанием привлечь се к себе.
– Неужели? А я о ней не слышала.
– Женщина, если я лягу с тобой в одну постель, то сразу захочу тебя.
– Приятно слышать. – Айлен повернулась к нему лицом. – Я боялась, что ты потерял ко мне интерес из-за произошедших и моем теле перемен.
– Не потерял. – Иен отодвинулся на самый край постели. – Но я не поддамся.
– Почему?
Поведение мужа начало забавлять ее, хотя Айлен считала веселость совершенно неуместной. И все же было очень смешно видеть, как огромный мускулистый Иен почти убегает от своей крошечной беременной жены. Она погладила его по бедру и едва удержалась от смеха, когда муж чуть было не свалился на пол. Но это убедило Айлен в том, что она по-прежнему желанна, и усилило решимость положить конец их бессмысленному воздержанию. Иен лишает ее плотских радостей – единственного, в чем всегда был с нею щедр, и она не собиралась мириться с такой несправедливостью.
– Айлен, ты же знаешь, я могу повредить тебе или ребенку.
– Не знаю.
– Просто намеренно закрываешь на это глаза.
– Нет, это ты намеренно закрываешь на все глаза. Тэвис оставлял постель Сторм?
– Нет, но...
– И мой отец тоже никогда не оставлял мою мать. Не понимаю, откуда у тебя взялось такое странное представление.
– Оно вполне естественно. И целители придерживаются такого же мнения.
– А еще они пускают кровь раненым, которые и без того потеряли ее слишком много, поэтому беднягам остается лишь умереть. Не вижу, как бы ты мог повредить мне что-то... если, конечно, не станешь швырять меня на пол. Вскоре я, возможно, так растолстею, что нам уже будет не до любовных утех. И поэтому глупо терять драгоценное время.
Спокойная рассудительность жены поколебала решение Иена. Конечно, ей лучше знать, что можно делать, а чего нельзя. Тем не менее его страсть помешает ему трезво оценить происходящее. Он только поморщился, когда Айлен прижалась к нему, но уже не пытайся отодвинуть ее от себя.
– Подумай о том, что бывает во время любовных игр. Разве это совершенно безопасно? – спросил Иен, выдавая свою нерешительность.
– Ну если ты не попытаешься войти в тот момент, когда ребенок захочет выйти...
– Айлен!
– Будет тебе, это же правда. – Почувствовав, что муж сдастся, она провела рукой по его груди. – Иен, для ребенка опасны первые три месяца, пока он еще не успел как следует закрепиться в утробе. Сейчас это уже позади, а достать до него ты не сможешь и, значит, ничем ему не повредишь.
Тут мягкий язык быстро скользнул по его соскам, и хотя Иен говорил себе, что должен оттолкнуть жену, однако не смог даже перевести дух.
Айлен улыбнулась своей победе. Теперь осталось только убедить мужа в том, что они могут заниматься любовью до тех пор, пока это не станет причинять ей неудобства, иначе Иен опять вернется к своему воздержанию. При этом он будет чувствовать себя виноватым и злиться на нес на то, что она принудила его поступить вопреки намерениям. Айлен вдруг подумала об идеальном способе доказать ему, что их любовные утехи не повредят ни ей, ни их нерожденному ребенку.
– Иен, – тихо сказала она, целуя грудь и живот мужа, гладя его бедра, а потом устраиваясь между его длинными ногами. – Я была уже беременной, когда Фрэзер попытался меня изнасиловать.
Она считала это правдой, но даже если бы ошиблась, ее утверждение соответствовало тому, что сам Иен думал о времени зачатия.
– Боже! – потрясение выдохнул Иен, забыв о той страсти, которую разжигали в нем ее ласки, – Он же был так груб!
– Да. И я уже носила твоего ребенка, когда в нас стрелял Макленнон. Он меня ранил, да и ты не слишком со мной церемонился, таща в укрытие.
Иен не мог сосредоточиться, однако слова жены, проникшие сквозь туман страсти, показались ему убедительными.
– И когда Фрэзер второй раз чуть не изнасиловал тебя в доме Сорчи, – прошептал он и вдруг сел. – А кровь у тебя на ногах?
Но резкое движение отнюдь не смутило Айлен, которая продолжала целовать его в бедро.
– Из порезов. Ты сам их видел, – пробормотала она, перенеся нежное внимание на мужскую плоть. – И все это ничуть не повредило ни мне, ни ребенку.
Иен окончательно утерял способность думать, а уж тем более говорить, однако сумел выдавить два слова:
– Тебе посчастливилось.
– Да. Но ты должен наконец понять, что не можешь сделать мне ничего ужасного. Твои ласки никак не повредят!
Закрыв глаза, Иен лишь стонал от удовольствия.
– Этим мы тебе не повредим, – прошептал он. – О, святители небесные, Айлен, помедленнее. Ради Бога помедленнее. Дай мне подольше насладиться...
