Шайн рассмеялась и покачала головой:
– Да уж. Мне часто хочется признаться ему в любви, но я успеваю вовремя опомниться. Порой мне даже приходится пропускать мимо ушей то, что он говорит, из страха открыть собственные чувства. В общем, мы позволяем страсти бушевать, но все остальное держим при себе.
– Печально. Ты собираешься провести остаток жизни в одиночестве? – спросила Марго.
Шайн пожала плечами.
– Наверное. Если я не хочу пойти по стопам своей матери, я должна удалиться от мира.
Марго прикусила нижнюю губу, устремив испытующий взгляд на Шайн.
– И ты полагаешь, что этого достаточно? Если в тебе проявится зло, запятнавшее леди Арабел, разве ты не нарушишь свое уединение? Тебе же будет тогда все равно, не так ли?
Озноб, пронзивший Шайн, не имел ничего общего с ночной прохладой. Ее захлестнуло ощущение безнадежности. Невыносимо было думать, что, даже отказавшись от всех, кого она любила, она может превратиться в такое же чудовище, каким стала Арабел.
– Бог не может быть настолько жесток, – прошептала она. – Господи Иисусе, Марго, если я отрекусь от всего, что мне дорого, Бог просто не допустит, чтобы я грешила, как моя мать.
Марго сжала ее руку.
– Я не раз слышала о дурном семени и испорченной крови. Конечно, это заставляет задуматься, но я не могу сказать, что искренне верю в это. На одного ребенка, рожденного от порочного отца или матери, который становится плохим человеком, приходятся двое, которые вырастают честными и благородными людьми. Наверное, каждый из нас может указать на недостойного человека среди своих родственников, однако никто не считает, что вся семья запятнана его пороками.
– Арабел Броуди гораздо хуже, чем любой из них.
– Надеюсь, ты не собираешься рассказывать Гэмелу о своих сомнениях?
– Нет. Он наверняка начнет спорить и попытается убедить меня, что нет ни малейшего шанса, что я стану такой, как Арабел. И не исключено, что это ему удастся. Ведь я очень хочу остаться с ним. При одной мысли о разлуке у меня начинает болеть сердце.
Марго поежилась, кутаясь в плащ.
– Думаю, нам лучше вернуться. – Взявшись за руки, они двинулись по направлению к входу в башню. – Конечно, ты должна поступать так, как считаешь нужным, но, по-моему, тебе следует с кем-нибудь посоветоваться. Я так мало знаю…
– Ты знаешь больше, чем тебе кажется, Марго. Я молюсь, чтобы у Мартина Робертсона хватило ума понять, что он обретет, выбрав правильный путь.
– Спасибо. А я буду молиться за тебя, Шайн. Молиться, чтобы ты отбросила все сомнения. При всем внешнем сходстве между тобой и Арабел в тебе нет ни капли яда, которым пропитана эта женщина.
Гэмел повернул голову, хмуро глядя на беспокойно ерзавшего в темноте Фартинга. Они расположились у кромки леса, окружавшего расчищенное пространство вокруг Дорчебейна. С того мгновения, как они заняли свой пост, наблюдая за перемещением стражников на стенах крепости, Фартинг ни секунды не пребывал в покое. Гэмел начал сожалеть, что не взял себе в напарники Блейна или сэра Лесли, которые отправились обследовать южные подступы к Дорчебейну. И теперь он лежал на жесткой земле рядом с человеком, который постоянно вертелся, действуя ему на нервы.
– Ты не мог бы перестать ерзать, черт бы тебя побрал? – прошипел он.
– По-моему, я лежу на кусте чертополоха, – пробормотал Фартинг.
– Ну так терпи. На кону стоит гораздо больше, чем твои удобства.
Фартинг немного отодвинулся.
– Я понимаю это намного лучше тебя. Я вырастил этих мальчишек. – Он взглянул на Гэмела. – И Шайн, кстати, тоже.
Гэмел выругался, бросив на Фартинга недовольный взгляд. Уже несколько часов они блуждали вокруг Дорчебейна, но мало чего добились. Гэмел понимал, что вымещает на Фартинге свое разочарование и досаду, но решил дать выход эмоциям. Препирательства с Фартингом по крайней мере помогут ему отвлечься от собственных сомнений относительно их шансов одержать верх над Арабел и Малисом.
– Незачем напоминать мне о месте, которое ты занимаешь в жизни Шайн. Но было бы неплохо, если бы ты реже совал свой длинный нос в нашу жизнь. Я мог бы добиться большего успеха, ухаживая за ней, если бы ты не маячил поблизости.
– Ухаживая за ней? Зачем тебе это понадобилось? Она и так твоя жена.
– Пока. Я знаю, что ты в курсе обещания, которое мне пришлось ей дать. Шайн еще не решила остаться со мной, когда все это закончится.
– Я начинаю задаваться вопросом – а зачем ей это делать? Такой девушке, как Шайн, нужен муж, обладающий хоть крупицей разума.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что, если бы в твоей пустой голове были мозги, ты бы давно понял, как она относится к тебе и вашему браку.
– Если вы еще немного повысите голос, вас будет слышно в Дорчебейне, – лениво протянул голос позади них.
Гэмел мгновенно перевернулся на спину и выхватил меч. Уголком глаза он видел, что Фартинг проделал то же самое. В нескольких шагах от них, прислонившись к дереву, стоял мужчина. В его разведенных в стороны руках не было оружия. Присмотревшись, Гэмел узнал в нем Мартина Робертсона и
