Виктория была убеждена, что Блейк поместит ее в своем городском особняке в Лондоне на Сент- Джеймс-стрит, чтобы всему светскому обществу стало известно, что она — его любовница. С наступлением весны светский сезон только начался, и все уже вернулись в Лондон из своих поместий.
Скандал вспыхнул бы незамедлительно, и сплетни погубили бы ее репутацию за один вечер.
Но Виктория, все еще не веря своим глазам, ехала в сельское поместье, Роузвуд, подальше от всяких сплетен и сплетниц.
Что задумал Блейк? Неужели он решил отложить ее публичное унижение до тех пор, пока сезон, не достигнет своего пика?
Виктория приподняла украшенную кисточками шторку, чтобы посмотреть на пейзаж. За окном ярко светило солнце, и она даже через стекло чувствовала его тепло. Великолепный день был полной противоположностью ее мрачному настроению.
Ей не давали покоя инструкции отца.
«Попридержи свой строптивый нрав, Виктория. Веди себя смирно и будь послушной. Добейся его доверия, потом тщательно просматривай его бумаги и подслушивай его разговоры. Мы с Джейкобом найдем способ связаться с тобой, чтобы получить собранные тобой сведения».
Сможет ли она сделать это: специально шпионить за Блейком, чтобы разорить его? Чтобы уничтожить его?
Как ни старалась Виктория отрицать это, но часть волшебного очарования детства сохранилась. И потому ей удалось легко представить, что Блейк пожелал ее присутствия в Роузвуде из любви, а не из мести.
К ней вернулось воспоминание о его поцелуе, оно разогрело ее кровь. Виктория мысленно встряхнулась, заставляя себя сосредоточиться на задании, которое ей было дано.
Сможет ли она выкрасть сведения, нужные отцу?
Блейк не производит впечатления дилетанта в делах, который станет оставлять важные документы, где попало. Отец Виктории даже не предполагал, насколько широки ее познания в вопросах акций и фондовой биржи Лондона. Ее опыт, несомненно, окажется очень полезным, если она решит использовать его для шпионажа за Блейком.
Она подождет и посмотрит, как Блейк станет относиться к ней, каковы его истинные помыслы. И пусть она совершенно наивна, когда речь заходит о мужчинах, ей удалось почувствовать в нем доброту, когда он целовал ее. Возможно, он и вправду питает к ней добрые чувства.
Иначе, почему он обещал не прикасаться к ней, не укладывать к себе в постель, пока она сама того не пожелает?
А она никогда не согласится на это независимо от сохранившихся нежных детских воспоминаний. Виктория считает себя леди, и даже если ее репутация будет запятнана, для мужа она все равно сохранит невинность. Как только Блейк поймет, что Виктория никогда не покорится, он потеряет к ней интерес и вернет ее в Лондон. Может быть, и не придется красть его секреты или подслушивать.
Экипаж свернул на длинную извилистую дорогу. Виктория смотрела в окно на высокие деревья по обеим сторонам и огромный зеленый ковер ухоженных газонов.
Виктория изумилась, когда ее взору вдруг открылось огромное озеро, водная гладь которого была спокойной и чистой, как тонкое итальянское стекло. На середине озера плавали белоснежные лебеди, изящно изогнув свои длинные шеи. Экипаж миновал живую самшитовую изгородь и покатился по парку, где пышно цвели розы и кустарники, наполняя воздух пьянящим ароматом.
Виктория даже привстала, когда показался особняк. На долю секунды у нее замерло сердце при виде размера и красоты этого дома. Выстроенный из белого кирпича и украшенный четырьмя миниатюрными башенками, он был похож на замок. Во дворе гостей встречал фонтан в окружении мраморных статуй.
Экипаж остановился. Виктория услышала, как скрипнули пружины, когда кучер спрыгнул на землю. Щелкнул замок, и дверца экипажа широко распахнулась.
— Мы приехали в Роузвуд, мисс Эштон, — протянул ей руку кучер.
Подобрав юбки одной рукой, Виктория воспользовалась предложенной помощью и, выйдя из экипажа, замерла, восхищенная изумительной архитектурой дома.
— Меня до сих пор поражает красота дома, — сказал кучер, видя изумленное лицо гостьи, — а я работаю здесь с того самого момента, как лорд Равенспер восстановил поместье.
Виктория кивнула и по каменным ступеням проследовала за слугой в ярко освещенный холл.
Ее внимание привлекла огромная люстра, по меньшей мере, на сто свечей. Солнечный свет, проникающий через открытую дверь, отражался от хрустальных призм люстры, создавая на мраморном полу изумительный узор. Холл украшал пышный букет роз самых разных оттенков на длинных стеблях, стоявший прямо в центре. Здесь же начиналась винтовая лестница на второй этаж. Виктория хотела продолжить осмотр, но в этот момент появилась женщина лет пятидесяти, крупного телосложения, в черном платье с накрахмаленным белым воротничком и манжетами.
— Меня зовут миссис Смит, — улыбнулась она Виктории. — Я — экономка лорда Равенспера. Как только его светлость сообщил нам о вашем приезде, мы с нетерпением вас ждали.
«Интересно, — подумала Виктория, — что Блейк сказал им по поводу моего приезда? А может быть, прислуга сама сделала выводы о пребывании в доме холостяка молодой женщины без сопровождения».
Виктория почувствовала себя униженной и покраснела.
— Выпейте чая, мисс Эштон, — улыбнулась экономка. — Вас наверняка утомила дорога.
— Спасибо, миссис Смит, — кивнула Виктория, — вы очень любезны.
Экономка сделала реверанс и повела Викторию в просторную гостиную. Каждый ее шаг сопровождало позвякивание огромной связки ключей у пояса.
У Виктории округлились глаза. На кольце висело более пятидесяти ключей. Так сколько же комнат в этом особняке?
В гостиной стояла мебель красного дерева, на стенах висели бесценные картины. Даже потолки украшали деликатные фрески полуобнаженных богинь и игривых нимф.
Миссис Смит приготовила чай и разложила на блюдце пшеничные лепешки. Виктория присела на небольшой диван и поднесла к губам чашку, вдыхая аромат английского чая.
— Я бы показала вам вашу комнату, — сказала экономка, — но лорд Равенспер дал четкие указания, что хочет сделать это сам.
Виктория со звоном поставила чашку на стол. Какая наглость! Интересно, этот негодяй поведет ее прямиком в свою спальню?
— А лорд Равенспер здесь? — сдержанно спросила Виктория. — Я бы хотела поговорить с ним.
— Добрый день, Виктория. Я вижу, ты благополучно добралась, — послышался за ее спиной мужской голос.
Глубокий и чувственный тон этого голоса вызвал дрожь в ее теле. Виктория повернула голову к двери.
Сложив руки на груди, Блейк, в желтовато-коричневых бриджах и шнурованных сапогах, возвышался у порога как огромная ель. Белоснежная рубашка контрастировала с загорелой кожей. Одежда была простой, без кружев и украшений, но из дорогой ткани и великолепно подогнана по его худощавой фигуре.
Он во всех отношениях производил впечатление могущественного владельца поместья.
Викторию пронзило вдруг острое осознание того, что здесь все подчиняется власти Блейка. Перешагнув порог дома, она потеряла практически всякий контроль над событиями и поняла, насколько уязвимо ее положение.
— Добро пожаловать в Роузвуд. — Блейк, видя, что она молчит, подошел ближе. — Надеюсь, путешествие было приятным.
Виктория встала, вздернула подбородок и посмотрела Блейку в глаза:
— Да, но я уверена, что возвращение домой, будет еще приятнее.
— Как твои родители? — ухмыльнулся Блейк. — Передавали приветы?
— Моя мать шлет привет, — нежно улыбнулась Виктория, надеясь, что ухмылка исчезнет с его лица, — и верит в вашу вновь признанную репутацию джентльмена и лорда. А отец и брат оба молятся о том, чтобы вы в ближайшем будущем заразились мучительной и смертельной болезнью.
