Каждое слово было подобно удару ножа в сердце. Дэвид едва дочитал статью, в которой автор глумился над молодым джентльменом, отравляющим жизнь добропорядочным леди в окрестностях Кембриджа. Дэвид не слышал вопросов отца и не замечал, что происходит вокруг, — просто стоял, ошеломленный поступком Шарлотты.
Почему она написала такое? Чем он это заслужил? Они же поняли друг друга. Дэвид был уверен, что небезразличен Шарлотте. Их последний разговор свидетельствовал о том, что она так же счастлива стать его женой, как и он — ее мужем.
— Ну же? — настойчиво повторил отец. — Я вижу по твоему лицу, что статья о тебе.
Дэвид лишь кивнул, почти не понимая, что говорит ему отец.
— Судя по дате публикации, письмо написано Шарлоттой Пейдж.
— Совершенно верно, — вяло пробормотал Дэвид.
— Ну и что ты скажешь в свою защиту? Чем ты обидел эту девушку?
Краска прилила к щекам Дэвида.
— Ничего такого. Всего лишь попросил ее стать моей женой. — Он вел себя словно ослепленный любовью болван, и обнажил свое сердце для удара. Оно до сих пор болезненно сжималось в груди.
— Должно быть, по возвращении в Лондон она услышала какие-то бредни обо мне.
Но почему она поверила? Вот что ранило Дэвида больнее всего — тот факт, что, услышав сплетни, Шарлотта нанесла удар, вместо того чтобы обратиться к нему за объяснениями. Она даже не дождалась встречи с ним, чтобы бросить обвинения ему в лицо. Шарлотта написала отвратительное письмо и послала во второсортную бульварную газету. Как она могла?
Дэвид знал, что Шарлотта немного резка в суждениях, догадывался, что она думает о нем и его репутации, но обойтись с ним столь жестоко… Разве девушка способна на такое?
Дэвида немного утешало лишь то, что никто не догадается о том, кого описывают в письме.
Но в тот же момент кровь застыла в жилах Дэвида. Он вновь перечитал статью, и по его спине заструился холодный пот.
— Все поймут, что речь обо мне.
— Ужасно, — произнес виконт. — Слава Богу, у нее хватило ума не называть имен. Меня навело на мысль о тебе лишь упоминание о халате.
Дэвид взглянул на отца.
— Верно. Я постоянно носил его в Кембридже. Все знают это. — Дэвид непристойно выругался. — Совсем скоро я стану притчей во языцех.
Кровь отлила от лица виконта.
— И где этот халат сейчас?
— Я отдал его Джайлзу.
Виконт послал за младшим сыном. Как только молодой человек появился в кабинете, виконт спросил:
— Где халат, подаренный тебе Дэвидом?
Джайлз неуверенно посмотрел на брата.
— А почему вы спрашиваете?
— Он у тебя? — рявкнул виконт.
— В моем шкафу.
— Ты еще не показывался в нем на людях?
Джайлз судорожно сглотнул, подозревая, что его хотят в чем-то обвинить.
— Нет, сэр.
— Хорошо. Сожги его.
— Почему?
Дэвид бросил брату газету, а потом повернулся к отцу.
— Нет смысла делать это. В Кембридже меня видело в нем слишком много народу.
Пока Джайлз читал статью, Дэвид расхаживал по кабинету, не в силах согреться.
— Мы обвиним газету в клевете, — произнес виконт. Дэвид развернулся.
— И тем самым подтвердим, что речь в статье идет обо мне? Вы с ума сошли?
— Ты сам сказал, что все поняли, — язвительно заметил виконт. — Кроме того, раз эта маленькая дрянь решила оскорбить тебя публично, то и ей унижения не избежать.
Внезапно Дэвид вспомнил Шарлотту, в ужасе пятящуюся от реки. Она лгала ему, прикидывалась. Если бы Шарлотта действительно боялась отца, то не послала бы письмо в газету. Она достаточно умна, чтобы понять: лорд Пейдж непременно узнает стиль дочери. Кроме того, однажды утром он видел Дэвида в треклятом халате, Он сопоставит факты и…
Дэвид едва не выругался вновь. Возможно, Шарлотта решилась на такой шаг, чтобы наказать отца. По крайней мере, это объяснение логично. Ей не хватило смелости, чтобы назвать свое имя, зато она оказалась достаточно храброй, чтобы раздуть скандал вокруг имени сына друга своего отца. И все для того, чтобы разрушить планы лорда Пейджа.
Но каковы бы ни были мотивы ее поступка, оправдания Шарлотте не было. Дэвид никогда не забудет того, что она с ним сделала. И никогда не простит ее.
Он гневно нахмурился.
— Мысль о том, чтобы отплатить мисс Пейдж за унижение, очень привлекательна, — процедил Дэвид. — Но, боюсь, тем самым мы лишь подольем масла в огонь. Шарлотту выставят мученицей, а меня за попытку вывести ее на чистую воду назовут негодяем, поносящим ее. Газетчикам только дай волю, и они порвут нас на куски точно голодные псы. Они непременно раскопают информацию не только о том, что вы хотели женить меня на ее приданом, но и на весь свет раззвонят, что отец Шарлотты намеревался с вашей помощью устроить свою политическую карьеру. Мы будем публично унижены, как грязные интриганы. А ведь Шарлотта именно этого и добивается. В молчании наше спасение. Мы должны замереть и надеяться на то, что никто не свяжет мое имя с этим проклятым письмом.
Виконт посмотрел на Джайлза.
— Ну что стоишь как идиот с открытым ртом? Ступай и сожги этот чертов халат. По крайней мере, это-то мы можем сделать.
— Да, сэр, — промямлил Джайлз, покидая кабинет. Дэвид проводил брата взглядом. Он так и стоял, оцепенев с головы до ног.
— Мне жаль, сын, — тихо произнес виконт. — Я виноват в том, что пригласил сюда эту семью. Что предложил тебе в качестве жены эту мерзавку. Я понятия не имел, что она способна на такое.
А вот Дэвид это знал. В глубине души он весьма настороженно относился ко всем без исключения и поэтому сразу почувствовал, что члены семейства Пейдж весьма непредсказуемы. Нужно было прислушаться к внутреннему голосу, вместо того чтобы позволять органу, болтающемуся между ног, вовлечь его в очередную передрягу.
Дэвид ненавидел соглашаться с отцом, но на этот раз он вынужден был признать, что тот прав. Любовь — для глупцов и детей. Не стоило ему смешивать выгоду от женитьбы на Шарлотте с сомнительным и глупым чувством. Будь Дэвид немного осмотрительнее, не пришлось бы ему сейчас рыдать над осколками собственного разбитого сердца.
Что ж! Он постарается пережить удар и учтет собственные ошибки. Он положит конец распутству, перестанет сетовать на капиталовложения отца и не станет больше устраивать пьяных оргий с друзьями. И уж конечно, Дэвид больше не позволит себе влюбиться. С этим покончено. Он будет строить свою жизнь с такой же безжалостной деловитостью, как и Шарлотта.
А когда сплетни утихнут, Дэвид разработает план, направленный на то, чтобы заставить Шарлотту отплатить за публичное осмеяние. И будь он проклят, если не осуществит задуманное.
Шарлотта хотела уже зайти в столовую, когда до ее слуха донесся голос отца. Он был явно чем-то разгневан.
— Говорю тебе, на этот раз она зашла слишком далеко! — кричал отец.
С отчаянно бьющимся сердцем Шарлотта подкралась к двери и прислушалась.
— Ты же не знаешь наверняка, что это сделала она, — робко попыталась возразить мать. — Право, Роланд…
