Он пододвинулся поближе. Саманта поправила седло, которое служило ей подушкой.
– Нет, я имею в виду, что не стала бы носить корсет, даже если бы вы мне заплатили.
– Значит, когда ваш отец разрешил вам не носить корсет, он лишь констатировал то, что вы его и так не носите.
– Прекрасно! Глядишь, и вы скоро научитесь понимать, что вам говорят.
– Да, черт возьми! – сердито ответил он, поворачиваясь к ней спиной.
Она опять хихикнула:
– Спокойной ночи, мистер Толботт!
Он, помрачнев, проигнорировал ее насмешку.
Все стало совсем по-другому, когда на следующий день они наконец прибыли в Арипозу – захолустный старательский городок с домами, немногим лучше, чем простые хибары. Саманта все еще чувствовала себя неловко – верхом в длинной габардиновой юбке, которая, развеваясь над сапогами, открывала ее чулки. Любопытный взгляд Слоана не позволял ей искать в нем поддержки. Можно подумать, он никогда прежде не видел женских ног!
Слезать с лошади в таком наряде очень неудобно, и ей пришлось прибегнуть к помощи Толботта. Он ловко поддержал ее за талию, как если бы всегда этим занимался, и с такой легкостью спустил на землю, что у нее захватило дух. Саманта так и стояла – уткнувшись носом ему в грудь, пока он не отпустил руку, потом поморщилась. Он был выше любого другого мужчины. Она привыкла смотреть мужчинам в глаза.
Как только он отпустил ее, она быстро отступила назад.
– С чего мы начнем? – спросила девушка, чтобы заполнить неловкую паузу. Саманта плохо сознавала, где она и кто на них смотрит. Казалось, весь ее мир в эту минуту замкнулся на Слоане.
Он довольно усмехнулся:
– Я знаю, с чего бы я начал. Я бы начал с этой маленькой складки за этим ужасным корсажем. Где вы берете ваши платья? Ни одно из них вам не идет.
У этого человека просто железные нервы! Саманта потянула корсаж, стараясь разгладить складку, но платье принадлежало матери, и она недостаточно хорошо прогладила его, когда собиралась. Девушка застегнула шубку.
– Это платье матери! – вызывающе ответила она. Его брови слегка поднялись.
– Понимаю. Все эти обноски, что вы надеваете, принадлежат либо сестрам, либо матери. А собственные у вас есть?
– Я выросла из них и вообще носила их нечасто. И шить я не умею. Давайте-ка успокоимся на том, что есть. Мой гардероб – это не ваше дело, – и поспешно, чтобы он не подумал, что у нее невысокие требования, сказала: – Так с чего мы начнем поиски моего отца?
– С конюшен. У него лошадь горячая, как у вас. От них не слишком-то много толку в горах, но и тут есть люди, которые хотели бы их разводить. Такую лошадь наверняка кто-нибудь помнит.
Саманта гадала, сознательно ли он пытался задеть ее, сказав, что люди помнили скорее лошадь, чем отца, но сейчас ей не хотелось его провоцировать. Она последовала за Толботтом к конюшням, ведя своего Красавчика под уздцы.
Он оказался прав. Люди на конюшнях помнили лошадь, говорили, что видели такую здесь ранней весной, но точно сказать, когда именно, не могли. Не знали они и того, куда направлялся владелец.
Саманта вытащила миниатюрный дагерротип, который носила в кармане.
– Этот? – спросила она.
Мужчины передавали фотографию из рук в руки, хмурились, кивали и снова рассматривали.
– Похож. Прошло много времени, но вроде бы он. Ей хотелось топнуть ногой и потребовать сказать определеннее, но вместо этого она просто убрала миниатюру в карман. Если работники отдавали отчет своим словам, значит, отец покинул гору живым. Девушка нерешительно посмотрела на Слоана, лицо которого словно окаменело. Видимо, зря она считала его убийцей.
Получив подтверждение, Саманта вздохнула с облегчением. Она была столь же скверной, как и он: подозревая в способности к убийству, все же пошла на эту идиотскую сделку. Весьма неприятно, что у них гораздо больше общего, чем она была готова допустить.
– А теперь куда? – проговорила она, когда они поставили лошадей в конюшню и двинулись по городку обратно.
– В отель.
Саманта встревоженно остановилась. Подол ее юбки волочился по земле, войлочная шляпа лишь отдаленно напоминала дамский капор, но она не замечала, как на нее смотрели.
– Совсем маленький вопросик, Слоан Толботт. Если вы рассматриваете наш поход на конюшни как выполненное условие, то наше соглашение больше не работает.
Мужчина обернулся и смерил ее взглядом, и она почувствовала себя Полупинтой, как он ее называл. Он мог быть на голову выше, но оказался раза в два шире. Мышцы тотчас заиграли у него под курткой, стоило ему лишь дотронуться до нее.
Слоан взял Саманту за руку и повел вперед.
– Ваш отец мог останавливаться в отеле, – зарокотал он. – Раз уж мне приходится вам все до мелочей объяснять, оставайтесь там в комнате, пока я не разузнаю.
Естественно. Она была слишком взвинченна, чтобы рассуждать здраво. Надо взять себя в руки. Она
