предпочитали молчать.
Теперь же шериф был как никогда близок к полному поражению. Лили с удивлением заметила, что этот старый развратник чуть не плакал. Значит, он действительно любил эту ядовитую змею, на которой был женат!
– Послушай, Ред, – начала она сочувственно, по-дружески обнимая его за плечи и подталкивая к лестнице на второй этаж. – Тут нет ничего непоправимого. Забудь об этом на время, отвлекись немножко. Да, чуть не забыла, о тебе спрашивала Цилия! Ты давненько не навещал ее!
Ред тотчас же перестал ныть, что подсказало Лили истинную глубину его переживаний.
– Ну да? Где же она сейчас, моя дорогуша? Лили улыбнулась, похлопывая его по плечу.
– Она там, наверху, ждет тебя. Что ты сделал с ней, Ред? Она никого не хочет видеть, кроме тебя!
В знак благодарности Ред прижал Лили к перилам, затем отпустил и стал подниматься на второй этаж, ша таясь и спотыкаясь на каждой ступеньке. Боясь, как бы он не свалился с лестницы, Лили долго следила за ним взглядом, потом велела Джо отослать в комнату Цилии ее «фирменного» напитка.
Когда шериф Гаррет впадал в меланхолию, он становился чрезвычайно опасным и к тому же безмерно разговорчивым. Лили была уверена, что с помощью своего особого напитка и благосклонного отношения молодой женщины, ожидавшей Гаррета наверху, она по лучит всю необходимую ей информацию о том, чем шериф занимался последнее время.
Ближе к полуночи в дверь комнаты Лили раздался слабый стук. Занятая воротником платья, она рассеянно ответила:
– Войдите!
Лили как раз переодевалась после выступления в платье хозяйки салуна, собираясь выйти в зал к клиентам. Она была в относительно добром расположении духа. Ее не совсем пристойное исполнение рождественской песни было встречено овацией. Единственное, о чем она в тот момент могла сожалеть, так это о том, что все праздники ей предстояло провести в одиночестве.
Дверь отворилась, и вошла молодая женщина, закутанная в белую прозрачную накидку, под которой ничего не было. Волосы в беспорядке разметались по плечам. Она так сильно дрожала, что поначалу не могла говорить.
– Цилия! – Лили встревожено бросилась к девушке. – Этот болван сделал тебе больно?
Не говоря ни слова, девушка отрицательно пока чала головой, ухватившись за руку Лили и пытаясь что-то сказать.
– Мистер Мерфи... – выдохнула она наконец.
Лили почувствовала, как по спине у нее пробежала холодная дрожь. Ей хотелось как следует встряхнуть Цилию, чтобы заставить говорить, но она знала, что это не поможет.
– Шериф что-то рассказал тебе? Он говорил о Холте? – как можно спокойнее спросила Лили.
Все еще дрожа, Цилия кивнула. Чертыхнувшись, Лили отпустила ее, взяла стоявшую под рукой бутылку джина и быстро наполнила рюмку.
– Вот, выпей-ка, – протягивая ее Цилии, сказала она. – Это поможет тебе успокоиться и рассказать обо всем толком, детка.
Цилия взяла рюмку и с сомнением посмотрела на Лили.
– Но на работе нам не полагается... – заикаясь, начала было она.
Похоже, Лили придется долго еще с ней провозиться!
– Для тебя на этот раз я делаю исключение, – произнесла Лили, чуть ли не силой заставляя девушку, опорожнить рюмку до дна. Прошло еще несколько томительных минут. Решив, что этого уже больше чем достаточно, Лили похлопала Цилию по спине и спросила:
– Так что там Ред задумал против Холта на этот раз?
– Нападение! – чуть не взвизгнула Цилия, но потом взяла себя в руки и продолжила: – Шериф сказал, что его люди собираются напасть на Холта там, в горах. Всем известно, что он останется на прииске на рождественские праздники. Шериф сказал, что теперь самое время отделаться от него раз и навсегда...
Громко выругавшись, Лили встала и протянула руку за своей накидкой с капюшоном и перчатками.
– Проклятый болван! – яростно воскликнула она, и Цилия не поняла, к кому это относилось – к шерифу или к Холту Мерфи.
– Ты напоила шерифа, как я тебе велела? – спросила Лили, натягивая на ноги сапоги для верховой езды.
Цилия поспешно кивнула:
– Он храпит, как старый козел.
– Отлично! Проследи, чтобы он подольше по спал у тебя в комнате. Будем надеяться, если его дружки увидят, что самого шерифа нет, то поостынут немного и не станут спешить с исполнением его приказа. – Лили улыбнулась и достала из потайного шкафчика тяжелый обрез.
Глаза Цилии расширились от ужаса:
– Боже милосердный!
– Перестань, Цилия, ты же знаешь, что я не выношу, когда имя Бога поминают всуе, – провор чала Лили. – Если тебе хочется выразить свое изумление, для этого существует множество других слов. А теперь возвращайся к себе и сделай так, чтобы шериф пробыл у тебя всю ночь. Можешь даже связать его, если иного выхода не будет. Вряд ли бедняга Ред будет в состоянии что-нибудь вспомнить утром, к тому же ты можешь сказать ему, что накануне он слишком разбушевался, понятно?
Цилия кивнула, закусив нижнюю губу.
– Мисс Валентайн, вы собираетесь сражаться с этими бандитами в одиночку?
Лили чуть хрипловато рассмеялась:
– Конечно, нет, Цилия. Но есть хорошая поговорка... Внезапность нападения – половина успеха. Вот я и собираюсь проверить, насколько это верно.
– О Бо... я хочу сказать, берегите себя, мисс Лили! Как и все девушки, работавшие у Лили в салуне, Цили обожала хозяйку. Она была с ними строга, но справедлива и для многих из них была лучше родной матери.
Увидев озабоченное лицо девушки, Лили по-доброму улыбнулась:
– Хорошо, цыпленок, я буду осторожна. А теперь марш в свою комнату, или ты хочешь простудиться на-; кануне Рождества?
Глава 16
Всю ночь накануне Рождества Эйнджел не смыкала глаз. Днем раньше она испытала шок и неуверенность, услышав новость, которую теперь радостно лелеяла и многократно переживала заново.
Эйнджел тихо улыбнулась, представив, как будет реагировать на эту новость Рейчел, когда проснется. Впрочем, ей вовсе не хотелось смешивать свою радость с веселым ожиданием праздника. К тому же с тех пор как Эйнджел подхватила, как ей казалось, желудочную инфекцию, Рейчел избегала непосредственных контактов с ней. Пожалуй, Эйнджел понадобится все ее мастерство, чтобы убедить Рейчел и миссис Максвелл в том, что она не заразна и что болезнь ее вскоре пройдет.
Так сказал ей доктор, хотя Эйнджел плохо по мнила, о чем он ей говорил после того, как оглушил своим диагнозом:
– Поздравляю, миссис Мерфи, вы станете матерью!
Матерью... матерью... Эта фраза снова зазвучала в голове у Эйнджел волнующе и пугающе. Она вспомнила пророческие слова Ококи, сказанные всего месяц назад. Девять лун... Теперь уже осталось меньше восьми.
И с чего это Эйнджел взяла, что ей удастся заснуть после такого известия? Негромко рассмеявшись, она перевернулась на другой бок и зажгла керосиновую лампу, стоявшую на ночном столике. Теплый оранжевый свет наполнил комнату. Сев в постели, Эйнджел осторожно потрогала свой живот, в который – уже раз! Не было ни малейшего признака его увеличения, но очень скоро в нем зашевелится новая жизнь. Жизнь ребенка, ее и Холта.
Сладко потянувшись, Эйнджел откинула одеяло и надела халат и тапочки. Она чувствовала зверский голод, а внизу уже чудесно пахло горячим завтраком и праздничными приготовлениями. На Рождество миссис Максвелл наняла кухарку, надо думать, за немалые деньги, но уж очень ей хотелось произвести впечатление на своего нового кавалера, мистера Бриндла, который должен был приехать к обеду.
Быстро надев гофрированную белую блузку и красную нарядную шерстяную юбку, Эйнджел по смотрела на аккуратно упакованные свертки. Все было готово, даже купленные в последнюю минуту подарки для миссис Максвелл и ее поклонника. Эйнджел была уверена, что Пруденс будет рада по лучить в подарок тисненную золотом Библию с авто графом пастора Мерфи, а ее поклонник – бутылку шерри редкостного сорта. С особенным удовольствием Эйнджел выбирала подарок для сварливой тетушки Клары. В магазине оказался богатый ассортимент тонизирующих настоек и прочих жидких лекарственных средств, так что ей не составило особого труда подобрать несколько флаконов, которые, несомненно, должны были понравиться тетушке Кларе.
От радостного волнения у Эйнджел немного кружилась голова. Закончив одеваться, она направилась к Рейчел. Подруга все еще нежилась в постели, хотя уже не спала. Когда Эйнджел подошла к ней поближе, Рей чел настороженно посмотрела на нее.
– Боже правый, Эйнджел, почему ты не спишь? Тебе надо побольше отдыхать, ведь с желудочной инфекцией шутки плохи!
– Рейчел, я просто не могу спать, когда меня переполняют радостные чувства! Я сгораю от желания по делиться своей новостью... Я хотела сказать об этом сначала Холту, но он не приедет на праздники, так что... нужно же мне сказать об этом хоть кому-нибудь!
Рейчел встревожено взглянула на подругу:
– Ты что, уезжаешь?
Эйнджел замотала головой, озорно улыбаясь и усаживаясь в кресло-качалку рядом с постелью Рейчел.
– Нет, я останусь в Колорадо, пока меня отсюда не прогонят! У меня будет ребенок, Рейчел!
– Ребенок?..
Рейчел не сразу поняла, но потом глаза ее засветись.
– Правда? Ах ты негодница! – откинув одеяло, радостно воскликнула она. – А ведь мы-то все думали, что ты серьезно больна! А мама-то как волновалась! И за тебя, и за гостей! Эйнджел, какая чудесная новость! Я должна всем рассказать об этом!
Эйнджел упрямо замотала головой:
– Ни звука, Рейчел! Холт должен узнать об этом первый. Он будет вне себя от ярости, если узнает о ребенке от кого-то другого!
Рейчел слегка надула губки.
– Даже Нилу нельзя
