мной выдал за лошадь. Надо отдать ему должное — этот монстр сделал все возможное, чтобы загнать меня в могилу. Постарался от души — завез меня в какую-то чащу, в самые заросли колючек, где я чуть не осталась без платья, а заодно и без глаз. Просто уму непостижимо, как я их не выколола. А все из-за этой скотины, — с горечью пробормотала Белль.
Губы Стивена чуть заметно дрогнули. Он немного расслабился.
— Пистолет у меня, конечно, есть, но я не стану стрелять в лошадь. Мы и так злоупотребили гостеприимством лорда Дункана, чтобы лишить его еще и коня. К тому же ничего другого вы и не заслуживаете — во всяком случае, за вашу трусливую попытку ускользнуть от меня, — с упреком ответил он.
Белль украдкой покосилась на толстого трактирщика, по-прежнему пожиравшего их любопытным взглядом, и подозрительно шмыгнула носом. Забыв о хороших манерах, она утерла его рукавом.
— Не думаю, что наш любезный трактирщик стал бы возражать даже, если бы вы пристрелили эту клячу у него во дворе. Учитывая, что он, вероятнее всего, не поверил ни единому вашему слову.
— Ему хорошо заплатили за то, чтобы он поверил моему рассказу и повторял бы его всем и каждому, как Святое Писание. И выкиньте это из головы. — Нахмурившись, Стивен вытащил из кармана носовой платок и сунул ей в руку. — Вот, вытрите нос. А еще лучше — высморкайтесь. Вы здорово смахиваете на мокрую кошку.
— Спасибо на добром слове.
— О делах поговорим позже, — он заколебался, — думаю, нам многое нужно обсудить, поскольку, как вы понимаете, теперь все изменилось. Сейчас я пришлю вам служанку. Переоденьтесь и спускайтесь вниз, в гостиную, там горит огонь в камине и вы мигом согреетесь. Сегодня из-за дождя постояльцев в трактире нет, и она в полном нашем распоряжении. Готов поклясться, что после целого дня на свежем воздухе вы голодны, как целая стая волков.
Внезапно почувствовав, что у нее подвело живот, Белль в первый раз с благодарностью подумала о Стивене и даже простила его за то, что он помешал ее побегу. А если честно, где-то в глубине души она была даже рада этому.
— Спасибо, — снова повторила она, стянув с головы насквозь промокшую шляпку. — Я и вправду умираю от голода.
Стивен только покачал головой, возможно, удивленный ее неожиданным спокойствием, и даже ухитрился выдавить из себя улыбку. Распахнув дверь спальни, он с легким поклоном сказал:
— Вот ваша комната. Надеюсь, вам будет тут удобно.
Комната, которую ей отвели, несмотря на низкий потолок, показалась ей огромной. Правда, кричаще- синий цвет, в который были выкрашены стены, по мнению Белль, был чересчур ярким. Такого же чудовищного цвета давленой черники были и ковры, и портьеры, и даже покрывало на кровати, и от этого в комнате как будто стояли сумерки, и разогнать их не мог даже весело полыхавший в камине огонь.
Стивен, видимо, рассчитывавший, что Белль что-то скажет о комнате, в которую ее поместили, топтался на пороге. Но Белль было не до того, чтобы обсуждать обстановку — хотя, признаться по совести, окна ее совершенно очаровали, а каминная доска, украшенная причудливой резьбой, и изящная решетка, за которой горел огонь, были просто произведением искусства. Вместо того чтобы рассыпаться в похвалах, Белль скорее вытолкала, чем выпроводила упиравшегося Стивена за дверь, чтобы без помех заняться более насущными делами.
Очень скоро появилась присланная им служанка с горячей водой и чистыми полотенцами. Белль с радостью воспользовалась ее помощью, чтобы стащить с себя мокрое насквозь, грязное и порванное платье и привести в порядок спутавшиеся волосы.
Возможность переодеться в сухое, а также обнаруженный под кроватью ночной горшок значительно улучшили ее настроение. И, спускаясь по лестнице в гостиную, Белль почувствовала, что уже в состоянии оценить прелесть деревенской гостиницы. Деревянная витая лестница, украшенная изысканной резьбой, выполненной со вкусом и фантазией, несмотря на почтенный возраст, прекрасно сохранилась.
Белль оглушительно чихнула и уткнулась носом в платок, любезно одолженный ей Стивеном. От огромных камней, из которых была сложена каминная труба, исходил легкий и даже приятный запах старины. В воздухе витал дразнящий аромат жареного мяса и углей — словно напоминание о сотнях и тысячах восхитительных трапез для усталых путешественников.
По мере того как она приближалась к кухне, старые запахи сменялись новыми, еще более аппетитными, от которых желудок ее болезненно сжался и даже издал короткий и Довольно вульгарный звук, очень похожий на урчание. Вздохнув, Белль решила, что это еще одно подтверждение, насколько сильно за это время она успела забыть о правилах хорошего тона.
Поджидавший ее у дверей Стивен галантно проводил Белль к камину и заботливо усадил в резное кресло. Вместо того чтобы пододвинуть другое и сесть рядом, он подошел к огню и, облокотившись о каминную доску, поставил обутую в сапог ногу на решетку. Брови его были сурово сдвинуты, мрачный взгляд замер на беззаботно тикавших на стене часах.
Окончательно расхрабрившись и уже готовая грудью встретить опасность — к тому же подозревая, что данная сцена задумана специально для того, чтобы произвести на нее впечатление, — Белль решила первой завести разговор. А заодно и выяснить, каким образом Стивен опередил ее и оказался в гостинице раньше.
— Я так понимаю, что леди Дункан получила оставленную мной записку, — начала Белль, помня о том, что где-то поблизости наверняка есть слуги, и стараясь говорить как можно тише.
Стивен стряхнул с себя оцепенение.
— Естественно, — кивнул он, повернувшись к ней. — А то как же! Горничная отнесла ваше письмо экономке, а та с радостью прочла его на половине слуг всем и каждому, у кого была охота послушать!
На губах его играла ехидная улыбка. В глазах Стивена горел огонек, и Белль всполошилась, подозревая, что он снова выпил лишнего. «Либо он выпил, — решила она, — либо его чувства настолько сильны, что он едва сдерживается, чтобы не дать им выхода».
— Господи, этого я и боялась! А все потому, что я не нашла воск и не смогла его запечатать, — нахмурилась Белль.
— Вы боялись? Надо же, как странно! Вот уж не предполагал, что вы можете испытывать подобные чувства. Чудеса, да и только! Бог свидетель, вам есть чего опасаться, но с той самой минуты, как я повстречал вас, вы храните полное спокойствие. Право же, ваша железная выдержка приводит меня в восторг, дорогая!
— Ну… видите ли, мой отчим просто ненавидит дамские истерики, точнее, вообще любое проявление чувств, — объяснила она, чувствуя легкое смущение от того, что продемонстрировала полное отсутствие женской слабости, и слегка подозревая, что Стивен попросту смеется над ней. — Да и потом, видите ли, наверное, я еще не совсем пришла в себя. Даже не знаю, что со мной такое — как только я пытаюсь о. чем-то подумать, все мои мысли путаются, а потом разбегаются в разные стороны.
— Это все и объясняет, — с легкой долей сарказма в голосе проговорил Стивен. — К несчастью, я, в отличие от вас, не получил столь спартанского воспитания. А может, просто мягкосердечен по натуре. Наверное, этим и объясняется моя брюзгливость и раздражительность в тех случаях, когда приходится сталкиваться с неприятной ситуацией. К тому же я обладаю досадной склонностью долго и нудно пережевывать одно и то же до тех пор, пока все не разъяснится.
В комнате повисло напряженное молчание.
— Прискорбно, — неловко протянула Белль, гадая, что у Стивена на уме.
— Согласен. Но теперь, когда вы уже познакомились с этим свойством моей натуры, надеюсь, вы великодушно простите меня, если я скажу, что вы сами, вероятно, провели этот день куда приятнее, чем я, терзаемый тревогой, холодом и страхом, и сейчас у меня просто руки чешутся отшлепать вас за это, негодная девчонка, — вполголоса проворчал Стивен. Однако без особого гнева.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Мне очень жаль, Стивен. Честно говоря, я и сама изрядно устала за этот день. Может, это вас утешит?
Стивен недоверчиво фыркнул.
— Не уверен, что это правда. Учитывая, что сам я после этой скачки едва держусь на ногах. А вы, моя дорогая, свежи, как роза. Ну, если не считать хлюпающего носа.
