изумрудно-зеленые глаза. Волосы у них были одинакового оттенка, хотя его больше отливали золотом, чем рыжиной, особенно если он много времени проводил на солнце. Черты лица были абсолютно мужскими, но классически правильными. Может, и к лучшему, что из него не получился писаный красавец благодаря тяжелому квадратному подбородку и тонкой линии шрама, которая сбегала вниз с одной стороны носа, немного искривляя его. Воинская метка, которой обычно гордятся настоящие мужчины.
Изабель поразилась искренности, с которой прозвучали слова брата. Йен в самом деле скучал по ней? Может, Рори ошибался? Может, она неправильно поняла отношение к себе своей семьи? Сердце наполнилось надеждой. Уважение и чувство принадлежности она обрела, живя у Маклаудов. А что, если подобные отношения ей удастся установить с отцом и братьями?
– Я тоже скучала по тебе, Йен, по всем вам. Нам нужно многое обсудить, но придется дождаться конца праздника. Пойдемте, присоединимся ко всем в большом зале. – Заметив оживившиеся лица братьев, она не удержалась, чтобы не поддеть их. – Только будьте осторожны, не перепейте Маклаудов, если завтра не хотите проиграть в состязаниях.
Увидев, как братья притворились обиженными за неуважение к их способности переносить выпивку, она рассмеялась и повернулась в сторону главного зала. По одну сторону за ней шел Йен, а по другую – Рори.
– Надеюсь, Маклауд в этом году не решится позволить барышням участвовать в состязаниях? Или, может, он сообразил, что Маклаудов никто не победит в стрельбе, если ты будешь на их стороне?
Комплимент Йена пришелся ей по душе.
– Ты еще увидишь Маргарет – сестру Рори. Теперь она стреляет лучше, чем я.
– Ты шутишь. Не думал, что тебя можно побить. – Глянув на Рори, он пошутил: – Вы не представляете, насколько выгодно иметь сестру, которая мастерски стреляет из лука.
Вздрогнув, Изабель пристально посмотрела ему в глаза, но он, казалось, не замечал ее настойчивого взгляда. Это было всего лишь невинное замечание или откровенное признание того, что ее стрела спасла ему жизнь? Изабель почувствовала, как стало тепло на сердце. И гордость за то, что отважилась на смелый поступок.
Йен помолчал, о чем-то размышляя, а потом нерешительно спросил:
– А как же увечье Маргарет? Это ей не мешает стрелять?
Изабель покачала головой.
– У Маргарет способности от природы. Для нее это – как войти в незнакомую воду, но обычно она легко компенсирует потерю зрения. – Не решаясь посмотреть в сторону Слита, она добавила с победной улыбкой: – Я думаю, вы не узнаете Маргарет.
Рори тоже хотел что-то сказать, но они подошли к залу, и продолжать разговор было бессмысленно из- за чудовищного гула, сопровождавшего праздничный пир.
На следующий день Изабель страшно жалела, что сама не последовала своему мудрому совету. Это была большая ошибка – попытаться снять напряжение от присутствия родни в ее дурацком парадизе, слишком вольно обращаясь со спиртным. Сейчас, уже под вечер, она все еще страдала от последствий этого безумства – жуткой головной боли. Но игры вызывали слишком большой интерес, чтобы взять и уединиться у себя в спальне и там отойти от мучительного воздействия питья. Кроме того, наблюдать, как Рори состязается в разных видах на силу и мастерство, было настоящим удовольствием. Сердце колотилось, как у влюбленной девочки.
Ни для кого не стало сюрпризом, что Маклауды по большей части благодаря Рори начали лидировать в соревнованиях. Рори без труда одержал победу в плавании. Результат был предсказуемым, так как он вырос, плавая в кристальных водах залива. Он пришел вторым в пересеченном беге по холмам, чуть-чуть уступив Алексу, который потом чуть ли не весь день с удовольствием и безжалостно обзывал его «стариканом».
Изабель с нетерпением ожидала, когда начнется перетаскивание камней и соревнования по танцам, которые были назначены ближе к вечеру. На завтра были объявлены состязания по борьбе, прыжкам и метанию кузнечной заготовки. Но соревнования по ее любимым видам – метанию стволов деревьев и стрельбе из лука – проводились в последний день. Из всех видов Изабель выделяла метание стволов. Для этого огромный ствол ошкуривали и обстругивали, превращая в конус длиной в восемнадцать футов. Участник хватал его на руки и мчался, балансируя им, затем бросал его с таким расчетом, чтобы ствол перевернулся и вертикально воткнулся. Это было силовое испытание, но оно также требовало точности и аккуратности. Такое состязание могли придумать только шотландцы, известные своей склонностью изобретать новые способы взламывать оборону противника на поле боя.
Она быстро оглядела счастливые, лица собравшихся и радостно улыбнулась. В принципе сход проходил вполне пристойно, даже несмотря на приезд нынешним утром клана Маккензи. Изабель порадовалась, что они пропустили вчерашний пир, не говоря о том, что ей не пришлось заниматься ими в качестве хозяйки. Она удачно избежала встречи с предводителем Маккензи, отцом Мердока, которого Рори убил недалеко от поляны, где сейчас представители кланов соревновались в перетаскивании камней.
– Любишь следить за состязаниями, племянница? Твой Маклауд хорошо себя показал.
Ох! Голова разболелась еще сильнее. Изабель осмотрелась, куда бы скрыться. Некуда. Слит выбрал укромное местечко для личного разговора. Несомненно, он терпеливо выжидал удобного момента. Из-за головной боли она расположилась в тени на опушке леса в стороне от участников и других зрителей.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться перед неприятным разговором, который намечался, она оставила без внимания его презрительный тон.
– Иначе быть не могло. Слава о силе и мастерстве Рори прокатилась по всей Шотландии. Ну и конечно, Маклаудам очень везет, все-таки они два года подряд выигрывают игры. Но мне кажется, вы собирались говорить не об играх, дядя.
Он поднял бровь, удивленный ее прямотой. Понизив голос, резко и отрывисто сделал ей выговор:
– Да, меня не интересуют игры. Я хочу знать, почему у тебя не нашлось времени, чтобы сообщить, как идут дела с поиском знамени и хода? – Он вцепился ей в руку, как делал всегда, впиваясь пальцами в кожу. – Я хочу знать, почему ты отказываешься от своих обязательств перед кланом?
Его слова напомнили Изабель, как непрочно ее счастье. В ней заговорило чувство вины. Будто тень легла на ее совесть, как облако на солнце в ясный день. Но она напомнила себе, что, если ее план окажется
