распутницей? На каждый из этих вопросов ответ напрашивался сам собой, поэтому перспективы брака с сэром Робертом внушали ей серьезные сомнения. Если только ей так и не удастся оправиться от удара, причиненного разлукой с Филиппом, и она не сойдет с ума. Но тогда уж лучше умереть.
Ужин закончился, и сэр Роберт не возразил, когда Эльвина встала и направилась к двери. Но выход ей загородил насмешливо улыбающийся сэр Джеффри.
— Если бы я не знал наверняка, что леди Эльвина — живой человек, то решил бы, что встретился с ее призраком. С вами все в порядке? Элеонора еще не отравила вас за попытку соблазнить ее мужа?
Эльвина слабо улыбнулась в ответ.
Именно сэр Джеффри отправил к ней Филиппа в тот момент, когда она больше всего нуждалась в нем. Он рядился в шутовскую маску, но под ней скрывались понимание и сочувствие. Пожалуй, здесь только он был способен войти в ее положение. Эльвину тронуло его внимание.
— Королева ко мне необычайно добра, а что касается чужих мужей, то ими я и так сыта по горло.
Джеффри коснулся ее щеки, заставляя поднять взгляд. В ее глазах блестели слезы.
— Я бы сделал тебе предложение, но только не знаю, удержусь ли от того, чтобы не задушить тебя, если услышу, как ты называешь меня Филиппом во время любовных игр. Даже графский титул не окупит того, что я вижу сегодня в твоих глазах. Так, значит, иного пути нет?
Эльвина вытерла глаза.
— Нет иного пути. Филипп приказал, и я подчиняюсь. Что еще мне остается?
— Разве не приятнее называться графиней, чем шлюхой?
— Какая разница? Меня продали в обмен на титул. Джеффри нахмурился:
— Поскольку ты все равно намерена продаваться, позволь мне купить тебя. Я не делал секрета из того, что намерен украсть тебя у Филиппа. Со временем могла бы ты полю бить меня, как Филиппа?
Слабая улыбка коснулась ее губ.
— Нет лучшего способа умереть, сэр Джеффри, чем тот, что мне уже предложили. Тот рыцарь, которого мне прочат в мужья, если и увидит меня в слезах и печали, не станет выяснять, в чем причина моей скорби, и на гнев мой будет взирать с недоумением. Ты же в каждом моем слове и прикосновении будешь видеть Филиппа, да и на гнев мой ответишь гневом. Если мы не убьем друг друга, Филипп сделает это за нас. Думаю, нам лучше остаться друзьями.
Джеффри улыбнулся с разочарованием и облегчением.
— Я славный любовник, миледи, но не умею драться со строптивыми женщинами. В том, что ты говоришь, есть зерно истины. Если ты не будешь встречать меня с распростертыми объятиями, я скоро найду другие, и тогда конец драгоценной дружбе. Только Филиппу удалось бы держать тебя в узде, и я непременно скажу об этом Генриху.
Джеффри ушел, и Филиппа нигде не было видно. Эльвина на время осталась в одиночестве. Прекрасный момент, чтобы улизнуть из дымного, людного зала. Сейчас она, как никогда, нуждалась в открытом пространстве и свежем осеннем воздухе. Жизнь была слишком драгоценным даром, чтобы расставаться с ней, даже если она потеряет Филиппа. По темному коридору Эльвина направилась к выходу.
На лестнице, ведущей в башню, кто-то был. Эльвина замерла и оглянулась. Не стоит так торопиться: еще подумают, что она хочет спастись бегством. Она пошла медленнее, ожидая, когда тот, кто держался в тени, обнаружит себя. Невидимый незнакомец вел себя не слишком учтиво. Рыцарь не станет жаться по углам, боясь выйти на свет. Сердце Эльвины забилось от страха. Кто же это?
Глупо было идти одной. Что бы ни думал Генрих, его двор не самое безопасное место на земле. Лучше поискать уединения в другом месте. Эльвина повернулась и пошла назад, но темная фигура вдруг отделилась от стены. Незнакомец схватил Эльвину за талию и зажал ей рот затянутой в перчатку рукой. Кольчуга больно вжималась ей в спину. Эльвина попыталась вырваться, но нападавший, легко удерживая ее, издал смешок, и она узнала Раймонда.
Эльвина начала отчаянно сопротивляться, пиная его ногами, и резко вскинула голову, чтобы затылком ударить его в челюсть, но Раймонд все сильнее сдавливал ее живот. Боль пронзила Эльвину. Ребенок! Он убьет его!
Она покачнулась и обмякла, и Раймонд с недоумением уставился на ставшее вдруг безжизненным тело. Он ослабил хватку, Эльвина выскользнула и, отчаянно вопя, бросилась наутек.
Подарок Элеоноры — длинное, со шлейфом, платье едва не погубило ее, ибо мешало бежать. Запутавшись в подоле, Эльвина едва не налетела на каменную стену, закричала что есть мочи, и тут Раймонд настиг ее, схватил и зажал рот.
— Сука! Они сейчас все сбегутся сюда!
Он ударил ее по лицу, развернув к себе, и Эльвина увидела его обезумевшие от ярости глаза.
Она пыталась кричать, но он закрыл ей рот своим ртом, не давая дышать. Раймонд безжалостно мял ее нежную грудь, явно наслаждаясь тем, что причинял ей боль.
Топот ног и бряцание оружия должны были бы спугнуть Раймонда, но, к удивлению Эльвины, он не спешил спасаться бегством. Она услышала, как кто-то плашмя ударил Раймонда мечом по спине, и тут раздался голос Филиппа:
— Отпусти ее, ублюдок!
Филиппу вторили другие голоса, и Раймонд нехотя отступил от Эльвины.
— Филипп! — воскликнула Эльвина.
— Вы недовольны тем, что я провожу свободное время со своей женщиной, сэр? — с кривой усмешкой спросил Раймонд, не переставая поглаживать грудь Эльвины.
— Отпусти ее, не то разрублю тебя от макушки до пяток, как ты того заслуживаешь, подонок! — взревел Филипп, коснувшись острием меча широкой груди Раймонда.
— Если ты бросаешь мне вызов, я охотно принимаю его. Девчонка моя, и я готов это доказать над твоим мертвым телом.
Эльвина едва не потеряла сознание, когда Раймонд развернул ее к свету, одной рукой придерживая за талию, другой лапая грудь. До того как она успела высвободиться, прозвучал другой голос:
— Леди Эльвина находится под моим покровительством. Отпусти ее.
Это был приказ короля.
Раймонд подчинился, и Эльвина, освободившись, упала в объятия Филиппа. Одной рукой обнимая ее, другой Филипп выставил перед собой меч.
— Сэр. Этот негодяй едва не лишил меня жизни. Я хочу увидеть его кровь на моем клинке.
— Он лжет! — возразил Раймонд. — Девчонка моя, а он домогается ее. Я требую сатисфакции. Готов скрестить с ним мечи.
Король окинул Раймонда брезгливым взглядом.
— Леди Эльвина не приз и не мешок с деньгами. Она благородная дама, и относиться к ней следует соответственно ее положению. — Генрих скептически покосился на Филиппа, который прижимал Эльвину к себе, не делая тайны из того, что они близки. — Если ты, Раймонд, желаешь турнира, быть по сему — я вижу, Филипп готов принять вызов; но ставкой битвы будет жизнь, а не леди.
Эльвина вскрикнула и спрятала лицо на груди у Филиппа. Король дал добро на смертельный поединок, и Филипп мог пасть жертвой негодяя. Она хотела бы выразить протест, но не могла. Филипп крепко прижимал ее к себе, и Эльвина знала, что он сразится с Раймондом.
Появилась горничная и, накинув на плечи Эльвины плащ, увела ее. Девушка слышала, как Филипп потребовал, чтобы бой состоялся немедленно.
Войдя в свою комнату, Эльвина попросила всех оставить ее. Не успели девушки покинуть комнату, как в дверях показалась Элеонора.
— Генрих утверждает, что ты милое, послушное дитя, — усмехнулась королева, — но ты, кажется, способна наводить страх на ближних. Отчего ты держишь его в неведении?
— Потому что он король, моя госпожа. И еще потому, что он все равно не слушает того, что говорит женщина.
Элеонора догадывалась, отчего Генрих не слушал Эльвину. Как и большинство мужчин, когда в нем говорила похоть, он внимал лишь этому зову и более ничего не слышал.
— В твоих словах есть правда. Я знаю о турнире, но злиться из-за этого глупо. Филипп желает убить
