Леденящий страх сжал ей сердце. Они не видели ее. Взгляды их были устремлены на что-то, что мешала ей рассмотреть винтовая лестница, устремленная вверх. Были это люди из плоти и крови или демоны ада? А может, это просто видение, и, стоит ей очнуться от наваждения, все исчезнет: и свечи, и зловещие фигуры, и эти невыносимо притягательные и страшные звуки?
Пройдя еще полвитка спиралевидной лестницы, Эльвина остановилась. Странный запах ударил ей в ноздри. Отчего-то он казался смутно знакомым. Здесь курили благовония, и фимиам густыми клубами витал в воздухе. Белый дым заполнял пространство, так что даже в свете множества свечей нельзя было ничего разглядеть ясно. Дым усиливал ощущение нереальности. Все происходило как во сне.
Держась за стены, Эльвина покачивалась то ли от дурманящего аромата, то ли в ритм заклинаниям и тщетно пыталась понять, что с ней происходит. Она чувствовала, как ею овладевает желание, требующее немедленного утоления. Желание столь острое, что она боялась погибнуть, если тотчас не окажется в объятиях Филиппа.
Время словно пошло вспять. Тот давний кошмар вернулся. Собственное тело предавало ее так же, как предало тогда. И тут взгляд Эльвины наткнулся на то, что составляло объект церемонии. Ужас от увиденного мгновенно отрезвил ее.
В дальнем конце зала возвышалось нечто вроде помоста, задрапированного чем-то белым. По обеим сторонам помоста горели факелы, освещая тех, кто находился на нем, и оставляя в тени все остальное.
Сама леди Равенна возлегла на жертвенном алтаре. Эльвина не знала, какое безумие овладело сознанием хозяйки Данстона, но она прекрасно видела, кто овладел ее телом. Тот, с кем она слилась в бесстыдном объятии в призрачном свете факелов, почти не походил на человеческое существо.
Между тем ритм становился все настойчивее, все ближе к крещендо, столь хорошо ей знакомому. Факелы вспыхнули ярче одновременно с тем, как существа на помосте закричали в экстазе под глухой одобрительный рев зрителей.
Итак, не было ни жертвы в виде невинной девственницы, ни войны миров, а значит, надо убираться отсюда подобру-поздорову. Эротическое наваждение развеялось. Судя по тому, что увидела Эльвина сегодня, в ту достопамятную ночь Филипп был жертвой, столь же невинной, как и она сама. Он не был виноват в том, что делал с ней. Эльвина поднялась на ступень лестницы, собираясь уйти, но чья-то сухая рука схватила ее за плечо, и зловещий шепот произнес у ее уха:
— Не торопись уходить, леди Эльвина. Ты следующая. Как ты думаешь, что сделает с тем ублюдком, которого ты носишь в животе, этот бык? Члены нашего сообщества до сих пор не имели счастья насладиться подобным зрелищем. Они очень порадуются, увидев, как ты выкинешь недоноска благородного происхождения у них на глазах. Может, это настолько возбудит их, что они захотят попробовать тебя по очереди? Но если это и случится, вряд ли объект их похоти доживет до того, чтобы кому-то поведать об этом.
Эльвина обернулась и увидела алтарь. Обряд продолжался. При мысли о том, что похотливое существо, слившееся с леди Равенной, вот так же овладеет и ею, по спине Эльвины пробежала дрожь.
Конечно же, Марта заманила ее в западню. Марта знала, что, отведав наркотик раз, отказаться уже невозможно: этот ритм, этот дым тянет к себе. И Марта сейчас подала знак кому-то в черном с головы до пят. Это черное привидение, подхватив Эльвину под другую руку, повело ее сквозь потную полунагую совокупляющуюся массу. Голос Марты в ее ушах звучал как заклинание. Эльвина словно вернулась в прошлое, к безнадежным и большей частью прожитым в забытье месяцам своей первой беременности. Случилось то, что уже как-то было с ней: душа отделилась от тела, и Эльвина словно парила над собственным телом, идя к жертвенному алтарю безропотно и покорно.
Словно со стороны и не без любопытства смотрела она, как некий мужчина, явно из числа господ, снимает черный плащ, обнаружив под ним голое волосатое тело и, повалив на пол обнаженную молодку, тут же, на глазах у всех, берет ее. До сих пор Эльвине не приходило в голову, что некоторые из участников действа были женского пола. Но все обстояло именно так. И тогда, и сейчас Данстон не испытывал нехватки в порочных женщинах.
Эльвину тянули сквозь толпу, а в это время чьи-то руки сорвали с ее лица сетку и начали разрывать многочисленные одежды, менявшие ее облик. Но, как ни странно, Эльвина относилась к происходящему совершенно безучастно. Все ее внимание сосредоточилось на том, что происходило на алтаре. Как ни старалась она очнуться от кошмара, взгляд все равно устремлялся туда. Еще немного, и она окажется там: жуткая казнь приближалась.
И вдруг, словно наяву ощутив, как ее пронзает боль, Эльвина очнулась. В первый раз она едва не погибла. Но тогда с ней был человек, которого Эльвина сама для себя выбрала. На этот раз, если бы даже тело выдержало пытку, душа не перенесла бы осквернения.
Существа на алтаре ревом известили собравшихся о том, что их потребности удовлетворены, и толпа ответила похотливым хором. Эльвина, закричав что есть силы, вырвалась из старушечьих лапок Марты, выхватила кинжал и воткнула его в живот второго существа, завернутого в черный плащ.
Крик умирающего пронзил тягучий от дыма воздух и заклинания смолкли. Эльвина, отпихнув ногой мертвое тело, воспользовалась замешательством и помчалась к выходу.
Одетая лишь в белую нижнюю рубашку, она походила на серебристую свечку — единственный светлый огонек в этом царстве тьмы. Какой-то мужчина с факелом в руке схватил ее за руку. Вновь клинок взметнулся в воздух и вонзился в тело, неся смерть. Эльвина выхватила факел из рук умирающего и теперь использовала огонь как щит. Кто-то по неосторожности подошел к ней слишком близко, и роба его вспыхнула. Толпа отхлынула. Эльвина прижалась к каменной стене и в отчаянии огляделась, ища выход.
Темные фигуры бросились вверх по лестнице, по которой она спустилась в этот подвал, кто-то продолжал биться на полу в экстазе: одурманенный мозг не воспринимал опасность, а пламя тем временем уже лизало края одеяний. В глазах иных, обращенных на Эльвину, горела нечеловеческая похоть, распаляемая истерическими криками Марты. Эльвина понимала, что если не найдет выхода сейчас же, ей придет конец.
Размахивая факелом и выставив перед собой кинжал, Эльвина двигалась вдоль стены. Гул нарастал: люди визжали, кричали, ревели — от боли, нетерпения и ярости. Кто-то, спасаясь от огня, налетел на сосуд с вином и опрокинул его. Красная, похожая на кровь жидкость потекла по полу. Тут же нашлись желающие угоститься. Завязалась драка. Оргия превратилась в сплошное безумие.
Эльвина едва удерживала факел: пальцы жгло, глаза разъедал дым. Она с трудом различала тех, кто подступал к ней. Но зловещих, в черных плащах с капюшонами людей становилось все больше. Она сама боялась сойти с ума.
Эльвина услышала тревожный крик Марты как раз в тот момент, когда сделала очередной шаг вдоль стены и ступня ее повисла в пустоте. Едва не упав, Эльвина чуть подалась в сторону и вдруг поняла, что находится в длинном узком коридоре. Быть может, это путь к свободе? Отчаянно надеясь, что это так, она бросилась бежать по коридору.
За спиной послышался грохот — погоня. Проклятия, несшиеся ей вслед, усиливало эхо. Все пропало — ее неминуемо догонят. Какой-то безумец запустил в Эльвину флягой с вином. Она отскочила в сторону как раз вовремя: ударившись о каменную стену, фляга открылась, и содержимое стало быстро впитываться в земляной пол. Факел угасал. Вскоре от него будет мало проку, и тогда… И вдруг Эльвину осенило — она бросила факел в сторону фляги, из которой лилось крепкое вино. Огонь вспыхнул с новой силой. Теперь между ней и преследователями возникла завеса. Однако это не остановило разгоряченных похотью людей. Погоня лишь разжигала их. Перепрыгнув через огонь, многие из них продолжили преследование.
Задыхаясь, Эльвина оглянулась. Расстояние между ней и преследователями неуклонно сокращалось, а до спасительной свободы было все так же далеко, как в начале пути. И вдруг ужас обуял Эльвину: она поняла, что к ней приближаются с обеих сторон. Ловушка! Она бессильно оперлась о стену. И все же кровь многих поколений воинов не зря текла в ее жилах — Эльвина выбрала наилучшую позицию с точки зрения обороны.
Никто не спешил выйти в первые ряды. Они подбирались к ней, словно стая волков. Каждый оценивал свои шансы против острого клинка в руке отчаянной женщины. Огласив коридор боевым кличем Ферфакса, Эльвина отправила к праотцам первого, кто осмелился к ней подойти.
