Нагиб был доволен.
С тех пор как он покинул лагерь шейха Шарифа Азиза Хамида, прошло четыре дня. За это время ему встретилась только пара маленьких семейных караванов.
Довольный собой, Нагиб скакал вдоль бескрайних дюн и время от времени гордо ударял себя в грудь. У сердца покоился маленький конверт, врученный ему господином. Не пройдет и суток, как он окажется в шумном городе Багдаде и прежде всего, отправит телеграмму.
Когда же он получит уведомление о получении, то немедленно сожжет письмо и конверт.
Когда от двух листков останется горстка пепла, он пойдет в центр города и станет глазами и ушами своего господина.
Сначала долг — потом развлечения. Нагиб улыбнулся. Он уже начал подумывать о развлечениях, которые послужат наградой за хорошо сделанное дело. День клонился к вечеру, а Нагиб широко улыбался, мечтая о красавицах с миндалевидными глазами, вкусной еде и прохладных гостиничных номерах. Огромный красный шар солнца исчез в песках, оставив на горизонте только оранжевые отблески.
Нагиб поднялся на следующий бархан и тут увидел их. Прямо на него неслась шайка вооруженных бандитов. В Нагибе еще теплилась надежда на то, эти люди принадлежат дружественному племени. Впрочем, скоро все станет ясно.
Нагиб нервно нащупал конверт под одеждой, потом выбросил руку в приветствии. Не получив ответа на: свое приветствие, он понял, что его тридцативосьмилетнему существованию на этой земле пришел конец. Нагиб бросил последний взгляд вслед заходящему солнцу, зная, что рассвета он уже не увидит.
Попрощавшись с солнцем, Нагиб круто развернул жеребца и поскакал в противоположном направлении. В ушах его уже раздавались голоса бандитов, которые проклинали его на все лады, и топот копыт.
Нагибу не оставалось ничего другого, как воззвать к Аллаху. Его волновало вовсе не спасение собственной жизни — Бог с ней, он должен был спрятать конверт и письмо, написанное лично его господином. Он намеревался вынуть конверт из-за пазухи, сунуть его в рот и сжевать прежде, чем его поймают бандиты.
Но этому не суждено было сбыться. Жеребец мчался изо всех сил, но кони преследователей были резвее и выносливее. Нагиба поймали, стащили его с лошади и вырвали из рук конверт.
Надежда оставила Нагиба, когда он услышал турецкую речь. Он разобрал всего несколько слов, но среди них прозвучало имя человека, которым они хотели запугать его. Ненавистный сын старого турецкого султана, презренный Мустафа ибн Хусейн.
Нагиб умер тотчас, не мучаясь. Несколько секунд понадобилось туркам, чтобы раздеть его и оставить труп жаркому солнцу. Песок вокруг тела был усеян отстрелянными гильзами, на которых красовалось новенькое клеймо «Дю-Пи».
Тэмпл в который уже раз пыталась разгадать загадку: почему шейх держал ее в плену? Может, он надеялся получить выкуп? Ее семья сказочно богата. Ее родственники с радостью заплатят за ее жизнь любую цену. Пусть назовет сумму, и деньги его. Но шейх не выказывал никакого интереса к деньгам.
Первые несколько дней и ночей ее плена были по-настоящему устрашающими. Она не знала, чего ожидать. Она не знала, что несговорчивый шейх собирается с ней сделать.
Когда молодой араб находился в шатре, Тэмпл всегда нервничала, взвинченная его отчужденностью, гадая, о чем он думает. Часто она ловила на себе его взгляд, холодный и безразличный. Она отвечала ему пылающей ненавистью. Но его это совершенно не беспокоило. Выражение его лица оставалось неизменным. Иногда он презрительно смотрел на нее, и губы его кривились в унизительной усмешке, В глазах его зажигались огоньки злобы. Казалось, он ненавидит ее.
Но Тэмпл не могла расслабиться, даже когда шейх покидал шатер. Она не знала, когда его ожидать. Она не могла вполне насладиться утренней ванной, потому что опасалась, что шейх войдет и застанет ее за этим интимным занятием. Она не могла даже вздремнуть, опасаясь, что он бесшумно войдет в спальню и застанет ее неодетой.
Большую часть времени Тэмпл проводила, расхаживая по комнате, то и дело бросая взгляды в сторону входа в ожидании своего похитителя.
Долгие темные ночи были много хуже, чем кошмарные дни. Молча лежать в кромешной тьме, будучи отделенной от молодого здорового мужчины всего несколькими футами, было хуже смертельной агонии. Вслушиваясь и вглядываясь в темноту, Тэмпл так напрягала все мускулы своего тела, что наутро ощущала физическую боль. Она ни на одну секунду не забывала, что оба они лежат обнаженными каждый на своем месте и что, кроме них, в шатре никого нет. Последнее обстоятельство особенно тревожило девушку. Но соскочить с постели и покинуть шатер она не могла. Этот варвар все предусмотрел. На ночь у нее отбирали одежду. Она была лишена возможности носить прелестные ночные сорочки, изысканное белье и прочие женские штучки, которые он царственно достал из сундука. Ночью Тэмпл не позволялось надевать все это.
Как и в первую ночь в шатре, она должна была всякий раз сдавать свою одежду Рикии и ложиться спать обнаженной. Каждое следующее утро Рикия приходила в шатер, держа в руках новое платье.
Каждый вечер, затаив дыхание, девушка лежала на диване, дожидаясь, пока уснет ее хозяин, а потом прислушивалась, боясь, что он проснется.
Даже во сне он производил впечатление опасного человека. У Тэмпл мурашки пробегали по спине, когда она думала о нем. Он был похож на неприрученное дикое животное, которое даже во сне не спускает глаз со своей жертвы и каждую секунду готово вскочить и схватить ее длинными лапами. Тэмпл бодрствовала, пока сон не смыкал ей ресницы. Самое неприятное заключалось в том, что он мог держать ее в этом оазисе до скончания жизни. Ее жизни.
Со временем Тэмпл поняла, что ее похищение заранее спланировано. Вся ее жизнь, до мельчайших подробностей, была известна шейху. Он знал, какого стиля в одежде она придерживается. Он знал ее излюбленные цвета и оттенки. Теперь она не сомневалась, что прекрасные платья и ночные сорочки были сшиты для нее на заказ. Молодой араб знал размер ее стопы и нижнего белья. Специально для нее он привез флаконы ее любимых духов.
Книги в кожаных переплетах, стоявшие в шкафу, были изданы на английском языке и предназначались ей. Спокойная, готовая услужить Рикия исполняла любое желание госпожи. Загорелый, улыбчивый Тариз с удовольствием развлекал ее. Казалось, все давно ожидали ее прибытия в пустыню.
В одинокой темноте ночи к Тэмпл пришло осознание многих неприятных вещей.
Если шейх Шариф Азиз Хамид хочет держать ее в пустыне, он может это сделать. Ее заключение может длиться месяцами, а то и годами. Продолжительность заточения зависит только от его желания. Когда в назначенный день она не появится в Багдаде, никто все равно не узнает, что с ней случилось. Ее никогда не найдут. Аравийские пустыни обширны и безжалостны. Тысячи квадратных миль пышущей жаром земли. Через некоторое время надежда найти ее развеется, и поиски прекратятся.
Ее оставят на произвол судьбы.
Глава 13
Но у Тэмпл зрел план.
Настало утро, когда Рикия разбудила девушку спозаранок. Вместо нового платья услужливая арабка положила возле дивана одежду Тэмпл. Бриджи для верховой езды и белая блузка были тщательно выстираны и безукоризненно отглажены. Начищенные сапожки сияли.
В своей одежде Тэмпл чувствовала себя уютнее, чем в платьях, заказанных шейхом. К ней даже вернулась частичка ее прежней уверенности в себе. Тэмпл проскользнула из спальни в гостиную и тотчас заметила, что входной полог откинут. Решив, что ей позволено покинуть шатер, Тэмпл устремилась к выходу.
Шейх подвел к ней изумительной красоты светло-рыжего жеребца. Изумрудные глаза Тэмпл вспыхнули радостью, когда она увидела это дивной красоты животное. Тэмпл подошла к жеребцу и погладила его бархатную морду.
— Он просто чудо. Как его зовут?
