освещенной чуть приглушенным светом. Бесшумно опустив ключи в серебряный сосуд, украшающий отделанный мрамором столик, он не торопясь направился в гостиную.
В это время из спальни выскользнула прекрасная женщина, одетая всего лишь в прозрачную ночную сорочку из тонких черных кружев. Это была леди Бэрроу, особа, состоящая в кровном родстве с королевой Викторией, роскошная, но довольно раздражительная и едкая тридцатитрехлетняя женщина с золотисто- каштановыми волосами и кожей молочной белизны. Последние полгода разведенная красавица была любовницей молодого человека.
Надо признаться, он уже изрядно устал от этой связи. Испытывая к нему бурные чувства, дама становилась все ревнивее и вспыльчивее, потому что хотела безраздельно властвовать над ним. Но он никогда не принадлежал и не будет принадлежать ни одной женщине на свете.
Направляясь к молодому мужчине, леди Бэрроу не сдержалась и обрушилась на него с упреками.
— Кристиан, как ты можешь так со мной обращаться! — бранилась она. — Я не вынесу этого! Сейчас уже час ночи, а ты обещал не задерживаться. Где, черт возьми, ты пропадал? И с кем? Я хочу знать ее имя! Ну, говори!
Пока леди Бэрроу бранилась, Кристиан Телфорд снял пиджак, повесил его на спинку стула и направился к бару налить себе немного бренди.
— … я этого не допущу! Ты слушаешь меня, Кристиан? Я не позволю не замечать или дурить себя! Ты не можешь ожидать от меня того… — Она еще долго продолжала в том же духе, упрекая и унижая его.
Кристиан сжал в загорелой руке стакан с бренди, стараясь передать напитку свое тепло. В такт медленным движениям руки рубин выбрасывал снопы алого света. Молодой человек поднес стакан к губам, проглотил его содержимое и с шумом выдохнул.
Наконец он обратил внимание на сердитую женщину с багровым лицом, рубанул воздух ладонью и тихо, но властно произнес:
— Довольно, Беатрис.
Леди Бэрроу сразу же оборвала причитания и внутренне раскаялась в своей несдержанности. Она знала, что теряет его, и очень боялась этого. Впрочем, скорее всего она его уже потеряла. Их роман, столь бурный вначале, несколько недель назад стал остывать, а в последнюю неделю отношения и вовсе испортились. Он почти не обращал на нее внимания. Интерес Кристиана к ней иссяк, но она отчаянно не хотела поверить в это.
— Прости меня, любовь моя, — прошептала леди Бэрроу.
— Все в порядке, — обронил он и налил себе еще бренди.
Молодой человек опустился на бежевый диван, вынул из кармана брюк золотой портсигар и с удовольствием закурил благоухающую сигарету.
— Нет, не все в порядке, — сожалея о скандале, заметила женщина. — Я знаю, милый, ты не любишь, когда тебе задают лишние вопросы. Мне не следовало ничего говорить.
С этими словами стареющая красавица распустила волосы по спине, обнажив плечи, и, пытаясь обольстить любовника, двинулась к дивану. Сладко улыбаясь, она сказала:
— Я рада, что ты вернулся. Я очень скучала.
Кристиан глубоко затянулся и медленно выпустил дым колечками.
— Просто я не ожидал увидеть тебя здесь, Беатрис, — промолвил он.
Она нервно засмеялась, присела возле него на диван и проговорила:
— Странное заключение, дорогой. Где же мне еще быть? Конечно, я здесь.
Молодой человек повернулся к любовнице и прямо взглянул ей в глаза. Во взгляде его смешались раздражение и сострадание.
— Мы ведь уже все решили, верно? Или ты не поняла? Между нами все кончено.
— Кристиан, не говори так… Я не могу позволить тебе уйти.
— Это моя последняя ночь в Лондоне, — твердо заявил молодой человек. — Я не знаю, когда снова приеду сюда. Может, через много лет. У тебя есть все — красота, богатство, титул. Ты найдешь себе кого- нибудь другого.
— Кристиан, любовь моя, но мне не нужен никто другой. Мне нужен только ты. А тебе нужна я. Ты просто устал.
Она обворожительно улыбнулась, бесстыдно приподняла сорочку до живота и устроилась у него на коленях.
— Беатрис, это не поможет, — отверг он ее. — Все кончено. Извини, если обидел.
— Хорошо, я согласна, но разве мы не можем насладиться этой последней ночью вдвоем?
Леди Бэрроу принялась медленно расстегивать пуговки на его рубашке. Кристиан не сопротивлялся, но и не помогал ей в этом. Он сидел, покуривая и отпивая маленькими глоточками бренди, в то время как женщина изо всех сил пыталась возбудить его. Расправившись с пуговицами, Беатрис с нетерпением пробежала пальчиками по завиткам темных волос, которыми поросла его широкая грудь. Она подхватила руку партнера и принялась посасывать его мизинец, чувствуя, как тает безразличие Кристиана.
— А теперь вставай и иди в кровать, — низким хрипловатым голосом приказал он.
— Сейчас, — покорно отозвалась женщина и принялась тубами ласкать затвердевший сосок его груди.
Кристиан тяжело дышал. Он отложил сигарету, отставил в сторону стакан с бренди и отстранил от себя женщину.
— Это ничего не изменит, — сказал он.
— Ничего не изменит? Как ты можешь так говорить, если пылаешь страстью?
Молодой человек опустил руки и легонько обнял ее за бедра. Она почувствовала, что берет верх, когда он наконец поплотнее усадил ее на колени и попытался войти в нее.
Может, он и не хотел ее больше, а вот его тело еще отвечало на ее ласки. Итак, она вынудила его испытывать желание. Она хотела вызвать в нем бешеную страсть, чтобы он понял, что любит ее и не может отпустить от себя.
Леди Бэрроу спустила с плеч бретельки ночной сорочки, и прямо перед жадным ртом Кристиана оказались две полные груди с сосками, ждущими поцелуев.
Он не сразу прильнул к ее груди, и женщина пропустила свои длинные пальцы сквозь пряди его темных волос, подалась вперед и поцеловала возлюбленного. Губы ее жадно впивались в его рот, и соски неистово скользили по его обнаженной груди, пытаясь вызвать ответное желание.
Во время долгого поцелуя она почувствовал, что руки его начали медленно двигаться под ее сорочкой, ласкать ее истекающее влагой сокровенное место. Потом она почувствовала прикосновение мужской плоти и улыбнулась.
Наконец леди Бэрроу прервала поцелуй, подняла голову и победно взглянула на возлюбленного. Глаза его были полны страсти, грудь тяжело и быстро вздымалась и опускалась. Она торжествовала.
На сей раз у нее ушло больше времени, чем обычно, но опытной куртизанке леди Бэрроу все-таки удалось воспламенить своего все менее и менее пылкого любовника. Нет, ты от меня не уйдешь, думала она ритмично скользя по его коленям. Она жадно ловила и прятала в себе его могучий орган, символ мужского достоинства.
Кристиан положил руки на талию Беатрис и аккуратно приподнял любовницу. Она пробежала влажными пальчиками вдоль его органа и снова направила его внутрь себя.
Полуодетые, они занимались любовью прямо на диване. Она — в ночной сорочке, он — в расстегнутой рубашке, брюках и ботинках. Когда пришло ее время, леди Бэрроу громко вскрикнула и прижалась к его влажной груди. Едва слышно она прошептала:
— Отнеси меня в постель, любовь моя, и согревай меня в своих объятиях всю ночь.
Кристиан не отвечал. Он молча отнес ее в постель, где она безмятежно, как кошечка, растянулась, а сам, раздевшись, прилег рядом. Леди Бэрроу, положив руку на его отдыхающую плоть, начала игриво возбуждать его снова, надеясь на новое соитие. Но скоро пальчики ее разжались, дыхание замедлилось, и она уснула.
Кристиан не спал. В темноте он лежал, не смыкая глаз. Беспокойный. Раздраженный. Недовольный.
Он соскользнул с кровати и вышел в соседнюю комнату. Вынув из портсигара дорогую сигарету, он
