Арден не мог произнести ни слова и только молча смотрел на Рашида.
– Пойдем! – почти прорычал принц. – Да будет угодно Аллаху – ты моя!
Он резко повернулся, так что его одежды закружились вокруг него, но египетский офицер преградил ему дорогу. Рашид остановился и, вытянув руку, отодвинул египтянина в сторону, а затем, обернувшись к собравшимся, поднял вверх обе руки.
– Королева! – выкрикнул он громовым голосом, прокатившимся над возбужденной толпой. – Королева инглези! Она пришла ко мне!
– Королева! – прошелестела толпа, как порыв ветра, пронесшийся среди воинов пустыни. – Она пришла!
Все встали – шаммари, аннези, свирепые катаны и шерараты, шейхи и кочевники из сотни племен, разбивших лагеря за крепостными стенами, – и двинулись вперед.
– Аллах акбар! Начинается священная война! – выкрикнул кади, взобравшись на возвышение принца.
– Джихад! – грянула в ответ толпа. – Аллах акбар! Смерть неверным!
Рабы и солдаты возле принца подняли беспорядочную стрельбу. Арден схватил Селима за руку, но эмир крепко держал его –
– Джихад! – продолжала реветь толпа, и клич эхом отражался от стен. – Убей во имя Пророка!
Последним, кого видел Арден, перед тем как нырнуть в черный проход, был египетский офицер, спускавшийся с возвышения под направленными на него кривыми ножами двух десятков кричащих бедуинов.
Глава 7
– Кто ты? – процедил лорд Уинтер сквозь стиснутые зубы.
Сев на пол, Зения прислонилась спиной к стене и спрятала лицо в коленях.
– Говори же, черт возьми! – заорал он, и его голос раскатился по пустой комнате, не занятой сейчас гаремом, а заполненной коврами и подушками и освещаемой лишь светом, проходящим через расположенные высоко наверху маленькие узкие окна. – Говори!
– Моя мать леди Эстер, – прошептала она.
– Ну, конечно, – фыркнул он, – конечно, леди Эстер. Королева проклятой пустыни! Королева чертова сумасшедшего дома!
Зения чувствовала, что лорд Уинтер смотрит на нее, но не могла поднять голову; у нее не было слез, но ее руки безостановочно дрожали. Внезапно она почувствовала, что он пальцами коснулся ее щек, заставляя поднять вверх лицо, как эмир.
– Ты знаешь своего отца? – Голубые глаза лорда Уинтера пристально всматривались в черты девушки. – Ты знаешь, кто твой отец?
Дрожащими пальцами Зения нащупала под одеждой медальон и протянула его лорду Уинтеру.
– Брюс! – выпалил он, даже не взглянув на миниатюру, а продолжая неотрывно смотреть на девушку. – Майкл Брюс, верно? Господи, прости меня, ты англичанка!
Зения кивнула.
– И что прикажешь теперь мне делать? – грубо спросил он и, отскочив в сторону, зашагал по комнате. – Англичанка! Английская женщина! – Внезапно он замер и оглянулся на нее через плечо. – Сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – едва слышно ответила она.
– О Боже! – Лорд Уинтер, закрыв лицо руками, закинул назад голову и рассмеялся. – О Боже!
– Простите. – Сглотнув, Зения снова уставилась в свои колени. – Я не хотела идти сюда.
– Ты не хотела… – Он неприятно засмеялся. – Ты английская женщина. О Боже, какого дьявола мне пришло в голову… – Он внезапно замолчал. – Нет! Нет… – он повернулся к Зении, – скажи мне, что тебя не нужно отправлять в Англию. Скажи, что ты все же не круглая дуреха!
– Мой отец! – выкрикнула Зения, чувствуя, что не может перевести дыхание и дать какое-либо более связное объяснение, когда он так решительно покончил с ее мечтой. – Я собиралась поехать к своему отцу!
Выражение его лица напугало девушку – в его глазах она увидела странный блеск, блеск холодной злости, который заставил ее еще крепче прижаться к стене.
– Так почему же ты не поехала? – спросил лорд Уинтер таким вкрадчивым голосом, что она вздрогнула.
– А как я могла поехать? – Зения всхлипнула. – Я не могла обратиться к консулу, у меня не было денег, и я осталась одна!
– Не могла обратиться к консулу? – снова заорал лорд Уинтер. – Почему, черт побери? Его работа, черт возьми, позаботиться о тебе!
– Из-за долгов моей матери! – выкрикнула она. – Они продали бы меня за долги!
– Дурочка! – тихо произнес лорд Уинтер, в упор глядя на девушку. – Ты невежественная маленькая дурочка! Ты что, считаешь нас варварами? Ты только должна была заявить о себе, должна была только
