возможности, раз уж ты решила добраться до города. А теперь слушай: либо ты позволишь мне оплатить твое возвращение в Теннесси, либо я отвезу тебя в Сайта-Барбару. Это достаточно большой город, и, думаю, ты без труда найдешь там работу. Если ты выберешь первое, – покосившись на нее, он наткнулся на застывший взгляд темных глаз и осекся, – я клянусь, что оплачу тебе проезд по высшему классу. Поверь, все будет совсем не так, как когда вы ехали сюда, дорогая! Будь я проклят, если обману тебя! Послушай, часть пути ты проедешь дилижансом, потом пересядешь на поезд, и если все будет хорошо... – На мгновение у него перехватило дыхание. Взяв себя в руки, он уже спокойнее продолжил: – Несчастные случаи на железных дорогах случаются редко, но все же случаются. Мне казалось, ты имеешь право об этом знать. Однако, – твердо сказал он, – все-таки они настолько редки, что вряд ли тебе стоит тревожиться. Не пройдет и пары недель, как ты уже будешь в родных местах. Быстро, правда? А ведь сюда вы добирались несколько месяцев...
Элизабет отрицательно замотала головой. Широко распахнутые глаза ее поразили Джеймса.
– Нет! – резко выкрикнула она. – Я не могу вернуться в Хоэнвальд... без мамы и папы, и Фрэнка, и... и без семьи. Я не могу... я не хочу снова видеть эти... эти места.
Джеймс сразу все понял. Бедная девочка решила, что ей вновь придется проехать по тем же местам, где разбросаны могилы ее родных.
Острая жалость пронзила его сердце. Только сейчас он постепенно начал понимать, что творится у нее на душе: одна, в чужом штате, без родных и близких, преследуемая ужасными воспоминаниями... горе, смерть, боль, отчаяние – больше, чем могла вынести эта хрупкая девочка, куда больше, чем его собственная боль.
– Ладно, – кивнул он. – Значит, на возвращении в Теннесси можно поставить крест. Стало быть, у нас остаются два пути. Ты хотела, чтобы я проводил тебя до города, – я могу отвезти тебя в Сайта-Барбару, тем более что мне это по дороге. Конечно, на побережье есть и другие города, но если бы мне пришлось выбирать, где жить, я бы выбрал Сайта-Барбару. Это большой город, и у меня там полно друзей. – Он снова перехватил ее взгляд, но на этот раз не отвел глаза. – Но если ты решишь остаться там, то должна позволить мне позаботиться обо всем, хорошо? Не подумай, что я брошу тебя посреди улицы, а сам преспокойно вернусь домой. Этому не бывать, Элизабет.
– Вы очень добры, мистер Кэган, но моя судьба не ваша забота.
– Джим, – поправил он. – Кстати, ты ошибаешься – твоя судьба как раз моя забота. И пожалуйста, не спорь.
– Как это? – недоумевающе спросила она. – Вы ведь едва меня знаете!
– Верно, – кивнул он, – но все изменится, если ты остановишься на последней из трех возможностей. И если честно, так мне было бы куда спокойнее, поверь.
Она в недоумении уставилась на него.
– Наша вчерашняя свадьба была фарсом, – признался он, – брак не имеет никакой законной силы. Но негодяй Робелардо отлично понимал, что делал, когда решил положиться на мою честь. Он понимал, что я никогда не нарушу данную мной клятву. Мужская честь – это свято, Бет, и я дорожу ею больше, чем собственной бессмертной душой. Да, конечно, мы едва знаем друг друга. И так же верно, что любви между нами нет. Но в наших силах сделать брак настоящим. В наших силах, – тихо сказал он, по-прежнему глядя в сторону, пока Элизабет в изумлении таращилась на него, – стать мужем и женой.
Глава 3
Элизабет решила добраться до Санта-Барбары.
Джеймс дал слово, что отвезет ее, и так и сделал, честь по чести. Однако он не обещал, что не будет пытаться переубедить ее.
– Считай, что это обычное деловое соглашение, Бет. Вроде как сделка, не больше.
Элизабет ехала рядом на чудесной кобыле – прощальном подарке Робелардо. Она осторожно покачала головой.
– Вы сказали, мистер Кэган, что вам нужна жена лишь для того, чтобы держать в порядке дом, верно? Но для этого вполне сгодится и экономка. – Обернувшись, он в который уже раз поразился серьезному выражению ее темных глаз. – Поверьте, я была бы счастлива служить у вас в экономках, предложи вы мне это место.
– Экономка не родит мне детей, – ответил он. Ее щеки мгновенно вспыхнули. – И экономка не согреет меня в холодные ночи. Мне действительно нужна жена, Элизабет Бек. Впрочем, ты можешь расценивать это как службу, причем пожизненную. Конечно, у жены есть и еще кое-какие обязанности, но я позабочусь, чтобы вознаграждение того стоило. И потом, – добавил он, – быть моей женой куда легче, чем белошвейкой у какого-то местного торговца или горничной в захолустной гостинице.
Не дождавшись ответа, он отвернулся и тяжело вздохнул.
Она по-прежнему оставалась для него загадкой, эта Элизабет Бек. Несмотря на все, что она рассказывала о своей безграмотности, девушка говорила на редкость правильным языком. Когда Джеймс спросил ее об этом, она невозмутимо объяснила, что родители ее были люди образованные – до того как стать фермером, отец долгое время работал клерком. Элизабет, как и остальные дети, просто копировала манеру правильно говорить, присущую отцу и матери, что, по ее словам, вызывало бесконечные насмешки окрестной детворы. Ее с братьями вечно дразнили за то, что они, дескать, «чудно» говорят.
Она вдруг вспомнила, как каждый вечер отец читал им перед сном, любовно выбирая книги из своей крошечной библиотеки. Особенно часто он заглядывал в Библию, так что ему с детства удалось привить дочери любовь и уважение к печатному слову. К несчастью, она единственная из всех не умела читать. Еще крошкой Элизабет всегда оставалась дома, чтобы помогать быстро слабевшей матери. Она вечно хлопотала по хозяйству, пока младшие братья и сестра ходили в школу. Они учились читать и писать, осваивали азы арифметики, а бедняжка Элизабет в это время скребла и мыла, следила, чтобы дома было тепло и чисто, чтобы их всегда ждал горячий обед, а чистая одежда была аккуратно заштопана.
Отец, правда, торжественно обещал, что в один прекрасный день научит ее всему, но у него почему-то никогда не хватало времени. Вдруг находились куда более срочные дела – посеять, прополоть, собрать урожай и так далее, – и обучение Элизабет раз за разом отодвигалось на задний план. Сначала отец говорил «завтра», потом «скоро», потом «как-нибудь».
Прошло немало времени, прежде чем Джеймсу удалось наконец вытянуть из нее все с начала до конца, и это было потруднее, чем выжать каплю воды из сухой груши. Ведь перед ним была всего-навсего
