Кстати, почему ты отказалась от чека, который дал тебе Майлз? Твоей семейке пришлось раскошелиться, но деньги это твои. Они принадлежат тебе без всяких оговорок и условий.
Фейт сложила руки на коленях, стараясь не смотреть на Моргана. Майлз пытался объяснить ей происхождение банковского счета, но она не стала слушать. И так ясно, что Моргану каким-то образом удалось вытрясти из ее родных эту сумму, только она не желает, чтобы ее покупали. Или откупались от нее. Она медленно покачала головой.
— Деньги не так уж важны. Для меня, во всяком случае. Хотя они могут понадобиться, в будущем, чтобы дать нашему сыну надлежащее образование.
Морган сжал кулаки и выпрямился, отстранившись от дерева.
— Тебе что, нравится строить из себя мученицу? Посмотри на меня, Фейт, и скажи, что тебе не нужны красивые платья, собственный дом и всякие приятные мелочи, которых у тебя никогда не было. Те деньги дали бы тебе все, чего бы ты ни пожелала. Тебе не пришлось бы работать на других. Ты могла бы нанять прислугу и няню для нашего сына и иметь больше свободного времени. Зачем отказываться от всего этого из-за какой-то дурацкой гордости?
Фейт вскинула на него гневный взгляд.
— Может, хватит нависать надо мной, как коршун над добычей? И не тебе упрекать меня в гордости. Кто испортил себе жизнь и чуть не оказался на виселице из-за своей непомерной гордыни? Я-то как раз научилась смиряться с судьбой, чтобы выжить. Но это не значит, что я поступлюсь своими принципами. Взять те деньги было бы неправильно. Я потеряла нашего первого ребенка, потому что нарушила Божьи заповеди. Больше это не повторится.
Уловив горькие нотки в ее голосе, Морган упал на колени и схватил ее за плечи, повернув к себе лицом. При виде слез в огромных глазах Фейт его сердце пронзила боль. Значит, она все еще оплакивает потерю того ребенка. Он надеялся, что рождение сына смягчило мучительные воспоминания, но, видимо, они будут вечно стоять между ними. Он нежно коснулся ее густых волос.
— Думаю, Бог не настолько жесток, чтобы наказать тебя таким образом. Иначе я давно отрекся бы от него. Я не верю, что моя семья заслужила то, что с ней случилось. Это сделали люди, а не Бог. Если кто-то и виноват в том, что ты потеряла ребенка, так это я. Я должен был лучше заботиться о тебе. Возложи вину на мои плечи, Фейт, и перестань терзаться. Ты чиста и невинна. Это я вступил на путь проклятия, и сделал этот выбор давно. Мои грехи не должны бросать тень на тебя.
Фейт вытащила платок и вытерла глаза.
— Главное, чтобы они не бросали тень на твоего сына, Морган. Я приехала сюда, чтобы защитить его. Позволь мне это сделать.
Морган отпустил ее плечи и отстранился. Это был удар, которого он ждал. Она хочет невозможного: чтобы он отказался от сына. Потрясенный, он покачал головой.
— Не проси от меня больше, чем я в состоянии сделать, Фейт. Джордж — мой сын. Я имею право видеть, как он будет расти. Он — все, что у меня осталось в жизни.
Фейт чувствовала его боль, как свою, но не позволила эмоциям поколебать ее решимость. У нее есть за что сражаться, и она не уступит, чего бы это ей ни стоило. Она сжала кулаки и твердо встретила взгляд Моргана.
— В таком случае оставь его, Морган. Неужели ты хочешь, чтобы он узнал, что его отец заклеймен как вор? Или что ему постоянно грозит виселица? Ради всего святого, Морган, оставь нас в покое!
Отшатнувшись, как от удара, Морган в отчаянии уставился на нее. Ему нужен не только Джордж. Ему нужна Фейт. Они — его семья. Его дом. А она отсылает его прочь. Как когда-то он отослал ее. Прикрыв ладонями глаза, Морган попытался взять себя в руки, затем выпрямился и шагнул к ручью, повернувшись к ней спиной.
— И ничего нельзя сделать, чтобы ты передумала? Я понимаю, что поступил жестоко, но в тот момент это казалось единственно возможным. Мне было нечего предложить тебе, как, впрочем, и сейчас. У меня нет семьи, земельных владений и достойного имени. Но с тех пор я кое-что понял. Я понял, что не могу и дальше вести проигранную битву. Эта борьба слишком дорого мне обошлась. Я лишился семьи и родного дома и никогда не верну их назад. То, что случилось с ними, несправедливо, но нельзя исправить зло, совершая неправедные поступки. Я могу лишь причинить вред себе и своим близким, как это случалось не раз. Ты и наш сын для меня сейчас главное в жизни. Не лишай меня надежды, Фейт.
Не веря своим ушам, Фейт с сомнением смотрела на Моргана. Его силуэт темнел на фоне зеленой листвы и блестевшего на солнце ручья. Морган всегда держался прямо, но сейчас в его напряженной спине и сжатых кулаках угадывалось мучительное ожидание.
— Ради себя, Морган, я не стала бы ничего требовать. Но я должна защитить Джорджа. Ты же не хочешь, чтобы он узнал, что его отец — преступник?
— Конечно, нет. Но если я смогу очистить свое имя от этого клейма, ты позволишь мне остаться?
Глаза его потемнели, крепко стиснутые челюсти свидетельствовали о внутренней борьбе, но Фейт была не в силах ему помочь. Это решение он должен принять сам. Однако крохотная искорка надежды вспыхнула в ее сердце. Поднявшись с одеяла, она шагнула к нему и протянула руку.
— Я не знаю законов, Морган. Я всего лишь хочу уберечь нашего сына от позора. Если ты пообещаешь мне это, я разрешу тебе его навещать.
Морган схватил ее за руку и привлек к себе, повинуясь потребности, не подвластной логике и рассудку. Фейт недолго сопротивлялась и оказалась в его объятиях. Он ощущал биение ее сердца, мягкость упругой груди, прижимавшейся к его телу, упивался ее пьянящим запахом. Склонив голову, он коснулся губами ее волос.
— Я пообещал бы тебе солнце, луну и звезды, будь это в моей власти. Но я не стану давать лживых обещаний, моя фея. Только те, которые в состоянии выполнить. Обещаю никогда не причинять вреда тебе и нашему сыну. Не опорочить имя, которое ты носишь. Полагаю, я сделал достаточно, чтобы призраки моего отца и брата успокоились в своих могилах. Если ты простишь меня, я готов забыть о прошлом во имя будущего. Разве твоя религия не учит прощать заблудшие души? Скажи, что тебе нужно для счастья, и я с радостью посвящу остаток жизни исполнению твоих желаний.
Прильнув щекой к его груди, Фейт отдалась во власть ласковых прикосновений и проникновенных слов, изгонявших боль, так долго гнездившуюся в ее душе. Она знала, как тяжело дались ему эти обещания. Но знала также, что он их сдержит, чего бы это ему ни стоило — даже если придется отказаться от мести. Ее пугала цена, которую надо будет заплатить, но надежда уже пустила корни в ее сердце:
— Чтобы быть счастливой, мне достаточно знать, что тебе ничто не угрожает, Морган. Чего еще мне желать? Ты хоть представляешь, сколько ночей я провела без сна, гадая, где ты, что с тобой, жив ли ты? Такой пытки врагу не пожелаешь. Я не хотела бы снова пережить этот кошмар.
Морган приподнял ее подбородок и заглянул в серые глаза. Ее тело казалось таким податливым в его руках, что он не мог не попросить о большем. Надо быть дураком, чтобы не попытаться.
— Я прочитал твою записку, Фейт. Это правда, что там написано? Ты можешь простить, меня? И дать мне шанс все начать сначала?
В его потемневшем взоре мерцали золотистые искорки, и Фейт невольно залюбовалась его смуглым лицом, обрамленным черными завитками волос, выбившимися из-под стягивающей их ленты. Ей нравились его решительный подбородок и крепкая шея, нравилось, как его большие ладони гладили ее спину, нравилось прикосновение его твердых мускулов, прижимавшихся к ее телу. Ей нравилось в этом мужчине все, включая его грехи и преступления. Наверное, она и сама стала грешницей, но тут уже ничего не поделаешь. Фейт коснулась его сурово сжатой челюсти.
— Правда, Морган, все до последнего слова. Иначе я не была бы сейчас здесь, с тобой. Я твоя жена, Морган. Я принесла супружеские обеты перед Богом, даже если тот, кто принимал их, не был его служителем. Я всегда считала себя твоей женой. Ни о ком другом и не помышляла.
Глубоко пораженный, Морган схватил ее за плечи и отстранил от себя.
— Ты не обязана жертвовать собой из-за нелепых клятв, произнесенных перед шарлатаном в сутане. Я не собираюсь лишать тебя счастья. Здесь у тебя есть будущее, которого я не в состоянии тебе предложить. Проклятие, малышка, я пытаюсь проявить благородство, предоставив тебе свободу. У тебя тут целый выводок ухажеров, более подходящих, чем я. Признаюсь, я с удовольствием разорвал бы твоего избранника на части, но я и без того причинил тебе немало страданий. Не будь дурочкой, милая. Ты ничем мне не
