рассмеялся:
– Ну ладно, ладно, прости меня. Я вовсе не собираюсь умалять благородство твоего поступка. Но вот что мне любопытно… Тебя этот брак не удивляет?
– Я… признаться, мне и во сне такое не приснилось бы – Даниэль вместе с Салли, – пробормотала озадаченно Люси; ее глаза затуманились, взгляд устремился вдаль, нахлынувшие волны воспоминаний уносили ее в прошлое, и только глуховатый голосок еще связывал ее с настоящим. – Мы росли вместе втроем, но я не припомню случая, чтобы Даниэль когда-нибудь обратил на Салли внимание.
– Нет, конечно, нет. Пока ты была рядом с ним, точно нет. Ты всегда поглощаешь все внимание мужчины.
– Как быстро, однако, они нашли друг друга. Ведь со времени нашей с тобой свадьбы минуло всего три месяца.
– Полноте, милочка! Это далеко не худший выбор для Даниэля. Разумеется, ей не хватает твоей решительности, ума, но во всем остальном она весьма недурна, как раз то, что нужно Даниэлю.
– Ты, конечно, думаешь, что с Салли ему будет гораздо лучше, чем было бы со мной?
– Позволь мне допустить невозможность последнего.
– А ведь я могла бы стать ему хорошей женой.
– Едва ли.
Люси пристально смотрела на Хита, на его резко очерченный профиль. Не скрывая нарастающего раздражения, она продолжала:
– И он мог бы стать мне верным мужем. По крайней мере Даниэль не оставлял бы меня в полном одиночестве на время своих визитов к… – У Люси едва хватило сил вовремя сдержаться от дальнейших обвинений. Слово не птица, вылетит – не поймаешь… Дикое, необузданное чувство билось в ее груди в поисках выхода, как мечется в ловушке пойманная куропатка в безнадежном стремлении освободиться. Внезапно Люси решилась открыть капкан: довольно, сейчас она выплеснет на Хита всю свою боль, гнев, разочарование – все, что накопилось за недолгий срок их совместной жизни.
– Так кому наносятся визиты? – Узко сощуренные глаза Рэйна выдавали невиданную степень разъяренности. – Ну давай, Синда, смелее, говори до конца, раз уж начала.
– Другим женщинам, – запекшимися от напряжения губами, едва слышно, прошептала Люси. С этими словами ее дыхание участилось, она жадно глотала воздух, и это был воздух свободы и облегчения – она говорила ему все, что думала. – Ты совсем не бываешь дома, постоянно возвращаешься глубоко за полночь, поэтому… что я могу еще думать о тебе?
– Какого черта, что за чушь! – загрохотал Хит. – Значит, ты уверена, что я, вместо того чтобы трудиться, как и пристало благонравному супругу, слоняюсь по Бостону с разными шлюхами!
– А разве это не правда? – Люси, как говорится, пошла ва-банк. Впрочем, не была б она женщиной, если в ее сердце не вспыхнула мерцающая звездочка надежды: вопрос исподволь подразумевал отрицательный ответ.
После такой лихой атаки в продолжение нескольких минут Хит и впрямь выглядел пораженным, если не сказать обиженным. Люси задела его за живое. Он молчал, а она смотрела на него; пульсирующая агония тревожного ожидания с каждым мгновением приближалась к критической отметке. По правде говоря, Люси не придавала большого значения тому, что Хит скажет, важнее для нее было то, как он это сделает. И лучше бы он дал ответ как можно быстрее, иначе… иначе она не выдержит и завизжит резким, истошным визгом. Наконец Хит сказал:
– А если я развлекаюсь с бостонскими девицами везде и всюду, где только нахожу их? Для тебя это так уж важно?
– Значит, это правда, – придушенным от ярости полушепотом прошипела Люси. – Значит, ты встречаешься с другими женщинами…
– Я не говорю «да» и не говорю «нет». Я только спрашиваю: какое тебе дело, занимаюсь я этим или нет?
– Какое мне дело? Да если хочешь знать, мне на все это наплевать! – Люси нарочно трубила Хиту, желая, правда, почти безуспешно, как можно больнее уколоть его. Рэйн пришел в себя, и теперь дерзкая улыбка играла на его внешне невозмутимом лице. Для Люси это было уже слишком, и она взорвалась:
– Что с тобой случилось! Почему, почему ты так изменился, Хит! Ведь ты был таким милым, нежным…
– Вряд ли я стал намного хуже и черствее, Люси, но согласись, это ты не позволяешь мне быть нежным и ласковым с тобой.
– Я не знаю, что ты хочешь от меня. – Совершенно подавленную мучительными переживаниями последних недель, Люси всю колотило крупной нервной дрожью. Казалось, все накопленное внутри нее вот-вот выплеснется наружу. – Я не знаю, почему я стала безразлична тебе, я не могу понять этой перемены в тебе… Почему ты так равнодушен… Когда мы только поженились, ну тогда, в первую брачную ночь, я думала, мы сможем… но сейчас…
– Мы сможем сделать что? – В мгновение ока настроение Рэйна изменилось: его серьезный пристальный взгляд настойчиво требовал ответа. Люси молчала. Она не могла ничего сказать в ответ, все слова застряли у нее в горле. Хит тряхнул головой, развернулся и сосредоточил внимание на дороге. Немая сцена затягивалась, стена недоверия и напряженности, разделяющая супругов, угрожающе росла.
– Сначала я еще питала надежду, что мы как-то приноровимся и сможем ладить друг с другом, – неуклюже, с запинками говорила Люси, сама удивляясь неловкости своей речи. – Но я не ожидала, что ты будешь встречаться с другими женщинами. Я не хочу этого, не желаю, понимаешь ты или нет! – Последней фразой Люси выдала себя с головой и тотчас же съежилась, как будто пыталась спрятаться в тесном экипаже. Она просто сгорала от стыда. Боже, как это глупо, лишь допуская возможность события, утверждать его как факт. А Хит, Хит же немедленно начнет высмеивать ее, он прекрасно понял, что в ней говорит ревность. Рэйн и в самом деле все отлично понял. Его руки напряглись, он потянул поводья на себя, притормаживая рысака. Мерин всхрапнул, потом тихонько заржал, и ландо, свернув с дороги, замерло на обочине.
– Хит? Что ты делаешь?
Вопрос прозвучал слишком поздно. Рэйн уже сжимал жену в стальных объятиях, таких, после которых на теле остаются синяки. Правая его рука обвила тонкую шею Люси, левой он прижимал ее тело, опрокидывая его на себя. Его губы впились в ее губы, не давая им сомкнуться. Его рот буквально опустошал ее рот в одном долгом и яростном глотке страсти. Люси даже не пыталась сопротивляться. Ей передался пыл Хита, и сейчас она трепетала от ожидания. Хит почувствовал, как внутри Люси борьба уступает место желанию; ее тело стало гибким, податливым. Он умерил неистовый натиск своего рта, его губы ласково покусывали ее уста, мягко и в то же время настойчиво поглаживая их языком. Люси в изнеможении откинулась на его плечо, она задыхалась, ее тело как будто было парализовано всесокрушающим потоком энергии, исходящей от мужа. Но тут же она впитывала эту энергию и заряжалась ею. Ее губы в ответном порыве искали его губы, жаркие и сладкие, отдавая в ответном поцелуе всю свою нежность, все свои чувства… Прильнув к его груди, она полностью капитулировала, отдавая себя на милость победителя. Необузданное исступление проникало и наполняло каждую клетку, пока наконец не превысило все возможные границы. Люси содрогнулась от пресыщенности и затихла. Хит отнял губы от ее рта, поднял голову, мышцы рук пульсировали как от неимоверного напряжения.
– Это напоминает поцелуй женатого мужчины, только что покинувшего ложе любовницы? – хриплым голосом проговорил Рэйн. Его прерывистое дыхание нежно щекотало ее влажные губы. В ответ Люси неспешно смежила веки, руки обвили сильную мужскую шею.
– Я уже забыл, когда в последний раз был с женщиной, – тем же хрипловатым шепотом продолжал Хит, – даже до нашей свадьбы не могу припомнить другого такого случая. Мне не нужна другая женщина и не будет нужна, только ты, я хочу только тебя, но всю сразу, и я возьму тебя, пусть сам черт стоит на моем пути. Каждую ночь я говорю себе: «Она заплатит сполна за все, за бесконечные ночные ожидания страсти, за лютый голод плоти». Но, видит Бог, час расплаты пробил, сейчас я устрою пир. – С этими словами Хит наклонился к Люси, губами нашел ее уста. И реальность растворилась, растаяла как утренний туман; Люси уже не различала ни звуков, ни запахов, ни цветов, одни лишь смутные очертания, неясные силуэты окружающих вещей. Она не знала, откуда исходит едва различимый аромат вина, от нее или от Хита, ей было безразлично, ее ли сердце так гулко стучит в груди, или это набатом бьется сердце мужа. Мироздание вокруг них прямо на глазах меняло свои привычные формы: пространство и время стали вечностью, бытие превращалось в небытие. Темный купол ночного неба опрокидывался и падал на них, рассыпаясь на лету бездной блестящих осколков черного дерева и мириадами сверкающих крохотных, не более булавочной головки, звездочек. Слова, мысли, действия – все с быстротой молнии исчезало в пространстве. Единственное, что еще реально существовало для Люси, были губы Хита и мощь его ладного, плотно сбитого тела.
– Не было никакой любовницы, – тихо проговорил Хит, голос его уже не хрипел, – не было и быть не могло. На свете есть только одна женщина, которая владеет всеми моими помыслами, желаниями, которая терзает и мучает меня. Только она способна дать мне то, чего не даст ни одна другая… И эта женщина – моя жена! Клянусь всеми святыми, я получу сполна все, что мне причитается. Мне пришлось долго ждать, и я не пытался укротить тебя, хотя имею на это право – право мужа. Но время ожиданий прошло. Я хочу тебя, и я возьму тебя здесь, не сходя с этого места, а потом пусть разверзаются небеса и низвергают адский огонь…
– Но, Хит… – Глаза Люси потемнели от смятения, она попыталась ослабить объятия мужа, но стальные мышцы лишь напряглись и стали еще жестче.
– Ты просила меня подождать, и я дал тебе время. Но терпение мое иссякло, оно, как лохмотья нищего, изношено до дыр. Мы пытались играть по твоим правилам, и я все ждал, когда
