Однако, не будучи экспертом в вопросах брака, я склонна полагать, что если ты его действительно любишь…
— Я люблю его, Ванесса! Это правда! И он любит меня.
— Это прекрасно! Тем не менее нельзя забывать о практической стороне дела. Наша семья, при всех ее связях, никогда не была богата. У Обри полно долгов. А ты не знаешь, что означает претерпевать денежные затруднения, Оливия. Если твой брат лишит тебя твоего состояния, наказав таким образом за своеволие, тебе придется столкнуться с непривычными трудностями. Они могут повергнуть тебя в отчаяние. Тебе будет нелегко расстаться с роскошью!
— Мне на нее наплевать! — воскликнула девушка. — Я не буду страдать, лишившись всего, на что успела насмотреться. Я знаю, что счастье не купишь, как нельзя купить истинную любовь, семейное согласие и уютный дом. Обри рассказал мне о своих сестрах, Фанни и Шарлотте, и мне захотелось иметь таких же сестер, как они и ты, стать частью вашей семьи.
— В таком случае ты непременно ею станешь! — искренне воскликнула Ванесса.
Удовлетворенная услышанным от Оливии, она не стала обременять ее другими своими опасениями, в частности, о том, что Дамиен может предотвратить их с Обри свадьбу, просто застрелив его. И что, даже если барон воздержится от этой грубой меры, он может оказать на Обри финансовое давление. Оливия даже не подозревала, насколько Обри зависим от Дамиена, как не догадывалась она и о постыдной сделке своего брата с сестрой своего должника, предусматривающей списание карточного долга в обмен на ее сексуальные услуги.
Однако в любой момент барон мог отказаться от договора с Ванессой и лишить Ратерфордов их имения, тем самым нанеся Обри сокрушительный ответный удар. И тогда у них с Оливией вообще не будет дома.
Ванесса поджала губы и постаралась убедить себя, что все ее тревоги беспочвенны. Пусть Дамиен и повеса, погрязший в бесчисленных грехах, в нем еще сохранилось благородство. И коль скоро она удовлетворяет его как любовница, он обязан выполнять условия договора.
К ее немалому облегчению, Дамиен решил устроить в усадьбе ужин для своих друзей и приказал повару приготовить обильное угощение. Это дало Ванессе основание надеяться, что после вечеринки атмосфера в доме разрядится, а у барона поднимется настроение и пропадет охота мстить Обри.
Проснувшись на другое утро довольно рано, Ванесса успела застать барона в столовой, прежде чем он уехал на верховую прогулку. На ее вопрос о том, кто приглашен на ужин, он ответил с неохотой:
— Это мои приятели по Лиге адских грешников. Я не мог их не принять у себя. Все они едут в охотничье угодье, расположенное неподалеку от моего имения, и хотят переночевать у меня. Так что это даже к лучшему, что Оливии сейчас нездоровится.
— Желаете ли вы, милорд, чтобы я присутствовала на ужине? — спросила Ванесса.
— Поступай как хочешь, — сухо ответил Дамиен.
— А что вы мне рекомендуете?
— Мне все равно. Только имей в виду, что мои безнравственные приятели порой позволяют себе скабрезные шутки. Вряд ли они тебя позабавят.
— Возможно, вы правы, милорд. Но согласитесь, жаль упускать шанс проверить, насколько я преуспела в науке, которую вы мне преподаете. Кроме того, на вечеринке я могла бы завязать полезные знакомства. Ведь именно в кругу таких людей, как ваши друзья, мне и предстоит искать покровителя.
— Делай как знаешь, — пожав плечами, повторил барон. — После ужина мы засядем играть в карты, как обычно, по-крупному. Этот опыт тебе тоже может пригодиться в будущем.
Хотя Дамиен и сохранял напускное равнодушие, предстоящий приезд приятелей по Лиге серьезно удручал и беспокоил его. В былые времена барон с энтузиазмом предавался в их обществе всем забавам и утехам, на какие только хватало выдумки у этих закоренелых грешников. И случалось, что в своих фантазиях он, как и другие, заходил очень далеко. Но в последнее время, пресытившись дикими оргиями и безобразными кутежами, Дамиен утратил к ним интерес.
Отчасти его былой пыл остудило происшествие с Оливией, вынудившее его стать более осмотрительным и рассудительным. И естественно, ему не хотелось, чтобы его юную сестру увидели повесы вроде лорда Клуна. Однако более всего он склонен был оберегать от своих друзей Ванессу. Клун явно не случайно уже несколько раз вскользь намекал, что он не прочь с ней позабавиться. И он вряд ли упустил бы такой шанс, если бы ему подвернулся удобный случай. Вечеринка в кругу друзей располагала к флирту наилучшим образом.
Что же делать? Представив, в какую игру могут втянуть Ванессу забавники из Лиги адских грешников, Дамиен заскрежетал зубами. Пора прекратить эту глупую затею с обучением ее искусству обольщения богатых именитых бездельников. Довольно потворствовать разврату в собственном доме!
Прибытие после полудня в усадьбу Палисандровая Роща веселой компании великовозрастных шалунов во главе с Клуном, пребывавшем, как обычно, в прекрасном расположении духа, не подняло Дамиену настроение. Тем не менее Клун, гомерически хохоча, с воодушевлением рассказал ему, как накануне они с приятелями разыграли лорда Лемтона, хозяина охотничьего домика, являвшегося конечным пунктом их нынешнего путешествия.
— Вчера он так увлекся горячительными напитками, что, добравшись до дома, уснул как убитый. Каково же было его удивление, когда, проснувшись, он обнаружил, что находится в Гайд-парке: кто-то перенес его туда ночью вместе с кроватью. Бедняга был вынужден возвращаться домой босиком, укутавшись в одеяло, и в результате подхватил насморк и не смог поехать вместе с нами на охоту. Мне пришлось его заменить и возглавить поход. Ха-ха-ха!
Дамиен знал почти всех из одиннадцати джентльменов, сопровождавших Клуна, за исключением Николаса Сейбина, племянника графа Укклиффа. Этот господин проживал в Америке и владел в Виргинии флотилией коммерческих судов, а в Англию прибыл, чтобы заключить несколько крупных сделок. Учитывая его обширные семейные связи и сказочное состояние, Клун предложил ему вступить в Лигу и пригласил на охоту.
— С вашей стороны весьма великодушно оказать гостеприимство чужаку, лорд Синклер, — сказал Николас Сейбин, пожимая руку барону Сийклеру.
— Мне это не в тягость, а чужаком я вас не считаю, раз за вас ручается Джереми.
— Да, я могу за него поручиться! — пробасил Джереми Клун. — Он свой парень. А каким отменным ямайским ромом он угостил нас вчера! Ха-ха-ха!
Мистер Сейбин улыбнулся, не обидевшись на панибратский тон Клуна и добродушный хохот, которым он сопроводил свои слова. Высокий и атлетически сложенный, этот белокурый американец с загорелым обветренным лицом и умными темно-карими глазами походил на авантюриста и флибустьера. Пока гости собирались в большой гостиной на ужин, он тихо сидел у камина в кресле, пребывая в сонливо- благодушном настроении. Но едва лишь разговор зашел о принудительной вербовке американских моряков в британский военно-морской флот, как в глазах его вспыхнули дьявольские искорки и он включился в спор. По его резким репликам Дамиен догадался, что эта проблема его серьезно волнует.
Спор вскоре обрел опасный накал, и Дамиен уже стал подумывать, как лучше перевести его в другое русло, когда в зал вошла Ванесса. Все разом умолкли и повскакивали с мест, приветствуя даму. Она была в бледно-голубом вечернем платье из люстрина, прекрасно подчеркивающем стройность ее фигуры и особую волнующую красоту. Представляя джентльменам леди Уиндем, барон почувствовал, что все они приятно взволнованы и поражены ею, — об этом свидетельствовал масленый блеск в их округлившихся глазах.
Особенно выразительно ощупывал ее своим похотливым взглядом Клун, чем привел Дамиена в едва сдерживаемое бешенство. С огромным трудом барон взял себя в руки и сохранил на лице невозмутимое выражение, хотя в душе у него все бурлило и кипело.
Нервное напряжение Дамиена не спадало, и на протяжении всего ужина он то и дело поглядывал на Ванессу, сидевшую на дальнем конце стола и мило ворковавшую со своими соседями. Оказалось, что некоторых приятелей Дамиена она знала еще со времени своего замужества, так что чувствовала себя в их окружении достаточно раскованно.
Особенно заинтересовали ее рассуждения американца, а возможно, и его импозантная внешность, что пробудило в Дамиене ревность. К сожалению, ему плохо удавалось ее скрывать. Всякий раз, когда Ванесса мелодично и звонко смеялась, он сжимал кулаки и скрежетал зубами. А стоило ей лишь благосклонно
