Ройс сидел за грубым деревянным столом, и его чресла были столь напряжены от желания, что он не мог встать с места, в то время как воображение рисовало ему ночи любви с Аннабель. Но единственное, что он мог сделать, – это снова уложить ее в его проклятую кровать.
– Мне кажется, вы рассказываете небылицы, майор, – едва сдерживая смех, произнесла Аннабель. – Неужели он и впрямь это сделал, Ройс?
– О чем ты? – погруженный в свои мысли, спросил он, краем глаза заметив, как дернулись усы Дешилдса.
– Совершил налет на обоз маркитанта, торгующего кринолинами.
В темных глазах Аннабель отражалось мягкое пламя свечей. Дьявол, как же он хотел эту женщину! Ройс наконец понял, о чем спрашивает его Аннабель. Глядя на него, кавалеристы, а их было здесь не меньше дюжины, так и покатывались со смеху.
– Бесстрашный и в то же время робкий майор, сидящий рядом с тобой, привязал к седлу своего коня не менее четырех кринолинов – по одному для каждой леди, с которыми одновременно флиртовал.
Ройс устал от самодовольной улыбки, не сходившей с лица Дешилдса, и решил согнать ее.
– А про иголки он тебе рассказывал?
Снова раздался взрыв смеха. Аннабель подняла на Джона вопрошающие смеющиеся глаза, и Ройс заметил, что усы майора теперь дергались в полную силу. Но все же Дешилдс не нашел в себе силы дать ответ.
– У конфедератов было недостаточно иголок, и поэтому прекрасные леди готовы были отдать за них все. Так вот наш Большой Джон напихал полные карманы иголок, только в седельные сумки не смог из-за кринолинов, которые были привязаны к седлу его несчастного коня. А потом нам пришлось удирать от преследовавших нас янки. Кринолины начали развеваться и хлопать на ветру, так что со стороны казалось, что и конь, и всадник обрели крылья. А тем временем иголки, о которых я говорил раньше…
– Он пытается сказать, сержант, – перебил Дешилдс, чьи голубые глаза метали молнии, – что, кроме долга и чести, мое большое сердце не переставало помнить о достойных леди из южных штатов. Но я был ранен.
В глазах Аннабель появилось сострадание. Она, видимо, думала, что Джона настигла пуля янки, но Ройс фыркнул:
– Черт тебя побери, Джон! Скажи правду.
И тут с дальнего конца стола раздался голос Хэнка Паркера:
– Дело в том, что один тупой бык продырявил его в том месте, о котором не упоминают в приличном обществе. Потребовалось несколько недель, чтобы вытащить из него иголки.
Аннабель потрепала Джона по руке.
– Я думаю, вы держались с достоинством, Джон Дешилдс, – сказала она.
Дешилдс подмигнул:
– Если вы знаете какую-нибудь подходящую молодую леди, имейте в виду, у меня еще осталось несколько иголок.
Аннабель что-то ответила, но Ройс не расслышал. Теперь ее рука лежала на столе прямо перед ним. Ему хотелось накрыть ее своей большой ладонью и сжать так, чтобы они стали единым целым, но вместо этого он судорожно стиснул чашку с кофе и уставился в нее. Жар просачивался сквозь стенки чашки, соединяясь с жаром, бушующим у Ройса в душе. Ему показалось, что Аннабель вздохнула, и он, вскинув голову, посмотрел на нее.
Аннабель сидела, прижавшись затылком к высокой спинке стула. Взгляд ее темных глаз, сосредоточенных на его лице, говорил о том, что Ройс был рыцарем ее грез, именно рыцарем в сверкающих доспехах, а не порочным мужчиной, до смерти боявшимся ее потерять.
Внезапно Ройсу показалось, что весь мир перестал существовать – остались только они двое.
Они смотрели друг на друга, и напряжение в груди Ройса все росло и росло. Щеки Аннабель вспыхнули румянцем, и Ройс замер от страха. Он отодвинул в сторону чашку и встал из-за стола.
– Пожелай парням спокойной ночи, сержант, – сказал он. – Тебе давным-давно пора спать.
Девушка сердито посмотрела на мужа, перевела взгляд на Джона и улыбнулась ему:
– Как вы думаете, майор, он когда-нибудь позволит мне вести нормальную жизнь?
Дешилдс снова подмигнул:
– Не уверен, крошка. Я бы на его месте поступил так же.
Ройс расстегнул полусапожки Аннабель и спросил:
– Ты справишься с крючками на платье?
Аннабель кивнула, заранее зная, что будет дальше. Она зайдет за ширму, чтобы переодеться в ночную сорочку, пока он разожжет камин, а потом ляжет в кровать. Одна. Ройс подоткнет одеяло, поцелует ее в лоб, а потом устроится на раскладной кровати, где спал, когда она болела.
Девушка поднялась со стула. В ее глазах Ройс прочел желание и провел рукой по ее волосам, коснувшись шеи, плеча, груди. Его пальцы остановились на талии.
– Энни… – выдохнул Ройс.
Аннабель взглянула на мужа и увидела в его глазах то же желание, которое бушевало у нее внутри.
Ей так много хотелось ему сказать, но она не могла найти нужных слов. Хотелось поцеловать его плотно сжатые губы. Но Ройс убрал руку и слегка отстранился.
