И теперь отряд расположился к западу от Лондона, в густо поросших лесом холмах. Вскоре придется поворачивать обратно. По большей части они старались держаться подальше от людей и оставаться незамеченными. Вокруг царило спокойствие, но Вулфгар неожиданно увидел трех рыцарей, скакавших по склонам. Обернувшись, он сделал знак Милберну и Гауэйну, а остальным велел ждать на месте с оружием наготове, поскольку не знал, нет ли засады в ближайшей роще. Пришпорив коней, они с громкими криками помчались навстречу незнакомцам. Те взяли наперевес пики и выставили щиты. Англичане! Значит, предстоит сражение!
Рыцари разъехались широким полукругом. Но Вулфгар, подскакав ближе, остановился, давая им время рассмотреть свой щит и доспехи.
— Я Вулфгар, рыцарь Вильгельма, — объявил он, — по вашим штандартам вижу, что вы служите у Рокуэлла. Приказываю вам сдаться, поскольку Рокуэлл отказался принести клятву верности герцогу!
Самый старший из рыцарей спокойно оглядел его и смело ответил:
— Я Форсгелл и не признаю никаких норманнских герцогов. Я дал обет служить мечом и копьем саксонскому лорду, преданному своему королю, и с Божьей помощью мы прогоним захватчиков с нашей земли и сами изберем короля.
— Тогда готовьтесь к бою, — ответил Вулфгар и показал на ожидавших наверху людей. — Они не станут вмешиваться, ведь вы рыцари и связаны узами чести.
И с этими словами он развернул Гунна и отъехал на несколько шагов. Норманны покрепче сжали пики и с криками погнали коней вперед. Гунн летел, как ветер, разбрасывая копытами землю. Жажда битвы охватила его с такой же неутолимой силой, как и хозяина. Вулфгар сжал коленями его бока и взял пику наперевес. Противники ринулись друг к другу и сшиблись с силой громового удара. Однако никто не пострадал, и кони, развернувшись, снова помчались вперед. На этот раз Вулфгар всей тяжестью налег на пику и ударил в щит сакса так сильно, что повредил ему плечо. Пика и щит Форсгелла отлетели в сторону, но рыцарь усидел в седле. Вулфгар отъехал и дал ему время передохнуть. Сакс храбро выхватил меч. Отшвырнув свои щит и пику, Вулфгар последовал его примеру, и Гунн, не ожидая приказа, рванулся в бой. Клинки скрестились и зазвенели. Гунн ни разу не попятился назад и продолжал теснить грудью жеребца Форсгелла, пока тот не сделал прыжок в сторону, пытаясь удержаться на ногах. Вулфгар снова ударил мечом в доспехи противника, и из-под шлема сакса поползла струйка крови. Форсгелл попробовал поднять левую руку, но она бессильно повисла. Сакс все еще пытался защищаться, но Вулфгар стиснул меч обеими руками и с оглушительным боевым кличем опустил его на плечо рыцаря. Меч сакса разлетелся, и теперь он даже не мог обороняться. Вулфгар отъехал назад, и Форсгелл кивнул головой в знак того, что сдастся. Остальные два поединка закончились так же быстро. Все трое рыцарей лишились доспехов и оружия и под охраной были отосланы к Вильгельму, которому и предстояло решить их судьбу.
Вильгельм уже успел беспрепятственно захватить почти всю страну. Обитатели многих замков и крепостей, проснувшись поутру, выясняли, что оказались в осаде, и при виде огромной армии сдавались без боя, пытаясь при этом выторговать самые выгодные условия.
Вулфгар продолжал скакать во главе отряда. Небо застлали серые облака, и вскоре пошел дождь со снегом. Седла промокли, и приходилось прилагать все усилия, чтобы не оказаться на земле. Усталые воины ехали молчаливые, настороженные, каждую минуту ожидая нападения.
Наконец Вулфгар остановился и поднял руку. Где-то поблизости слышались гневные проклятия. Воины спешились и, отдав лошадей пажам, осторожно натянули тетиву луков. Все вооружение было хорошо смазано жиром и защищено колчанами из промасленной кожи.
Рыцари взяли копья наперевес и медленно двинулись впереди пехоты. На пути им встретился небольшой ручей, настолько мелкий, что в обычные дни лошади едва замочили бы копыта, но теперь он превратился в грязное болото. Посредине застрял фургон, в котором сидели четверо детей, две женщины и двое мужчин. Мужчины и рослый парнишка пытались вытащить фургон, а женщина погоняла усталых лошадей. Крестьянин-калека бранился до тех пор, пока случайно не увидел норманнов с наставленными на него пиками. Его внезапное молчание привлекло внимание остальных, и до Вулфгара донеслись возгласы удивления. Он послал Гунна вперед и, оценив происходящее, жестом отменил атаку. Промокшие до костей крестьяне не представляли угрозы. Вулфгар приблизился и коснулся пикой груди мужчины постарше.
— Предлагаю тебе сдаться. В такой унылый день грех гибнуть понапрасну.
Он говорил небрежно, но зловещий смысл его слов был достаточно ясен. Однорукий открыл рот и молча кивнул, не отрывай взгляда от пики. Со стороны фургона послышался непонятный шум, и хорошо обученный жеребец мгновенно развернулся, почуяв возможную угрозу. Маленький мальчик пытался поднять огромный двуручный меч, выше его ростом.
— Я буду драться с тобой, норманн, — всхлипнул он, багровея от усилий. Темные глаза налились слезами. — Буду драться до конца.
— Майлс! — охнула женщина помоложе, спрыгивая с повозки. Она схватила малыша, но тот вырвался и храбро выпрямился, готовясь встретить врага.
— Ты убил моего отца! — дерзко объявил он. — Но я тебя не боюсь!
Высокий рыцарь заглянул в глаза мальчика и увидел в них неукротимое мужество. Вулфгар поднял пику, на которой развевался флажок с его гербом, и снисходительно улыбнулся.
— Не сомневаюсь, парень, ты так и сделаешь. Англия и Вильгельм нуждаются в таких решительных и смелых воинах, но пока я занят поручением герцога и не могу ввязываться в поединки.
Женщина, державшая малыша, облегченно вздохнула и благодарно посмотрела на норманна.
Вулфгар повернулся к мужчинам и требовательно спросил:
— Кто вы и куда направляетесь? Старший выступил вперед:
— Я Гевин, кузнец. Был лучником и сражался за Гарольда на севере, против норвежцев, и там потерял левую руку. Та, что постарше, — моя жена, Мидерд, а вторая — овдовевшая сестра, Хейлан. — Он положил руку на плечо мальчугана. — Этот, что говорил с тобой, ее сын, Майлс. Остальные дети мои, а мужчина — мой брат, Сенхерст. Мы собираемся подыскать себе новый дом, потому что старый забрали норманны.
Вулфгар заметил, как он бледен, и перевел взгляд на молодого человека, приземистого, но широкоплечего и крепкого.
— Вы что-нибудь слышали о местечке Даркенуолд? — спросил он.
— Название кажется знакомым, милорд, — осторожно ответил Сенхерст.
— Знаем, — перебил Гевин. — Старый лорд, который живет там, как-то проезжал через нашу деревню. Просил меня поскорее подковать лошадь, купленную для дочери. Хотел сейчас же сделать ей подарок, чтобы отпраздновать Михайлов день. И хвастался, будто она ездит верхом не хуже любого мужчины. Видать так оно, и есть, милорд, берберская кобылка была шибко резво.
Вулфгар свел брови при воспоминании о случившемся. Обвинения Гвинет звенели эхом в мозгу.
— Да, кобылка была горячей, как, впрочем, и девушка, но теперь это не имеет значения. Если хотите, можете поселиться в Даркенуолде, там нужен кузнец.
Гевин поднял мокрое от дождя лицо:
— Вы посылаете меня в дом сакса?
— Старика больше нет на свете. Я взял местечко по приказу Вильгельма. Когда он завладеет Англией, поместье будет моим. — И, показав на Сенхерста, добавил: — Он отправится со мной и будет прикрывать мои тылы. Если он достойно выполнит свой долг, я постараюсь устроить вашу семью, когда вернусь.
Саксы обменялись вопросительными взглядами, и Гевин выступил вперед:
— Прошу прощения, господин, но мы не собираемся служить норманнам. Отыщем место среди своих.
Вулфгар пожал плечами:
— Думаешь, вы далеко уйдете, когда по всей стране разъезжают норманнские патрули?
Он по очереди оглядел саксов и заметил, что они заколебались.
— Я дам вам свой флажок. Никто из людей Вильгельма не тронет вас, если покажете его. Кроме того, в Даркенуолде есть женщина, которая исцелит твою рану. Она дочь старого господина, и никто не превзойдет ее в искусстве врачевания. Конечно, вы можете попытаться найти дорогу в город, который пока удерживают англичане, однако предупреждаю, что вся страна скоро окажется под властью Вильгельма, законного наследника трона.
Гевин подошел к Сенхерсту, и они несколько минут о чем-то тихо беседовали, прежде чем молодой
