Лайонелу очень хотелось, чтобы она трогала его, но он сильно сомневался, что сможет владеть собой, а сегодня это очень важно. Если она получит наслаждение как женщина, то, несомненно, не будет больше сопротивляться неизбежной свадьбе. Если нужна страсть, чтобы подчинить Диану, то быть посему. Лайонел опустился на койку рядом с девушкой.
— Эй! — сказал он, не прикасаясь к ней.
Диана ответила застенчивой улыбкой.
— Мне нравятся твои загоревшие места, они только подчеркивают белизну твоего тела.
— Могу сказать о тебе то же самое, Лайонел.
— Ты, наконец, посмотрела на меня, да? Я не такое уж мерзкое животное, верно? Я же создан для тебя, и ты это знаешь. У меня есть собственная теория. Я считаю, что Бог вначале создал женщину, затем решил, что ей нужен мужчина для совместного веселья. Он должен охотиться, защищать ее и заполнять ее своим собственным телом.
— Надеюсь, когда ты встретишься с методистами, то ничего подобного им не скажешь.
Диана чувствовала, как его плоть прижимается к ее бедру, и ее нога чуть дернулась и прижалась к нему. Она погладила Лайонела по щеке.
— Ты очень красивый, Лайонел. Наверное, я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Он так и сделал. Диана почувствовала на его губах вкус сладкого вина, которое они лили за ужином, и вкус ее, Дианы. Жизнь простиралась перед Лайонелом необъятными просторами.
— Ты так дорога мне. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
Больше они не сказали ни слова. Лайонел действовал медленно, пока Диана, захотев большего, не устремилась к нему.
Но молодой человек отстранился. Он хотел, чтобы сегодня она получила все, познала наслаждение, которое он будет дарить ей до конца жизни. Когда его палец вошел внутрь нее, Лайонелу самому захотелось кричать. Она такая теплая, возбужденная, и он так хочет ее! Он начал медленно ласкать ее и, почувствовав ее желание, загорелся сам.
— Да, — проговорил он ей в рот. — Двигайся на мои пальцы. Что ты чувствуешь, Диана?
— Я хочу прямо сейчас, — выдохнула она. — И это становится все сильнее.
Лайонел чувствовал, как она напряжена, понимал, что она уже не может сдерживаться, и убрал пальцы.
Глаза Дианы открылись, в них появилось разочарование, и Лайонел улыбнулся.
— Ну-ну, — сказал он. — Так тебе понравится еще больше.
Он опустился ниже и раздвинул ее ноги. Диана приподняла бедра, и он опять улыбнулся. Когда его губы коснулись ее, девушка вначале замерла, потом вскрикнула.
Лайонел крепко держал ее, чувствуя, как ее тело содрогается. Он знал, что это в первый раз, для нее в первый раз, и он испытывал такую гордость, такое торжество, что даже забыл о себе. Диана вся наполнилась страстью, и это сделал он. Когда он почувствовал, что ее возбуждение начинает спадать, он быстро, глубоко и целиком вошел в нее.
Лайонел не видел ничего вокруг, его тело словно взорвалось, и он застонал в рот Диане.
Диана замерла, в голове у нее была пустота, а тело наполнено Лайонелом. Она даже представления не имела, как… Она вздохнула и поцеловала молодого человека в подбородок и шею. —
— Я выйду за тебя замуж, — между поцелуями проговорила она.
— Я так и думал, — ответил Лайонел.
Он вместе с ней перекатился на бок. Девушка уснула, прижавшись щекой к его груди и положив на него ноги.
Сквозь иллюминатор лился слабый утренний свет. Диана обвинительным тоном спросила:
— Что ты имел в виду, Лайонел?
Он застонал в полусне, его рука начала гладить ее бедро.
— Лайонел!
Лайонел открыл один глаз и увидел склонившуюся над ним Диану. Девушка прищурила глаза, прекрасные волосы обрамляли ее лицо и спадали ему на грудь.
— Поцелуй меня, — сказал Лайонел.
— Я хочу знать, что ты имел в виду, — повторила она и поцеловала его.
— Когда? — Его ладони начали гладить ее ягодицы.
— Когда сказал, что ты так и думал.
Лайонел мысленно вернулся к событиям прошлой ночи и вспомнил свои самоуверенные слова. Он улыбнулся Диане торжествующей, мужской улыбкой. Его пальцы скользнули между ее бедер.
— Я хотел тебе сказать, дорогая, что, если ты получишь от меня наслаждение, ты станешь моей. Навсегда. Беспомощная в моих сетях, как твои морские окуни.
Диане хотелось бы ответить, что он глупый самец, и высказать свои сомнения насчет его предков, но его пальцы заставляли ее терять рассудок. И он знал это. Девушка постаралась вызвать в себе злость, но у нее не получилось.
— Лайонел, — тихо простонала она.
— Я понимаю, Диана. Я все понимаю.
Утром капитан Рафаэл Кастьерс заключил брак между Лайонелом Эштоном, графом Сент-Левеном, и Дианой Саварол, «старой девой». Свидетелями на бракосочетании были все матросы.
— Можете поцеловать невесту, — закончил Рафаэл, и Лайонел с неловкой улыбкой заключил Диану в объятия. Когда губы встретились, он услышал восторженные крики присутствующих.
— Попалась, наконец, — сказал он, когда его губы почти касались ее губ.
— Как тот окунь.
Глава 19
В странах дальних лишь погода уж не та, душа твоя останется все той же.
Первое впечатление от Роуд-тауна было таковым, что Лайонел потерял дар речи. Он предполагал, что попадет в некогда выдуманный тропический рай: вокруг будут бродить довольные жизнью туземцы, повсюду множество цветов и густая зелень, порхающие разноцветные птицы, здания, построенные из ослепительно белого камня.
В действительности все было иначе. Тортола оказалась длинным каменистым островом, правда, довольно красивым, но столица являла собой неприглядное зрелище. В доках суетись белые и черные люди. Повсюду были навалены груды деревянных ящиков, привезенных и готовых к отправке, как понял Лайонел. Стояла страшная жара, а прекрасных тенистых деревьев с цветами и в помине не было, как никакой другой защиты от солнца. На борту «Сирены» уже витали запахи рынка и гниющей на солнце рыбы. Вокруг порта теснились обшарпанные деревянные хижины. Все было отвратительно. Лайонел проглотил комок в горле и посмотрел на Диану, которая отчаянно махала рукой в сторону берега.
— Вот мой отец! — кричала она. — Видишь, Лайонел, вон тот высокий мужчина, он часто моргает — не может нас найти…
Лайонел рассмеялся.
— Успокойся. Ты готова броситься за борт и поплыть.
— Да нет… Знаешь, он самый красивый мужчина в Вест-Индии. Уверена, ты его полюбишь. Бог мой, кто это с ним? Наверное, его новая семья, — продолжала она, прикрыв рукой глаза от солнца и подавшись вперед. — С ним две дамы, Лайонел. А я думала, что у меня появился сводный брат, а не сестра.
— Одна из них молодая, — заметил Лайонел. — По-моему, дорогая, он нас видит — больше не моргает. Надеюсь, сцены с праведным гневом не будет?
— Поскольку мы поженились, думаю, он легко примирится с твоим существованием, — усмехнувшись, она ущипнула мужа за плечо.
Патриция Дрисколл стояла между свекром, Люсьеном Саваролом, и свекровью, Деборой Саварол. Она смотрела, как «Сирена» входит в глубокую, спокойную гавань.
Хотя на Патриции было легкое муслиновое платье, оно не могло в должной мере защитить ее от солнцепека в самую жару. Ей хотелось уйти в тень, но она знала, что папе Люсьену будет приятно, если
