позвала:
— Люси! Немедленно иди в мою комнату! Мне нужна твоя помощь! Скорее!
И, не дожидаясь служанки, бросилась наверх. Конечно, она рискует попасться на глаза матери, но что поделать! Нельзя же показаться лорду Рэндвулфу одетой бог знает как!
Взлетев на третий этаж, Фелисити распахнула дверь спальни и принялась рыться в гардеробе в поисках лучшего платья. Несмотря на протесты матери, твердившей, что они не могут позволить себе такие расходы, Джарвис Фейрчайдд нанял портниху и шляпницу. Модный розовый туалет с полосами кремового шелка, окаймлявшими рукава и юбку, был самым дорогим из тех, что у нее имелись. Такая же шляпка делала наряд еще более привлекательным. Фелисити довольно часто надевала платье, вопреки требованиям этикета не появляться в одном и том же костюме несколько раз подряд. Но все убеждали ее, что она в нем неотразима. Поэтому девушка была уверена, что без труда привлечет внимание маркиза. Но тут в глаза ей бросилось крохотное пятнышко на корсаже. Фелисити досадливо ахнула. Конечно, такие вещи случаются, особенно если носить одну и ту же одежду постоянно, но служанка должна была вывести пятно!
Постепенно распаляясь, девушка обернулась на стук двери. На пороге, прижимая руку к сердцу, возникла запыхавшаяся Люси.
— Что-то не так, мисс?
— Я сейчас объясню тебе, что не так! — прошипела Фелисити и, подступив к служанке, потрясла платьем перед ее носом. — Сколько раз повторять, чтобы ты следила за моей одеждой и приводила в порядок до того, как повесить в гардероб! Ты знала, что это мое лучшее платье, и все же не вычистила его! И чем же объяснишь такую нерадивость?
Люси встревожено закусила губу. Она работала на престарелого фабриканта всего несколько лет, но тот, казалось, всегда был ею доволен. Однако в последнее время Фелисити и ее отец постоянно кричали на бедняжку, обзывая лентяйкой.
— Мне ужасно жаль, мисс. Я не заметила пятна, уж очень оно маленькое!
— Если увидела я, значит, увидят и другие! — завопила Фелисити и, вне себя от бешенства, стегнула служанку платьем по лицу. Та отшатнулась, прикрывая глаза. — Немедленно вычисти все! Немедленно, слышишь?
— Да, мисс. — Поспешно подхватив платье, Люси вытерла саднившие от удара глаза и щеки, поправила сползший чепец и робко спросила: — Вы собираетесь куда-то, мисс? Может, не слышали вашу матушку? Она просила помочь…
— Мне некогда отвлекаться на всякие глупости, — отрезала Фелисити, — у меня дела поважнее. А теперь отчисти пятно, и поскорее. Поняла? Ты мне нужна, чтобы помочь одеться.
— Но миссис Джейн велела поскорее сделать мазь… Фелисити приблизила лицо к лицу горничной, так что их носы почти соприкасались.
— Ты поможешь мне одеться, Люси, иначе я изобью тебя до полусмерти, ясно?
— Да, мисс! — лихорадочно закивала служанка. Как раз в тот момент, когда платье легло на плечи Фелисити, в комнату вошла Джейн.
— И куда это вы собираетесь в таком виде, юная леди? — устало осведомилась она. Фелисити, мысленно застонав, поправила вырез. Она по опыту знала, что с матерью придется вести себя куда почтительнее, чем с горничной, иначе та просто не выпустит ее из дома, и тогда целый день придется выполнять ее приказы.
— О, мама, честное слово, это очень срочное дело! Джейн решительно сложила руки на груди.
— Что же, спрашивается, тебе понадобилось в городе, тем более что мне нужна твоя помощь?
Расслышав скептические нотки в голосе матери, Фелисити побоялась сказать правду. Та снова начнет ее упрекать за пустые мечтания.
Одернув юбку, она молча уставилась на Люси, ожидавшую, чем закончится спор. Та поспешно выступила вперед и дрожащими пальцами принялась застегивать платье. Фелисити нерешительно улыбнулась матери.
— Ты помнишь леди Саманту и леди Адриану, мама? Видишь ли, вскоре после нашей прогулки они представили меня одному человеку, которого я только что увидела в городе. Вот и подумала, что неплохо бы сделать им подарки, в благодарность за их доброту к дедушке… и за то, что пригласили меня покататься. Если ты позволишь мне поговорить с этим человеком, я узнаю, что именно им больше придется по душе.
Джейн с сомнением покачала головой.
— А этот человек, случайно, не мужчина?
— Нас будет прекрасно видно из окон дома, мама, так что моя репутация не пострадает, — нервно заверила Фелисити и, решив, что на мать подействует упоминание о положении и титуле, пояснила: — Это брат леди Саманты, маркиз Рэндвулф. Он сможет дать мне совет, поскольку хорошо знает обеих женщин. Я также хотела поблагодарить его за гостеприимство, потому что он любезно принял меня в своем доме.
— Не вздумай мечтать о нем, дитя мое, — встревожилась Джейн. — Он найдет невесту среди равных себе.
Раздраженная материнскими предсказаниями, Фелисити осмелилась запротестовать:
— Ради всего святого, мама, я только хотела попросить у него совета и поблагодарить за доброту. Джейн медленно кивнула.
— И поэтому ты сверкаешь, как радуга в небе, — заметила она. В конце концов, Джейн и сама собиралась отплатить леди добром за те дорогие травы, что они принесли ее отцу. — Так и быть, Фелисити. Ты права, нужно быть благодарной. Но не задерживайся долго. Дедушка хочет, чтобы ты ему почитала после обеда.
— Опять Библия! — досадливо охнула Фелисити.
— Стыдись! Священное писание дает ему утешение в болезни, а, насколько я понимаю, ты тоже нуждаешься в мудрости Господней: слишком уж заботишься о собственной внешности!
— Но мне ужасно надоело читать одно и то же!
— Тебе, но не ему, — твердо ответила мать.
Девушка побоялась возражать. Мать безмерно уважала и любила своего отца, чего нельзя было сказать о самой Фелисити.
И уже несколько минут спустя она на бегу накидывала дорогой, купленный отцом плащ, спеша к тому месту, где в последний раз видела маркиза. Тот скорее всего подумает, что она решила немного прогуляться, а не преследует его, как гончая — дичь.
Фелисити с беззаботной улыбкой шествовала по улице, кивая прохожим, которые отвечали тем же, или вежливо дотрагивались до полей шляп. Наконец краем глаза она заметила того, кого искала. Маркиз только что вышел из лавки серебряных дел мастера. Очевидно, рана почти совсем зажила, потому что он уже не так тяжело опирался на трость. А как одет! Каждый шов и каждый стежок указывали на дорогого портного. При таких запросах неудивительно, что кредиторы ждут не дождутся, пока он получит наследство и титул!
Колтон, не подозревая, что за ним наблюдают, направился к дальнему концу улицы, где поджидало красивое черное ландо, запряженное четверкой лошадей одной масти с подстриженными хвостами и плюмажами на головах. И Фелисити поняла, что, если не поторопится, потеряет нечто большее, чем возможность просто побеседовать с маркизом. Ее будущие устремления зависят от этого человека! Несмотря на легкую хромоту, маркиз шел так быстро, что расстояние между ними постоянно увеличивалось и, как Фелисити ни старалась, она не могла его догнать. Ей вдруг пришло в голову, что следует предпринять какие-то решительные действия, иначе маркиз сейчас уедет. А ведь она с таким трудом вырвалась из дома и не может, никак не может потерпеть неудачу!
В отчаянии она приставила ладошку к губам и громко крикнула:
— Лорд Рэндвулф, это вы?
Ее попытка оказалась удачной: маркиз немедленно оглянулся и стал всматриваться в прохожих. Фелисити поспешила ему навстречу. Колтон улыбнулся и пошел обратно.
— Мисс Фелисити, мы снова встретились! — воскликнул он, касаясь полей цилиндра.
— Да, — выдохнула она, прижимая руку к вздымающейся груди. Она так запыхалась, что едва могла говорить.
— Гуляете?
Легкий кивок и скромная улыбка были ему ответом. Ах, она могла бы поклясться, что в жизни не слышала голоса приятнее. Низкие бархатистые нотки кружили голову.
Колтон галантно предложил девушке руку и повернул в направлении дома Гладстона, строго следуя этикету, не одобрявшему, когда лица противоположного пола останавливались на улице, чтобы поболтать. Хотя ему это казалось глупым правилом, все же он не мог позволить, чтобы сплетники чернили репутацию девушки.
— Вы понятия не имеете, мисс Фелисити, как я счастлив увидеть хоть одно знакомое лицо! Боюсь, обитатели Брэдфорда стали для меня чужими. Хотя я узнаю тех, кто постарше, все же с трудом припоминаю их имена. А молодые люди… их я по большей части вижу впервые. Правда, если не считать немногих новых домов или коттеджей, все осталось по-прежнему.
Фелисити огляделась, не находя в себе и сотой доли того воодушевления, с которым разглагольствовал Колтон. Сама она не представляла, как это можно прожить целую жизнь в таком унылом городишке.
— Мой дед, должно быть, самый старый из жителей Брэдфорда, — заметила она, бросив на собеседника смеющийся взгляд. О, она прекрасно сознавала, как красиво оттеняют темные ресницы голубизну глаз! — Он говорит, что помнит все события, происходившие еще до вашего рождения. По его словам, ваш отец был так горд, что пригласил на крестины не только родных и столичных знакомых, но и всю округу. Дедушка рассказывает, что общество собралось на диво смешанное: и аристократы, и торговцы, и простолюдины, но все старались вести себя как можно лучше из уважения к вашему отцу. Что же до меня, я тут почти никого не знаю. Если бы не доброта вашей сестры и леди Адрианы, пришлось бы сидеть в четырех стенах. Обе дамы были так любезны! Куда любезнее, чем лондонские знатные леди!
— Да, Лондон — город огромный. Вам, наверное, ужасно скучно в нашем скромном Брэдфорде.
— Должна
