Сэмюела Гладстона, а не его внучку. Ну а потом от вас зависит, побудем ли мы там еще немного.
Как ни пытался Колтон сохранять безмятежность, при виде Адрианы у него все перевернулось внутри. И такое неизменно происходило при каждой встрече. Временами он чувствовал себя простым лакеем в присутствии королевы. Как сегодня, например. Стоило только взглянуть, как отделанное кружевами шелковое серое платье льнет к ее стройному телу.
Жестом остановив Чарлза, Колтон молча взял у него плащ и накинул на плечи Адрианы.
— Ваше совершенство сводит меня с ума, сладкая моя, — прошептал он ей на ухо.
Все клятвы Адрианы оставаться безразличной к этому человеку тотчас были забыты. Его слова кружили голову, будто ласка любовника. Ноги ослабели, стоило ему коснуться ее обнаженного плеча. Утопая в блаженстве, она все-таки сумела выговорить:
— Вы очень галантны, милорд.
Ее нежный аромат пьянил его. От нее всегда пахло так, словно она только вышла из моря розовых лепестков, и в последнее время он все чаще думал, что по сравнению с этой атакой на его сердце и душу сражения с силами Наполеона были просто детской игрой.
Вполне сознавая, как глупо медлить, он все же не смог устоять перед соблазном поправить воротник плаща. Со стороны казалось, будто под кружевом платья у нее ничего нет, и Колтон уже предвкушал, как увидит упершиеся в тонкие переплетения соски, но, опомнившись, понял, что воспитанная леди вроде Адрианы никогда не наденет столь рискованный наряд. И точно: оказалось, что платье подбито шелком телесного цвета и полоса тянется от плеча до подола.
— Я подслушал, как Саманта дразнила вас, — пробормотал он, жадно втягивая благоухание роз. — Вам нет нужды бояться Роджера. Я не позволю ему сделать шага в вашу сторону, Адриана.
Адриана нерешительно улыбнулась. Никто, кроме Колтона, родителей и доверенных слуг, не знал о нападении Роджера. Колтон не признался даже Саманте, что было к лучшему, поскольку та, как человек прямой и искренний, высказала бы Роджеру в лицо все, что думала о нем и его выходке.
А Колтон… как ни старался, не мог противиться притяжению этих огромных невинных глаз. Сердце колотилось, точно он пробежал много миль. В такие минуты он не мог понять, почему не делает предложения, наказывая этим себя и обрекая на пытки и терзания плоти. И если все еще краем сознания лелеял мысли о том, что рано или поздно обретет свободу, в глубине души ничуть не сомневался в том, что, покинув Адриану, совершит величайшую глупость в жизни.
— Нам пора, — пробормотал он, предлагая ей руку. — Мистер Гладстон ожидает нас пораньше.
— Я слышала, что Фелисити устроила все в точности, как бывало на прежних вечеринках, — сообщила Адриана с вымученной улыбкой. — Если вспомнить, сколько гостей там собиралось, нам повезет, если мы вообще сумеем подойти к мистеру Гладстону, а тем более поболтать.
— Именно поэтому он и просил нас приехать пораньше, — пояснил Колтон. — По-моему, старик питает слабость к вам и Саманте и не хочет упустить возможности лишний раз повидаться с такими прелестными особами.
— А мы, в свою очередь, обожаем мистера Гладстона, — объявила Адриана.
— Мне кажется, вы не сознаете силы своего воздействия на мужчин, дорогая, — усмехнулся Колтон, хотя никогда еще в жизни не говорил серьезнее.
— Вы это о чем? — удивилась Адриана, сдвинув брови. Колтон осторожно поправил ее выбившийся локон.
— Ради собственного спокойствия, дорогая, я лучше оставлю вас в неведении. Мне становится все труднее и труднее выдерживать ваш штурм.
— Штурм? То есть…
— Может, со временем я все объясню, — кивнул он, беря ее под локоть. — А сейчас нас ждут Перси и Саманта.
Он взял у Чарлза свой цилиндр, повел Адриану к выходу, и усадив в ландо, вежливо дождался, пока Перси поможет жене.
Как обычно, ему досталось место пыток — рядом с темноволосой волшебницей. И хотя Колтон давно уже решил, что лучше всего ему будет сидеть рядом с Бентли, все же и на этот раз не смог устоять.
Едва лошади тронулись, Саманта подалась вперед и положила руку на колено брата:
— Мы с Перси хотим кое-что сообщить.
— А я уже знаю, — улыбнулся Колтон. — Вы продаете свой лондонский дом и переезжаете в другой, побольше.
— Откуда тебе известно? — ахнула сестра.
— Перси сказал. Вскоре после вашего приезда. Саманта негодующе вскинула голову и пронзила мужа недовольным взглядом.
— Просто не знаю, что мне с ним делать! Совершенно не способен хранить тайну! Сразу все выболтает!
— Расскажи им, — настаивал Перси, — или это сделаю я.
— Рассказать? Что именно? — заинтересовалась Адриана, обмениваясь любопытствующим взглядом с Колтоном.
— Я в интересном положении! — гордо объявила Саманта, исторгнув радостный вопль у брата, который схватил руку зятя и принялся энергично трясти.
— О, какое счастье, Саманта! — прощебетала Адриана, забыв о собственных неприятностях.
— Поздравляю обоих, — вставил Колтон. — И какой срок?
— Три месяца или около того.
— Значит, — протянул он, занятый мысленными подсчетами, — ребенок должен родиться примерно…
— В середине мая или в начале июня, — поспешно докончила за него Саманта.
— А мама знает?
— Я успела побежать наверх и сказать, пока вы пили виски в гостиной.
— Представляю, как она обрадовалась, — засмеялся Колтон.
— Еще бы! — довольно кивнула Саманта. — Учитывая, что мы с Перси прожили в браке больше двух лет, она почти потеряла надежду, но теперь при мысли о том, что в нашем доме снова зазвучат детские голоса, ее глаза вновь загорелись. Она не возражала бы и против дюжины внуков, так что вы двое поторопитесь с помолвкой. Мама наверняка ждет того же и от вас.
Адриана, сгорая от стыда, повернулась к окну. Ну почему подруга так откровенна в присутствии своего брата? Если мужчину постоянно донимать подобными вещами и насильно тащить к алтарю, он, вероятнее всего, с радостью сбежит на край света. А ведь Колтон уже проделывал что-то в этом роде!
Как ни трудно было оставаться невозмутимым при мысли об Адриане, носящей его дитя, Колтон ухитрился улыбнуться сестре. Но что скажет мать, если в самом ближайшем будущем он преодолеет свою нерешительность и переступит границы приличий в своем лихорадочном желании овладеть Адрианой? Его самоконтроль так подорван, что малейшего пустяка окажется достаточно для полного краха. С каждым днем его воля все больше слабеет. Еще шаг, и он полетит вниз головой прямо в матримониальную пропасть, после того как возьмет ее девственность!
— Джейн Фейрчайлд мила и добра, как ангел, — шепнула подруге Саманта. — А вот ее дочь превратилась в настоящую ведьму, с тех пор как мы впервые ее увидели. Она так сверлила нас глазами, что боюсь, проделала во мне дыру. У нее вид кобры, готовой ударить в любую секунду.
— Ш-ш-ш, нас могут услышать, — остерегла Адриана, сжимая пальцы Саманты, и поспешно огляделась. Не заметив особенного интереса на лицах окружающих, она облегченно вздохнула, и покачала головой.
— Судя по тому, как злобно Фелисити прищурилась, наверняка все прочитала по губам, — хмыкнула Саманта. — Ведьмы умеют и не такое!
— Наверное, нам стоит подняться наверх и поздороваться с мистером Гладстоном, пока он не совсем устал. Джейн сказала, что он весь вечер себя неважно чувствовал, значит, ему не до гостей. Если Колтон и Перси согласятся уехать пораньше, мы так и сделаем, тем более что Фелисити не слишком рада нас видеть.
Саманта искоса глянула в сторону блондинки и передернулась, как от озноба. Какой у нее злобный взгляд!
— Что мы ей такого сделали? Всего лишь пригласили на прогулку. И за это она теперь нас ненавидит?
— Боюсь, дорогая, ее неприязнь как-то связана с контрактом, составленным твоим отцом. Саманта пожала плечами.
— Наверное, ты права. И все потому, что получила Колтона? Можно подумать, у нее был хоть какой-то шанс!
— Я не получила Колтона, — поправила Адриана. — Он по-прежнему свободен.
— Да, но судя по ярости Фелисити, все считают иначе, а она наслушалась сплетен.
— Значит, все ошибаются. А теперь пойдем наверх, пока мне окончательно не надоели твои постоянные утверждения, будто мы с Колтоном все равно что помолвлены. И кстати, на твоем месте я не стала бы в его присутствии упоминать обо мне как о матери его будущих детей. Поверь, это смущает его не менее, чем меня.
— Сомневаюсь, — парировала Саманта — Его никогда и ничто не смущает, особенно после перенесенных испытаний.
— Может, это и так, но обо мне этого не скажешь, и если будешь продолжать в том же роде, я больше никуда и никогда с тобой не поеду! И перестань толкать его к алтарю. Пусть он человек сдержанный, а вот я скоро потеряю терпение!
— Ты просто чересчур чувствительна, дорогая, — как ни в чем не бывало, отмахнулась Саманта. Адриана раздраженно вздохнула.
— А по-моему, дорогая подруга, это ты на редкость нечувствительна, и это тебя не красит.
Саманта, оглянувшись на подругу, неожиданно хихикнула.
— По-моему, колдовство Фелисити уже начинает действовать, иначе почему у тебя на носу темное пятно? Или успела порыться в саже?
Адриана, расстроено опустив глаза, обнаружила на перчатке чернильный мазок. Должно быть, кто-то вымазал чернилами перо, лежавшее на столике в холле, подле книги для гостей. Стянув перчатку, она поспешно прошептала:
— Сотри скорее. Иначе все подумают, что у меня чирей на носу!
— Чирьи на носу вскакивают у колдуний, — поддела Саманта.
— Собираешься и дальше дурака валять или все-
