очередную беременность.
В дом вошел Керек, неся дрожащего Рагнора на руках, словно малого ребенка. Лицо Рагнора посинело от холода, зубы выбивали дробь.
– А я-то тешил себя надеждой, что он все-таки утонет, – заметил Рорик. – Теперь кому-то из его людей придется поделиться с ним сухой одеждой.
– Я тоже надеялась, что мы от него избавимся, – сказала Мирана. – Он смотрел на Утту, как козел на сочную капусту.
– А волосы у Сайры все такие же красивые? – поинтересовался Рорик.
– О да. Отец позволил ей перестать красить их в тот день, когда она родила ему первого сына. Как-то раз я набросилась на нее и попыталась выдрать ее хваленую шевелюру, но у меня ничего не вышло. Клив видел, как я дергала ее за волосы. Думаю, он был без ума от них, как и все остальные мужчины. – Она вздохнула. – Отец говорил, что я не понимаю того, что происходит между мужчиной и женщиной. Думаю, он хотел сказать, что Сайра очень хорошо ублажает его в супружеской постели.
– Клив, – повторил Рорик, ошеломленно глядя на нее. – О боги, возможно ли? Неужели ты знаешь Клива?
– Конечно. Это он договорился с отцом о моем браке с сыном герцога Ролло. Чтоб этого Клива забрал к себе христианский дьявол! Но в чем дело? Почему ты спрашиваешь о нем? Он называл себя Кливом из Малверна. Его действительно так зовут? Ты что, тоже его знаешь?
– Да, его действительно так зовут, – подтвердила Мирана. – Мы знаем Клива уже пять лет, с тех самых пор, когда брат Рорика, Меррик, привез его из Киева – А что Клив делал в Киеве?
– Он был рабом.
– Рабом?! Но этого не может быть! Ведь Клив гак красив, так изыскан, и он очень умный и очень хорошо говорит – пожалуй, даже слишком хорошо, поскольку он дипломат и ему приходится всегда быть любезным, чтобы никого не обидеть… – Осознав, что Рорик и Мирана смотрят на нее с недоумением, Чесса запнулась, сглотнула и уже спокойнее продолжила:
– Может быть, я ошибаюсь? Но разве он не хороший человек? Разве он не красив? Разве он не скромен – ведь он нисколько не кичится своим пригожим лицом и ладным телом! Разве он не искусный воин? Он метнул нож так метко, что поразил подосланного к нему убийцу прямо в горло. Я не заметила, как именно он это сделал, потому что тоже метнула свой нож и попала убийце в спину, но потом я увидела своими глазами, что кончик ножа Клива торчит из затылка того человека.
Она опять запнулась, заметив наконец, что Рорик и М Ирана продолжают смотреть на нее, ошеломление приоткрыв рты. Керзог вдруг залаял, потом сел и вывалил свой длинный язык.
– Ну хорошо, – сказала Чесса, – я готова поверить тому, что вы мне скажете. Неужели я ошиблась насчет Клива так же, как ошибалась насчет Рагнора? Вы расскажете мне о нем всю правду?
Рорик откашлялся.
– Ты все сказала правильно, Чесса. Клив – прекрасный молодой человек. Он был рабом, и с ним жестоко обращались, но он умен и у него хорошо подвешен язык, и за последние пять лет Меррик сделал из него искусного воина, но… – внезапно Рорик осекся и посмотрел на свою жену, однако та только улыбнулась, покачала головой и заговорила о другом:
– Мне надо заняться стряпней. Как ты думаешь, Чесса, угощать нам Рагнора или нет?
– Его переодели в сухое платье. Хватит с него и этого.
Два дня спустя боевой корабль Рагнора был уже почти полностью отремонтирован.
– Хороший корабль, – сказал Хафтер Рорику, глядя, как воины мажут борта судна густым черным сосновым дегтем. – Шестьдесят футов в длину – это, конечно, поменьше, чем у твоего “Воронова Крыла”, но тоже неплохо. С килем пришлось повозиться, но мы его подлатали, и до Йорка они дотянут. Шести весел не хватает, но это неважно. Остальные весла в порядке и уключины тоже.
– Рагнор тебе больше не докучал?
– Пытался, но всякий раз, когда он подходит близко, я подзываю Хокона или Аслака. Хокон знает, что этот червяк заглядывается на Утту, и принц Рагнор явно боится, что он разъярится и втопчет его в прибрежную гальку.
– По-моему, Аслак тоже не прочь это сделать. А потом они бы хорошенько измолотили его ногами и воткнули ножи в его дряблый живот.
Аслак вдруг закричал:
– Клянусь богами, Рорик, к нам приближается целый флот! Может, это морские разбойники?
Рорик не стал терять времени и тут же приказал своим людям вооружаться. Мгновение – и они помчались по тропинке вверх, к общему дому, чтобы взять свои мечи, щиты, луки, стрелы и боевые секиры. Не прошло и нескольких минут, как все мужчины были готовы к битве.
– Хорошо, что у нас есть еще семнадцать воинов, которые будут драться на нашей стороне, – сказал Рорик, глядя на людей Рагнора, стоящих рядом с его людьми.
– Они нам не понадобятся, – ответил Хафтер. – Смотри, Аслак машет рукой последнему кораблю. На его носу – малвернский дракон, видишь? К нам в гости пожаловал Меррик.
– Интересно, – медленно произнес Рорик, – привез ли он с собой Клива. Если да, то, клянусь богами, этого парня ждет большой сюрприз.
Клив увидел ее сразу. Он стоял в воротах палисада и смотрел на нее в остолбенении. Он потряс головой. По дороге от берега к палисаду, опоясывающему длинный дом, воины Рорика рассказали ему невероятную историю о том, как Чесса оказалась на Ястребином острове, но он не знал, верить или нет.
Итак, теперь не придется разрабатывать план спасения невинной юной девушки от этого ничтожества и мерзавца – Рагнора Йоркского. Клив чувствовал одновременно облегчение и разочарование. Жаль, что теперь он не сможет показать себя. Эта мысль заставила его нахмуриться. Перед кем он хотел показать себя? Неужели перед ней? Нет, конечно же, это не так. Это невозможно.
Она так же не сводила с него глаз, как и он с нее. Потом вдруг тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, – один раз, другой и снова пристально вгляделась в его лицо. Он увидел, как в глазах ее вспыхнуло ликование, и в следующее мгновение она бросилась бежать ему навстречу. Длинные черные волосы, переплетенные блестящими на утреннем солнце алыми атласными лентами, развевались у нее за спиной. Она выкрикивала его имя и смеялась. Она простирала к нему руки. Он не двигался – он чувствовал, что не в силах посторониться с ее пути, и она с разбега налетела на него, обвила руками его шею и, встав на цыпочки, взволнованно заговорила:
– О Клив, ты пришел! Я на это не надеялась! Обычно боги не бывают настолько добры к нам, смертным. О, как я тосковала по тебе, я без конца о тебе думала, гадая, что ты сейчас делаешь, думаешь ли обо мне и если да, то что. Как же мне хотелось увидеть тебя!
Она поцеловала его в подбородок, потом в щеку, потому что он торопливо отвернулся, чтобы она не смогла поцеловать его в губы, чтобы случайно не коснулась его шрама. Ему было бы слишком больно, если бы радость на ее лице сменилась отвращением.
Чесса вдруг осознала, что только, она обнимает его, а он ее – нет. Он просто стоял как столб, опустив руки, не двигаясь, не отвечая ей ни слова, не делая ничего – просто терпя ее излияния. Она быстро разжала руки и отступила, уставив глаза в землю. Она чувствовала себя униженной. Все видели, как она бросилась ему на шею. Все видели, как он ее отверг. Все, все! Ее терзал стыд. Она так обрадовалась, неожиданно увидев его перед собой, что кинулась к нему, забыв обо всем от переполнявшего ее счастья. Какая же она дура! Она совершенно не знала мужчин, нисколько их не понимала. И вот снова ошиблась…
Надо что-то делать. Не может же она продолжать вот так стоять перед ним, словно провинившийся ребенок. Она подняла голову. Клив был бледен.
– Прости, – сказала она, вздергивая подбородок. – Ты застал меня врасплох. Я не ожидала увидеть тебя здесь, то есть не ожидала увидеть кого-то, кого я знаю. То есть я хочу сказать, что я о тебе много думала, вернее…"
– Я понимаю, – перебил он. – Чесса, с тобой все в порядке?
– Да. Полагаю, тебе уже рассказали, что со мной случилось?
