повернулся к жене, которая сидела, прислонясь к его плечу, и задумчиво смотрела на пламя. – Лапушка, наверное, ты уже начала сочинять новую историю?
– Да, мой господин. Но ее конец пока ускользает от меня. Мне хотелось бы побольше узнать об этом чудовище.
– Оно существует, – тихо произнес Клив, и все мужчины молча подались вперед, настороженно слушая. Он явственно почувствовал охвативший их страх, страх перед неизвестным. Этот страх сжал н его сердце. – Говорят, что это чудовище живет в озере Лох-Несс с незапамятных времен, многие и многие тысячи лет. Никто не знает, доброе оно или злое. Те люди, что говорили мне о нем, сказали, что его видели не только в ясные лунные ночи, но и днем. Еще толкуют, что в грозу чудовище выплывает из глубин только тогда, когда его позовут. Наверное, именно поэтому моего отчима все и считают демоном: здесь верят, что он умеет вызывать чудовище и что оно приплывает на его зов.
– Из этого можно сплести преотличный рассказ, – сказала Ларен и зевнула. – Мой господин… – С этими словами она протянула мужу руку. Он помог ей встать, а потом крепко прижал к груди.
Клив позавидовал Меррику. У него самого не было выбора: Кири твердо решила проспать эту ночь вместе с ним и Чессой. Клив желал жену, и желание это было так сильно, что он едва не застонал, когда понял, что сегодня у них ничего не выйдет. Что до Чессы, то она ничего не сказала, только посмотрела на мужа унылым взглядом, украдкой поцеловала его, когда Кири отвернулась, а потом тяжело вздохнула, потому что малышка вдруг обернулась, хмуро посмотрела на нее и на ее маленьком личике ясно отразилась ревность.
– Я принцесса, Кири, – тут же нашлась Чесса, – и имею право целовать любого, кого захочу. Даже тебя. – И, схватив девочку в охапку, она подбросила ее вверх, поймала и звонко чмокнула в губы. Ларен тихонько сказала Кливу:
– Она очень хорошо управляется с Кири. Я знала, что когда-нибудь ты женишься и что Кири такая перемена не понравится, сильно не понравится. Но, думаю, со временем это у нее пройдет, потому что ты, Клив, сделал великолепный выбор.
– Ха! Никакого выбора я не делал. Это она выбрала меня – меня, с моим обезображенным лицом и глазами, взятыми словно от двух разных людей.
– Ох, перестань, – перебила его Ларен, раздраженно тряхнув рукой в широком шерстяном рукаве. – Лицо у тебя и правда необычное, от него веет какой-то опасностью, так что все женщины просто дрожат, когда представляют себе, что ты способен с ними сделать. А что до твоих разных глаз, то имей в виду: если бы сейчас рядом со мной не стоял Меррик, я бы коршуном бросилась на тебя, мой друг, как хотела бы броситься бедняжка Чесса, которая все время смотрит на тебя голодным взглядом.
– Да, ты бы бросилась мне на шею, и Меррик бы тут же меня убил, – со вздохом сказал Клив. – Так ты, Ларен, считаешь меня опасным, роковым мужчиной?
– О да, – уверенно изрекла она и, не обращая внимания на Меррика, который, смеясь, дергал ее за руку, добавила:
– Вполне возможно, что именно твои разные глаза помогут тебе возвратить то, что принадлежит тебе по праву рождения. Подумай: легко ли узнать давно пропавшего ребенка во взрослом мужчине, вернувшемся домой через двадцать лет? Никто не смог бы узнать тебя, Клив, если бы не глаза, таких глаз, как у тебя – один голубой, а другой золотистый, – люди не забывают.
– Она права, – подхватил Меррик. – Но я боюсь, что этот самый Варрик просто-напросто возьмет и воткнет тебе под ребра нож или же опоит тебя ядом. А теперь, дорогая женушка, пошли. Я здорово устал за сегодняшний день, но одна часть моего тела нисколько не утомилась. – И он повел жену к стоящему особняком шатру. Всю дорогу Ларен заливалась веселым смехом, и когда полог шатра закрылся за нею, смех не затих. Чесса схватила Клива за уши:
– Не слушай других женщин, муж мой, никого, даже Ларен. Как только ей пришло в голову сказать, что она бы бросилась на тебя, не будь рядом Меррика! Право же, если ты начнешь прислушиваться к тому, что могут наговорить тебе такие, как она, то возомнишь о себе невесть что. Ты должен слушать только меня, меня одну, запомнил? Уж я-то никогда тебе не солгу.
– А что ты мне скажешь, Чесса?
– Что когда я гляжу на тебя, то мне хочется слиться с тобой навсегда.
– А что еще?
– Что я бы набросилась на тебя, даже если бы рядом торчал Меррик. Что касается Кири…
– Отец, я устала.
– Да, золотце, сейчас мы пойдем спать, – сказал Клив и испустил глубокий тяжкий вздох. Чесса тоже вздохнула.
Глава 21
Озеро Лох-Несс ярко блестело под лучами утреннего солнца. Сегодня было ясно, и туман больше не окутывал сосновые и дубовые леса на окрестных холмах таинственным, непроглядно белым покровом. Лесной край выглядел пустынным, диким и безжалостно суровым. С борта корабля Чесса хорошо различала густой подлесок из орешника и остролиста. Кругом на опушках цвел ярко-лиловый вереск, его заросли покрывали все, даже камни, и доходили до самого берега. Вся эта земля: и леса, и вересковые пустоши – выглядела какой-то покинутой, заброшенной. По небу пролетел золотистый орел, вслед за ним – скопа. Откуда-то доносились крики канюков. Было тепло и тихо, вода в озере была спокойной, и мужчины гребли легко, не борясь ни с ветром, ни с течением. Озеро было большим и даже возле устья реки очень широким. Вода в нем была пресная, но не прозрачно-голубая, как в норвежских фиордах, а темная, и в ней ничего нельзя было разглядеть.
– Клив, неужели это озеро и впрямь не имеет дна? – опасливо спросила Чесса, вглядываясь в мутную воду.
– Так говорят.
– Может быть, нам удастся увидеть это чудовище? Тебе говорили, как оно выглядит?
– Существует много различных описаний. Самое первое принадлежит святому Колумбе [8], который проповедовал здесь христианство более трехсот лет назад. Большинство считает, что лохнесское чудовище – это огромная морская змея с длинной тощей шеей и крошечной головой. Еще мне говорили, что на спине у него есть горбы, но количество этих горбов каждый называл разное.
– А вот и то, что мы ищем, – крикнул Эллер. – Кинлох. – И показал рукой на скалистый холм на западном берегу озера Лох-Несс. На его голой вершине стояла большая деревянная крепость, именно крепость, а не обычная усадьба, со стороны озера совершенно неприступная. Проникнуть в нее можно было бы только с суши, по узкому мысу, лишенному всякой растительности. Вдоль мыса шла широкая, хорошо утоптанная тропа, ведущая прямо к дому, только это был не длинный общий дом наподобие Малверна. Это была крепость. Она стояла особняком – громадное деревянное здание, занимающее всю верхнюю часть мыса.
Надворные же постройки – низкие бревенчатые строения с крышами из дерна – теснились на другом конце мыса, обращенном к берегу.
Здесь были коровник, овчарня, хлев для коз, а также большая коптильня, баня, уборная и две хижины для рабов. Вокруг простирались ячменные, ржаные и овсяные поля, тянущиеся до подножий холмов, поросших еловым лесом. Вся усадьба: крепость, надворные постройки, поля – была обнесена высоким частоколом из толстых, восьмифутовых сосновых стволов, скрепленных кожаными канатами. Верхний конец каждого столба был острым, как копье.
– Хорошие укрепления, – одобрил Меррик. – Если бы здешним хозяином был я, то не боялся бы, что мои владения захватят скотты, пикты или бритты. Когда мы были в Инвернессе, я, как и ты, Клив, прислушивался к разговорам. Набеги, вернее теперь уже не военные набеги, а просто небольшие грабительские налеты, здесь обычное дело. Но прежние ожесточенные битвы между викингами, скоттами и пиктами отошли в прошлое еще в минувшем веке, когда Кеннет Макалпин стал королем Шотландии. Он объединил скоттов и пиктов и перенес столицу страны на запад, в город Скоун. Нынешний король Шотландии зовется Константин.
Не отрывая глаз от мощной деревянной крепости, Клив медленно проговорил:
– Я помню, что внутри, слева от этих огромных дверей, есть гигантское деревянное изваяние – голова
