Мирана ненавидела и боялась Инголфа, но зрелище жестокой расправы, когда самое ценное, что есть у человека – жизнь, – в мгновение ока превратилось в ничто, повергло ее в ужас. В сущности, Инголф всегда был предан Эйнару. В этот вечер он был пьян и болтал много лишнего. Но он был человеком, а не бешеным псом. Теперь он был мертв. Просто мертв. Он позволил себе сказать о новой рабыне, не более того. Он смеялся. За что Эйнар убил его? За то, что тот смеялся над ним? За то, что знал о его новой наложнице? Мирана посмотрела на брата. Казалось, он был абсолютно невозмутим, если бы не его глаза. Они полыхали яростным огнем. Мирана содрогнулась от ужаса. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
– Уберите его, – приказал Эйнар. – Мы не хотим, чтобы его дух остался с нами. У него были скверные мысли, и его дух будет не лучше.
Мирана отвернулась, чтобы не видеть, как мужчины убирают тело. Она взглянула на Сайру и была потрясена, увидев улыбку на ее губах. Девушка смотрела на Эйнара и улыбалась. Она чуть подалась вперед, ее сияющие волосы упали на грудь.
Через некоторое время мужчины вернулись к выпивке. Женщины не могли отправиться спать до тех пор, пока мужчины сидят за столом. А те, казалось, собирались провести за этим занятием еще не один час.
– Слушайте меня, мои храбрые воины, лучшие во всей Ирландии, – обратился ко всем Эйнар. – Некоторые из вас уже знают о самой замечательной в моей жизни новости, другие еще нет. Я держал ее в тайне до тех пор, пока моя дорогая сестра не вернулась ко мне. Теперь я оглашу ее всем. Наш король Ситрик хочет взять в жены мою сестру. Наша семья породнится с королевской семьей. Сыновья Мираны будут править Ирландией. Это произойдет в первый день осени. Этот союз, без сомнения, принесет удачу нам всем. И все мы пополним богатством нашу казну.
Свершилось. Мирана спокойно приняла эту новость. Она взглянула на Гунлейка. Он был бледен и выглядел больным. Он поможет ей, он должен это сделать. Она вдруг отчетливо поняла, что, скажи она Эйнару, что не хочет выходить замуж за старика, что уже замужем и лишилась девственности, он, не раздумывая, пронзит ее сердце ножом.
Эйнар не колеблясь убил Инголфа, человека, который, в сущности, не сделал ничего, что могло привести его в бешенство. Она страшилась даже представить себе силу его ярости, когда он узнает всю правду. Мирана ни секунды не сомневалась, что он убьет ее как виновницу крушения его грандиозных замыслов.
Она даже бровью не повела, отлично сознавая, что нытьем и мольбами доставит ему огромное удовольствие.
За это важное событие было поднято много тостов и выпито немало вина. Мирана заметила на себе удивленные взгляды женщин. На их лицах не было и тени радости.
Сайра же, напротив, была весела и пила мед, приготовленный Мираной предыдущим летом.
Эйнар о чем-то беседовал со своими близкими друзьями, которых не отпугнуло даже жестокое убийство Инголфа. Они склонились к нему, жадно впитывая его рассуждения по поводу будущего несметного богатства, власти и о том, как все они выиграют от этого союза. В большинстве своем это были простые люди. Сильные мужчины, отчаянные головы, но богатство, власть и рабы доставались лишь самым безупречным из них.
Наконец Эйнар повернулся к Миране. Он взял ее за руку и поцеловал кончики ее пальцев. Она не пошевелилась, не отвела руку, оставшись невозмутимой, как изваяние.
– Надеюсь, ты не огорчишь меня, – сказал он, внимательно глядя в ее глаза.
– Могу ли я, – не раздумывая, ответила она.
На мгновение глаза Эйнара злобно сверкнули, это произошло так быстро, что Мирана даже усомнилась, не показалось ли ей, хотя ясно видела это. Ей следовало быть предельно осторожной. По крайней мере на этот раз ей посчастливилось найти правильный ответ.
– Ты станешь королевой, – медленно продолжал он. – И будешь иметь все, что пожелаешь. Множество драгоценностей и рабов. Ты родишь двух или трех сыновей, и тогда он уже не посмеет прикоснуться к тебе своими скрюченными, покрытыми старческими пятнами руками. Наверное, даже его плоть покрыта этими пятнами. Интересно, это происходит со всеми стариками? Несмотря на то что у нас разные отцы, – продолжал Эйнар, – я всегда чтил Аудина. Благодаря моим стараниям его дочь станет королевой. Советую тебе поскорее родить ему мальчика, а не то он перережет твою прекрасную шею и твое место займет другая девственница.
Ее так и подмывало сказать правду, но она была слишком напугана и прекрасно сознавала, что ее сводный брат действует молниеносно и без лишних слов.
– Как скажешь, – беззаботно пожав плечами, ответила она. – Он стар. Наверное, ему недолго осталось жить. – Мирана помолчала, пытаясь придать своим глазам радостный блеск. – Возможно, я даже помогу ему в этом.
Эйнар рассмеялся и отпустил ее руку. Он сильно опьянел.
– Ну-ну. Мне нравятся твои речи, но будь осторожна, Мирана. Ты как-то странно переменилась, – добавил он, немного нахмурившись. – Я это сразу заметил, поскольку хорошо тебя знаю, не так ли? – Эйнар помотал головой, пытаясь стряхнуть дурман. – Расскажи мне, как Рорик Харальдссон обращался с тобой. Он обижал тебя? Не лги, Мирана, Эмунд и Инголф обо всем рассказали мне, включая твои жалкие попытки внушить им, что ты замужем. Сайра подробно описала им, чего ты натерпелась от Рорика и его семейки. Он так ненавидел тебя, что даже выпорол. Тебе было больно, Мирана? Как это было?
Ее мутило.
– Ты задал мне столько вопросов, Эйнар. Что тебя интересует в первую очередь?
Эйнар нахмурился и склонился к ней ближе.
– Расскажи мне о порке, – сказал он.
– Уверена, это никому не понравится. Помнишь, ты выпорол меня?
– Да, – протянул он. Воспоминания явно доставили ему удовольствие. – Ты заслужила это. Скажи, он сделал тебе больно?
– Да.
– Он раздел тебя?
– Я не помню.
– Ты помнишь. Расскажи, как это было. Он раздел тебя и заставил одного из своих людей держать тебя, пока охаживал кнутом?
Мирана лишь покачала головой, чувствуя, что этот разговор не в ее пользу.
– Я больше не хочу об этом говорить, Эйнар. Я устала. Могу я лечь спать?
Эйнар недовольно нахмурился.
– Ты пытаешься утаить от меня правду, Мирана. Мне это не нравится. Ты так же смела в своих речах, как и прежде, но все же что-то изменилось в твоем поведении. Может, сказалась твоя усталость, этим и вызваны увертки от прямого разговора, эта ирония, которая то и дело проскальзывает в твоем бархатистом голосе. Я понимаю, чего тебе стоило пережить тяготы плена и долгое путешествие в Клонтарф. Но тем не менее хочу побольше разузнать о том, как он выпорол тебя, прежде чем ты отправишься спать. Я собираюсь отомстить за тебя, поэтому и расспрашиваю так подробно. – Эйнар еще ближе склонил к ней голову, пристально глядя на ее губы. – Расскажи мне, и я сделаю так, что этот Рорик будет умирать в страшных муках.
«Ну что ж, хорошо», – подумала она.
– Он ужасно обошелся со мной, Эйнар. Раздел донага и бросил на землю. Приказал одному из своих людей держать меня за волосы, чтобы они не падали на спину. Привязал за руки к столбу и бил до тех пор, пока я не потеряла сознание.
У Эйнара участилось дыхание. Она явно переусердствовала, это было большой ошибкой. Она зашла слишком далеко. Ее рассказ вызвал в нем противоестественные чувства. Вместо того чтобы прийти в ярость от жестокости Рорика, он явно испытал удовольствие. Он был возбужден, его ноздри раздулись, глаза ужасающе блестели.
– Он прикасался к тебе после?
Мирана отрицательно покачала головой, поспешно вскакивая на ноги.
– Я так рада, что все позади, – громко сказала она. – Здесь все мои друзья, мне все желают добра, и мой
