«тоталитаризм», «гулаг», «диктатура партии», «гласность», «перестройка», «ястребы», «голуби», «консерваторы» и т п., которые якобы объясняют сущность советского общества. Одним из таких магических словечек является слово «номенклатура». Но что такое номенклатура в действительности? В сталинские годы в номенклатуру включались особо отобранные и надежные с точки зрения центральной власти партийные работники, которые руководили большими массами людей в различных районах страны и в различных сферах общества. Ситуация руководства была сравнительно простой. Общая линия руководства была ясна и более или менее стабильна. Методы управления были примитивны и стандартны, культурный и интеллектуальный уровень руководимых масс был низкий, лозунги для них были простые. Практически любой партийный функционер, включенный в номенклатуру, с одинаковым успехом мог руководить тяжелой индустрией, целой республикой, спортом, сельским хозяйством или литературой. Главная задача руководства заключалась том, чтобы установить единое и централизованное руководство страной, приучить массы к новым формам руке водства и любой ценой выполнить то, что требовалось высшей властью.
В послесталинские годы изменились условия руководства, изменилось руководимое общество, изменился и характер руководителей. От руководителей стало требоваться образе вание и более или менее узкая профессионализация, а также более высокий уровень компетентности в руководимом деле или районе страны. Номенклатурой стали называть важные должности вне партийного аппарата, назначение на которые контролируется и утверждается партийным аппаратом. Это – посты, а не люди, назначаемые на них. Категория номенклатурных работников, профессия которых – быть в номенклатуре, практически исчезла как элемент структуры власти. Кроме того, в номенклатуру стали включать профессиональных партийных работников и вообще лиц, попавший в высшие привилегированные слои. Слово «номенклатура» стало многосмысленным и неопределенным, утратило значение социологического понятия. Теперь оно вводит в заблуждение и мешает пониманию сущности власти.
Советы
Советы сначала мыслились как стержневая власть общества, а партийный аппарат – как их помощник. Но положение оказалось противоположным. Это произошло не случайно. Помимо обстоятельств чисто исторического характера, тут сыграли роль объективные закономерности самого коммунизма и организации огромного механизма власти.
Советы выполняют определенные функции в системе власти. Снизу они опираются не на первичные коллективы, а на территориальные единицы, – районы, области, города, края, республики. Выборы депутатов в Советском Союзе являются прямыми. Но вместе с тем, советы служат целям маскировки сущности системы власти, создавая видимость выборности последней. Депутаты советов формально выбираются, а по существу отбираются партийным органами. И функционируют они на всех уровнях под контролем партийных органов. На высшем уровне они выполняют законодательные функции, но опять-таки чтобы скрыть тот факт, что соответствующие законы, решения, постановления уже были одобрены партийными органами. В принципе система власти может обойтись без советов, заменив их соответствующими отделами при партийном аппарате и деловыми конторами, ведающими делами, которые ранее были в ведении советов. Суть дела от этого не изменится. Зато будет отброшена видимость выборности власти. Но вместе с тем, возможен и обратный процесс, а именно – усиление советов и даже перемещение каких-то функций стержневого аппарата власти в советы. Этот процесс можно сейчас наблюдать в Советском Союзе. Возможно, что советы по видимости и даже отчасти реально станут стержнем системы власти, а партийный аппарат отойдет на задний план. Но по сути это будет лишь переименованием подразделений власти. Партийный аппарат как стержень власти более соответствует сущности коммунистической власти как власти невыборной. Тем более важные чиновники советов суть члены партии и все равно зависят от партийных органов.
Возможен и компромиссный вариант, т е. такое соотношение советов и партийного аппарата, при котором образуется единый стержневой аппарат, имеющий «парламентскую оболочку» и совсем непарламентскую коммунистическую суть. Такое обволакивание стержня власти «демократической» оболочкой советов сделает его менее уязвимым. Но, как говорится, шила в мешке не утаишь. И суть дела так или иначе обнаружит себя явным образом. Коммунистическое общество не может долго существовать без единой и централизованной «нервной системы».
Сверхвласть
В системе власти занято огромное число учреждений и людей. Она управляет обществом, но она сама нуждается в управлении. Для этого в ней выделяется такая часть, которая властвует над самой системой власти, – власть второго уровня, или сверхвласть. Аппарат сверхвласти пока еще не оформлен законодательно и не оформился как особое подразделение государства. Но он так или иначе складывается фактически. В сталинские годы он образовался из личной канцелярии Сталина и органов государственной безопасности. Он стоял над партийным аппаратом, не помещался последним, а контролировал его. В хрущевские и брежневские годы аппарат сверхвласти образовался в основном в рамках партийного аппарата. То, что выходило за его пределы, играло роль второстепенную. Он сложился из группы партийных работников высшего уровня и из обслуживающих их помощников и советников на основе личных контактов, взаимной выгоды и поддержки, – как правящая клика или мафия, державшая под своим контролем весь партийный аппарат. Аппарат сверхвласти становится аппаратом личной власти Генерального секретаря ЦК КПСС (Генсека). При этом сам Генсек может быть ничтожеством. Но аппарат сверхвласти все равно должен сложиться. Иначе система власти не может функционировать как единое целое. Обычно на это уходит несколько лет. Создание такого аппарата протекает в форме борьбы в партийном аппарате и замены лиц, неугодных новому Генсеку, «своими» людьми.
Таким образом, можно констатировать два типа сверхвласти – сталинистский, стоящий над партийным аппаратом, и брежневистский, составляющий часть партийного аппарата. Эти два типа соответствуют двум типам руководства вообще, – сталинистскому и брежневистскому. Разумеется, в реальности имеет место комбинация элементов различных типов. Имеет место тот или иной тип, это определяется доминированием элементов того или другого. Сталинский и брежневский типы руководства и аппарата сверхвласти суть вариации в рамках коммунистической власти. Но в этих рамках они все-таки различаются, становясь порою альтернативой друг другу. Альтернатива сталинизму есть брежневизм, и наоборот. И ничего другого тут в принципе быть не может, кроме комбинации этих типов власти и их ослаблений или усилений.
Имеется тенденция к тому, чтобы создать аппарата сверхвласти как нечто устойчивое и не зависящее от смены высшего руководства. Речь идет не о том, чтобы создать особый орган сверхвласти, – в этом нет надобности. Достаточно организовать систему власти так, чтобы новый высший руководитель автоматически получал сверхвласть, не тратя много лет на создание аппарата личной диктатуры. Эту тенденцию особенно сильно выразил Горбачев, добившись создания поста Президента страны с повышенными полномочиями. Как фактически будет реализована эта тенденция, трудно сказать. Но во всяком случае можно сказать, что раздвоение высшей власти на два поста – главы советов и главы партийного аппарата – не есть еще решение проблемы. Какой-то из этих постов должен стать подчиненным. Если стержневой аппарат власти переместится в советы, то партийный аппарат станет орудием будущего диктатора. По форме он будет выглядеть «парламентарно», а по сути дела будет повторением сталинского образца.
Группировки и мафии
В системе власти на всех ее уровнях возникают конфликтующие группировки и правящие мафии. В брежневские годы на Западе советских руководителей делили на «ястребов» и «голубей». Теперь делят на «перестройщиков» и «консерваторов». Конечно, в таком делении больше домыслов, чем реальности. Но, как
