фермеры спилили большинство деревьев, создававших тень вокруг плантаций и стали выращивать высокоурожайные сорта, повышая объем получаемого кофе, но повышая также эрозию почвы и смертность птиц. Биологи сообщают, что на этих новых, солнечных кофейных полях теперь можно обнаружить только пять процентов того количества видов птиц, которые обитали на традиционных, тенистых кофейных плантациях. Когда была уничтожена естественная среда обитания птиц и других живых существ, питающихся насекомыми, насекомые-вредители начали быстро размножаться, и плантаторы стали применять пестициды. Часть распыленных химикатов попала в легкие рабочих, трудившихся на плантации, другая часть была смыта или распространилась по воздуху, попав в пищу животным и растениям… На каждый фунт кофейных бобов пришлось примерно по два фунта шелухи, которая была сброшена в реку. Разлагаясь в реке, сброшенная шелуха потребляла необходимый рыбам кислород.
«Когда я впервые стал задумываться над истинной стоимостью вещей, — сказал Дарнинг, — один мой друг прочитал рукопись и воскликнул: „А, я понял! Ты хочешь, чтобы вместо того, чтобы покупать, люди испытывали чувство вины“». Но, на самом деле, речь здесь не о чувстве вины. Речь о создании стиля жизни, при котором не требуется так много вещей, чтобы сделать нас счастливее, чем мы есть. Что может быть проще, чем купить кофе, выращенный в тени и не нуждающийся поэтому в использовании пестицидов. Мы должны думать о том, что мы получаем, а не о том, от чего мы отказываемся.
Поскольку мало кто из нас самостоятельно изготовляет для себя то, что необходимо в повседневной жизни, почти все, что мы потребляем: от картофеля до бензина и карандашей, мы получаем откуда-то еще. «Проблема в том, что эти „где-то еще“ постепенно иссякают, особенно если учесть, что развивающиеся страны стремятся к западному стилю жизни», — говорит инженер Матис Вакернагель, штатный сотрудник организации
Как решить эту проблему? Никаких проблем, мы воспользуемся услугами рынка. Мы просто пойдем и купим пять новых планет.
Дарвин наоборот
Очень плохо, что количество природных ресурсов, а вместе с тем и возможность отдыха на природе, а также эстетического наслаждения ею истощается по мере того, как продолжается разжигаемое синдромом потреблятства обворовывание планеты. Но гораздо более огорчительным является факт, что жизнь на Земле становится гораздо менее разнообразной по мере того, как исчезают населяющие ее существа. Исчезновение ключевых биологических видов из экосистемы — это как достать не тот арбуз с витрины супермаркета. Обвал арбузов рушится на пол, потому что они держались только благодаря тому, что один арбуз поддерживал другой. Рассмотрим всего лишь один пример. Когда солнце нагревает горный ручей из-за того, что деревья, которые росли на его берегах и создавали тень, вырублены, ручей становится местом массовой гибели форели, потому что форель живет в
Из книги «Последнее предложение Бога»
Эра экологической работы еще не завершена. Тревожная правда заключается в том, что каждый день сотни «арбузных обвалов» случаются на поле сражения за добывание природных ресурсов. Будучи явлением, затрагивающим далеко не только тропические леса, нарушение среды обитания и сопутствующее ему вымирание биологических видов происходит прямо у нас под носом. «Массовое вымирание незаметно происходит в американских озерах и реках», — говорит биолог Энтони Риккарди. Его исследование показывает, что виды, обитающие в пресной воде, от улиток до рыб и земноводных, вымирают в пять раз быстрее, чем сухопутные виды, и так же быстро, как виды, обитающие в тропических лесах — считается, что последние находятся в наибольшей опасности. Половина американских заболоченных земель и девяносто девять процентов травянистых прерий исчезли. Поскольку эти системы были разрушены с целью использования их для сельского хозяйства и других нужд, 935 обитающих в Соединенных Штатах биологических видов (356 животных, 579 растений) вынуждены бороться за жизнь.
До того, как здоровье нашей природы начало ухудшаться, мы редко думали о том, как тот или иной продукт попал к нам и что этому сопутствовало; мы просто потребляли его и выбрасывали то, что оставалось. Мы не думали о растениях, животных и даже человеческих культурах, которые были вытеснены или разрушены в процессе добывания материалов для этого продукта. Теперь, когда биологи, подобные Норману Майерсу и Е.О. Уилсону, говорят нам, что, возможно, мы живем во времена самого интенсивного вымирания со времен исчезновения динозавров шестьдесят пять миллионов лет назад, многие люди наконец-то забеспокоились после долгого отказа это замечать. Мы теряем биологические виды со скоростью, в 1000 раз превышающей естественную скорость вымирания.
Что скажут о нашей эпохе цивилизации будущего? Будут ли они доискиваться до причин гибельного сокращения разнообразия видов? Или они будут пожимать плечами (если у них будут плечи, чтобы ими пожимать) так же, как делают наши ученые, когда они размышляют о причинах случаев вымирания видов, произошедших в прошлом. «Дело было в глобальном потеплении», — могут сделать вывод ученые будущего. «Неэффективное использование земли», — выдвинут гипотезу другие. Но, ради сохранения достоинства нашей цивилизации, давайте надеяться и молиться, что никто из них не откроет унизительную правду о нашем навязчивом желании дешево покупать кофе, бензин и нижнее белье.
Глава 12
Индустриальная диарея
ДДТ — полезно мне!
Век химии породил продукты, учреждения и культурные отношения, которым для поддержания
