того, как его провозгласят человеком, который принесет победу в мировой войне, на практике убедится, что его функции весьма ограничены и сводятся к действиям, не затрагивающим главных политических и стратегических решений, которые должны приниматься только существующими сейчас методами, и не вторгающимся в сферу главных двух региональных командующих.
Это не оправдает надежд, которые возникнут, и не окупит создания аппарата, соответствующего пышному рангу верховного главнокомандующего по обеспечению победы над Германией.
С другой стороны, если верховному командующему будет действительно дано право принимать решения, деятельность объединенного англо-американского штаба окажется фактически излишней и сразу же возникнет напряженность в отношениях между правительствами и верховным главнокомандующим. Не вдаваясь в вопрос о личностях, можно усомниться в том, что найдется такой офицер, который был бы в состоянии принимать решения по огромному кругу проблем, которыми теперь занимаются главы правительств с помощью объединенного англо-американского штаба.
Принцип равного статуса, которого должны по возможности придерживаться союзники, состоит в том, что командование любым театром военных действий должно быть поручено тому союзнику, который имеет или будет иметь на этом театре самые крупные силы. Исходя из этого, командование на Средиземном море должно принадлежать англичанам, а командование операцией «Оверлорд» — американцам.
Если эти два командования будут объединены под началом верховного главнокомандующего, то следует учесть, что к маю (1944 года) англичане будут располагать гораздо более крупными силами для борьбы против Германии, чем американцы. Поэтому можно было бы сказать, что верховное командование должно быть поручено английскому офицеру. Я в качестве главы правительства его величества очень не хотел бы возложить такую неприятную ответственность на английского офицера. Если же, с другой стороны, независимо от перевеса в силах верховное командование было бы поручено американскому офицеру и он высказался бы за концентрацию войск для операции «Оверлорд», не считаясь с ущербом, который это нанесло бы нашим планам на Средиземном море, правительство его величества не могло бы согласиться с этим решением. Таким образом, верховный главнокомандующий, будь то англичанин или американец, был бы поставлен в невыносимое положение. Поскольку он принял бы на себя перед всем миром ответственность за верховное командование, ему бы ничего не оставалось, как подать в отставку, если бы то или иное правительство отвергло его решение. Это могло бы привести к очень серьезному кризису в исполненных духа гармонии хороших отношениях, которые до сих пор существовали между нашими двумя правительствами.
Непонятно, почему нельзя сохранить ныне существующий порядок, внеся в него некоторые улучшения, если таковые будут предложены. В соответствии с существующей договоренностью американский командующий должен руководить выполнением огромной задачи — операцией через Ла-Манш, а английский командующий — военными действиями на Средиземном море. Их действия будут согласовываться, а вооруженные силы — выделяться объединенным англо-американским штабом, работающим под руководством глав наших двух правительств… Следует также более часто созывать совещания объединенного англо-американского штаба и договориться о том, чтобы ежемесячно председатели комитета начальников штабов каждой страны приезжали на неделю поочередно соответственно в Лондон и Вашингтон'.
Этот документ я вручил президенту перед отъездом в Тегеран, и во время конференции в Тегеране я не знал, каков будет ответ. Из частных источников мне стало известно, что американский комитет начальников штабов полностью понял, какие могут возникнуть неурядицы в разграничении функций между нашим объединенным англо-американским штабом и новым верховным командующим, а также что, ознакомившись с нашими доводами, они отказались от мысли во что бы то ни стало отстаивать свой план. Ни сам президент, ни кто-либо из его непосредственного окружения не касался этого вопроса при наших официальных и неофициальных и неизменно дружественных встречах. Поэтому у меня создалось впечатление, что генерал Маршалл будет командовать операцией «Оверлорд», что генерал Эйзенхауэр заменит его в Вашингтоне и что я, как представитель правительства его величества, должен буду подобрать командующего Средиземноморским фронтом. В то время я твердо считал, что последний пост займет Александер, осуществлявший руководство военными операциями в Италии. Вопрос этот оставался в таком положении вплоть до нашего возвращения в Каир.
Наконец все проблемы были разрешены. Трудности, связанные с американской конституцией, здоровьем Рузвельта, упрямством Сталина, сложностью поездки в Басру и по Трансперсидской железной дороге, — все это было сметено прочь неотложной необходимостью тройственной встречи и провалом всех других вариантов, кроме полета в Тегеран. Поэтому 27 ноября на рассвете в чудесную погоду мы вылетели из Каира в долго выбиравшееся место встречи и благополучно прибыли туда различными путями и в разное время.
Глава вторая ТЕГЕРАН: ОТКРЫТИЕ КОНФЕРЕНЦИИ
Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении почти 3 миль через каждые 50 ярдов были расставлены персидские конные патрули. Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она проследует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой.
Американская служба безопасности более умно обеспечила защиту президента. Президентская машина проследовала в сопровождении усиленного эскорта бронемашин. В то же время самолет президента приземлился в неизвестном месте, и президент отправился без всякой охраны в американскую миссию по улицам и переулкам, где его никто не ждал.
Здание английской миссии и окружающие его сады почти примыкают к советскому посольству, и поскольку англо-индийская бригада, которой было поручено нас охранять, поддерживала прямую связь с еще более многочисленными русскими войсками, окружавшими их владение, то вскоре они объединились, и мы, таким образом, оказались в изолированном районе, в котором соблюдались все меры предосторожности военного времени. Американская миссия, которая охранялась американскими войсками, находилась более чем в полумиле, а это означало, что в течение всего периода конференции либо президенту, либо Сталину и мне пришлось бы дважды или трижды в день ездить туда и обратно по узким улицам Тегерана. К тому же Молотов, прибывший в Тегеран за 24 часа до нашего приезда, выступил с рассказом о том, что советская разведка раскрыла заговор, имевший целью убийство одного или более членов «большой тройки», как нас называли, и поэтому мысль о том, что кто-то из нас должен постоянно разъезжать туда и обратно, вызывала у него глубокую тревогу. «Если что-нибудь подобное случится, — сказал он, — это может создать самое неблагоприятное впечатление». Этого нельзя было отрицать. Я всячески поддерживал просьбу Молотова к президенту переехать в здание советского посольства, которое было в три или четыре раза больше, чем остальные, и занимало большую территорию, окруженную теперь советскими войсками и полицией. Мы уговорили Рузвельта принять этот разумный совет, и на следующий день он со всем своим штатом, включая и превосходных филиппинских поваров с его яхты, переехал в русское владение, где ему было отведено обширное и удобное помещение. Таким образом, мы все оказались внутри одного круга и могли спокойно, без помех, обсуждать проблемы мировой войны. Я очень удобно устроился в английской миссии, и мне нужно было пройти всего лишь несколько сот ярдов до здания советского посольства, которое на время превратилось, можно сказать, в центр всего мира.
Появилось много неправильных отчетов о позиции, которую я с полного согласия английского комитета начальников штабов занимал на конференции. В Америке утвердилось мнение, будто я старался помешать осуществлению операции «Оверлорд» и тщетно пытался склонить союзников предпринять массовое вторжение на Балканы или крупную кампанию в восточной части Средиземного моря, которая поставила бы крест на операции «Оверлорд». Многое из этой чепухи было разоблачено и опровергнуто в предыдущих главах, но все же, пожалуй, есть смысл рассказать, чего я в действительности добивался и чего в весьма значительной степени добился.
Операция «Оверлорд», к детальному планированию которой мы приступили, должна была быть начата в мае, или июне, или самое позднее в первых числах июля 1944 года. Войскам и судам, которые должны были перевозить их, по-прежнему предоставлялся приоритет. Далее, требовалось снабжать действующую в Италии многочисленную англо-американскую армию, перед которой стояла задача захватить Рим и
