крокодильи слезы!
— Ну?! Слышал? — обрадовался крокодил.
— Да, — ответил охотник упавшим голосом.
Напился шакал и убежал поскорее в лес.
Долго ждали охотник и крокодил третьего зверя, но на берегу никто не показывался.
— Я так голоден, что у меня больше нет сил ждать! — проревел крокодил. — Сейчас я тебя съем! Ты своими ушами слышал, что сказали газель и шакал. То же самое тебе скажет любой зверь. Мы только зря тратим время…
Но охотник стоял на своем:
— Скажет третий зверь, что ты прав, тогда меня и съешь. А пока подождем!
Наконец из лесу выскочил на берег заяц. Огляделся по сторонам, подбежал к реке и только хотел напиться, как вдруг услышал хриплый голос крокодила:
— Стой! Ты кто?
— Заяц!
— Что ты делаешь на моем берегу?
— Прибежал напиться. Я всегда пью здесь в это время.
— А сегодня я тебе запрещаю! — сказал крокодил. — Сначала ответь на один вопрос.
И крокодил начал рассказывать все с самого начала. Внимательно выслушал его заяц и говорит:
— Позвольте мне напиться, а потом уж я вам отвечу. У меня от жажды в горле першит, и я очень боюсь, что вы прогоните меня от воды, если я отвечу неправильно. А судья не должен бояться!
Подумал крокодил и согласился:
— Ладно, пей! Я хочу, чтобы ты без страха ответил, имею ли я право съесть этого человека, если я голоден.
Напился заяц, стряхнул воду с усов и говорит крокодилу:
— Я бы вам ответил, но не могу судить по справедливости возле реки. Придется вам выбраться на берег и отползти подальше в лес.
— Почему ты не можешь рассудить нас здесь? — удивился крокодил. — Может, шум воды мешает тебе думать?
— Нет, не поэтому! Мой дедушка разбирал тяжбу вашего дедушки с одним человеком на берегу реки и не дожил до старости. Мой отец тоже как-то взялся судить близ воды и умер не своей смертью. Из-за этого я так рано остался сиротой. Нет, я согласен рассудить вас только в лесу, подальше от воды!
— Ладно, — согласился нехотя крокодил. — Только пусть охотник сам несет меня в лес, — мне по суше ползать тяжело!
— Я боюсь нести его на себе, — признался охотник зайцу. — Смотри, какая у него пасть и какие лапы!
— Не бойся большой пасти и сильных лап, опасайся зубов и когтей, — сказал заяц. — Нес же ты крокодила к реке из лесу, так же понесешь и в лес от реки. Иначе я не смогу вас рассудить!
— Ладно уж, — проворчал крокодил.
Бросил заяц охотнику веревку и палку. Охотник связал крокодилу лапы, сунул толстую палку в пасть, а морду туго замотал. И потащил крокодила к берегу.
Когда вода дошла охотнику до пояса, спросил крокодил:
— Заяц, может, ты здесь нас рассудишь?
— Нет! — ответил заяц. — Вы ведь еще в воде, а не на суше.
Вот дошла вода охотнику до колен, и снова крокодил спрашивает:
— Заяц, а теперь ты можешь сказать, кто из нас прав?
— Нет! — ответил заяц. — Пусть охотник подальше отойдет!
Выволок охотник крокодила на берег, подобрал свое ружье,
взвалил крокодила на спину и понес к лесу. Не успел он сделать и трех шагов, крокодил опять спрашивает зайца:
— Ну а теперь можешь нас рассудить? Мы ведь уже на земле.
— Нет, — ответил заяц. — Не могу я судить поблизости от воды. Вот дойдем до леса…
И лишь когда охотник отнес крокодила далеко в лес, заяц остановился:
— А теперь, охотник, бросай крокодила на землю, сейчас я вас рассужу. Охотник! Убей этого крокодила! Он тебя обманул, чуть было не съел. Осталась бы твоя семья без кормильца. Убей его! Пусть все знают, что за добро платят добром, а за зло платят злом. Убей его! И никогда не верь крокодильим слезам.
И охотник пристрелил крокодила.
С тех пор все знают, чего стоят крокодильи слезы.
Давным-давно, когда еще не было луны, не было и смерти. Люди не умирали. Ведь с неба свисали цепи. Когда люди уставали от жизни, они взбирались по цепи на небо, выше облаков, и отдыхали там сколько хотели.
Жил тогда кузнец, по имени Фазого Ба Си, очень искусный в своем ремесле. Жизнью он не был доволен. Еще бы! У всех людей было много детей, много сыновей, у него же были только две дочери и ни одного сына. Не было у него помощника. Это огорчало его: ведь он должен был сам все делать: и разжигать угли, и раздувать мехи, и все сам, и только сам.
Сколько ни горевал он, даже гневался, а сына нет и нет. Вот однажды кузнец и сказал людям:
— С меня довольно, ухожу на небо.
Люди отвечали ему:
— Подожди немного, у тебя еще будут сыновья, и тогда станет тебе легче.
И остался Фазого Ба Си. Но однажды, когда он докрасна раскалил кусок железа, то снова пришел в гнев, взял железо и влез на небо.
Увидели это его дочери и последовали за ним.
— Пойдем за отцом. И чтобы он никогда с нами не расставался и не мог уйти от нас, надо обрубить цепи, — сказали они.
И как сказали, так и поступили.
И с того времени люди стали умирать: они навсегда потеряли цепь, когда кузнец со своими дочерьми ушел на небо.
А железо, которое кузнец только что выковал, стало месяцем.
И когда месяц узким серпом встает на вечернем небе, говорят:
— Вот Фазого Ба Си раскалил свое железо.
Когда полный месяц сияет на небе, говорят:
— Вот кузнец окончил свою работу.
А около месяца две маленькие звездочки. Их видно только в очень ясную погоду. Это дочери кузнеца.
Жили некогда в одной стране царь и его верный раб. У каждого из них была семья, но не было слышно во дворце ребячьих голосов — ни у царя, ни у раба детей не было. Звали они лучших колдунов и знахарей, да все впустую: годы шли, а все оставалось по-прежнему.
И вдруг в один прекрасный день разнеслась по стране весть, что у царя появился наследник. В тот же день и у раба сын родился. Через неделю, как и положено, состоялся обряд наречения: царский сын получил имя Маду Благородный, а сына раба назвали Маду Раб.
Шли годы, мальчики росли, и были они похожи как две капли воды — никто не мог отличить, где Маду Благородный, а где Маду Раб. Это не на шутку беспокоило царя. И вот одна старая женщина посоветовала ему изготовить два браслета — один из золота, другой из серебра — и золотой браслет дать Маду Благородному, а серебряный — Маду Рабу. Так царь и сделал.
Мальчики росли вместе. Шли годы, и вот пришла пора им жениться.
Самую красивую невесту в своей стране выбрал царь для Маду Благородного. Но не захотел царевич брать жену из отцовских подданных, и Маду Раб поддержал его:
