О, пусть идет! Будь ей попутен, ветер,
Зачем ей имя матери носить,
Когда она не мать в своих поступках?
Пускай же ныне вкусит наслажденья,
Которым осчастливила отца.
Хор
Вот как, о девушки, ныне
Явственно стало пророчества
Древнее слово, вещавшее:
Лишь исполнит год двенадцатый
Все свои двенадцать месяцев,
Громовержца кровный сын.
Все неуклонно течет к исполнению:
Как же, не видящий света за гробом,
Станет нести подневольный он труд?
Если наряд роковой —
Дело кентавровой хитрости —
В грудь его злобно впивается,
Если в плоть проник погибельный,
Смертный яд змеи чешуйчатой,
Солнца завтрашнего дня,
Гидры чудовищным призраком схваченный?
Яд на огне прикипел, и безжалостно
Несс черногривый терзает его!
О несчастная!
Бед не ждала она. Горе предвидя,
С новой женою вступившее в дом,
Средство своей применила рукой,
Советом чужим сражена,
И мнится, стенает она, и вопит,
И слез изобильных роняет росу…
Так движется рок и вскрывает
Коварства ужасный исход.
Хлынул слез поток,
Боль разливается в теле — увы!
Даже и враг достославного мужа
Ныне пришел бы над ним возопить.
Увы! Боевое копье!
Оно злополучную деву-невесту
Железною силою к нам привело?
Но рядом стояла, безмолвна,
Киприда, виновница бед.
Первое полухорие
Иль обманулась я, иль вправду слышу:
Какой-то крик разнесся вдруг по дому.
Что это значит?
Второе полухорие
Не смутный крик, а чей-то вой несется
Отчаянный. Еще беда случилась.
Хор
Вот, сдвинув брови и глаза потупив,
Идет старуха что-то сообщить.
Кормилица
Ах, доченьки, немало горьких бед
Принес нам дар, отправленный Гераклу!
Хор
О чем ты, бабка? Что за горе там?
Кормилица
Царица Деянира в самый дальний
Из всех путей ушла, не торопясь.
Хор
Не умерла ли?
Кормилица
Все сказала я.
Хор
