Цыганке!

Молода и черноока, С бледной смуглостью ланит, Проницательница рока, Предо мной дитя востока, Улыбаяся, стоит. Щеголяет хор суровый Выраженьем страстных лиц; Только деве чернобровой Так пристал наряд пунцовый И склонение ресниц. Перестань, не пой, довольно! С каждым звуком яд любви Льется в душу своевольно И горит мятежно-больно В разволнованной крови. Замолчи: не станет мочи Мне прогрезить до утра Про полуденные очи Под навесом темной ночи И восточного шатра.

1844

«На водах Гвадалквивира…»

На водах Гвадалквивира Месяц длинной полосой; От незримых уст зефира Влага блещет чешуей… Всё уснуло… лишь мгновенный Меркнет луч во тьме окна, Да гитарой отдаленной Тишина потрясена, Да звезда с высот эфира Раскатилася дугой… На водах Гвадалквивира Месяц длинной полосой.

1844

«Рассказывал я много глупых снов…»

Рассказывал я много глупых снов, На мой рассказ так грустно улыбались; Многозначительно при звуке странных слов Ее глаза в глаза мои вперялись. И время шло. Я сердцем был готов Поверить счастью. Скоро мы расстались, — И я постиг у дальних берегов, В чем наши чувства некогда встречались. Так слышит узник бледный, присмирев, Родной реки излучистый припев, Пропетый вовсе чуждыми устами: Он звука не проронит, хоть не ждет Спасенья, — но глубоко вздохнет, Блеснув во мгле ожившими очами.

1844

В альбом

Я вас рассматривал украдкой, Хотел постигнуть — но, увы!
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×