Гор холодных вышины,И зимой мы совершенноБудто в снег погребены.Я же робкая такая,Как ребенку, страшно мне;Знаю, ночью злые духиБродят в нашей стороне.»Вдруг малютка приумолкла,Как бы слов страшась своих,И ручонками прикрылаЗвезды глазок голубых.Пуще ветр шумит сосноюПрялка воет и ревет,И под звонкий голос цитрыПеснь старинная поет:«Не страшись, моя малютка,Покушений власти злой;День и ночь, моя малютка,Серафимы над тобой!»
1847
«Желтеет древесная зелень…»
Желтеет древесная зелень,Дрожа, опадают листы…Ах, всё увядает, всё меркнетВсе неги, весь блеск красоты.И солнце вершины лесныеТоскливым лучом обдает:Знать, в нем уходящее летоЛобзанье прощальное шлет.А я — я хотел бы заплакать,Так грудь истомилась тоской…Напомнила эта картинаМне наше прощанье с тобой.Я знал, расставаясь, что вскореТы станешь жилицей небес.Я был — уходящее лето,А ты — умирающий лес.
1847
Посейдон
Солнце лучами игралоНад морем, катящим далеко валы;На рейде блистал в отдаленьи корабль,Который в отчизну меня поджидал;Только попутного не было ветра,И я спокойно сидел на белом пескеПустынного брега.Песнь Одиссея читал я — старую,Вечно юную песнь. Из ееМорем шумящих страниц предо мнойРадостно жизнь подымаласьДыханьем боговИ светлой весной человека,И небом цветущим Эллады.Благородное сердце мое с участьем следилоЗа сыном Лаэрта в путях многотрудных его;Садилось с ним в печальном раздумьеЗа радушный очаг,Где царицы пурпур прядут,Лгать и удачно ему убегать помогалоИз объятия нимф и пещер исполинов,За ним в киммерийскую ночь, и в ненастье,И в кораблекрушенье неслось,И с ним несказанное горе терпело.Вздохнувши, сказал я: «Злой Посейдон,Гнев твой ужасен,И сам я боюсьНе вернуть в отчизну!»