И что-то, белеясь, встает.Из волн поднимается феяИ села со мной у зыбей.Вздымаются груди, белеяПод легким покровом у ней.Она обняла, охватила,Больнее мне всё и больней.«Меня ты не в меру сдавила,Прекрасная фея морей!»— «Тебя я руками сжимаю,Насильно в объятиях жму,Тобой я согреться желаюВ вечернюю хладную мглу».Луна всё взирает бледнееС заоблачной выси своей.«Твой взор всё мутней и влажнее,Прекрасная фея морей!»— «Мой взор не влажнее нимало,Он мутен, как будто в слезах, —Когда я из волн выступала,Осталася капля в глазах.»Вскричалися чайки нежданно,Прибой всколыхался сильней.«Стучит твое сердце так странно,Прекрасная фея морей!»— «Стучит мое сердце так странно,Так дико мятусь я душой,Затем, что люблю несказанноТебя, милый облик людской.»
(1890)
«В молодые тоже годы…»
В молодые тоже годыЗнал я тяжкие невзгоды,Как пылал не раз.Но дровам цена безмерна,И огонь потухнет, верно,Ma foi! и в добрый час.Вспомни это, друг прекрасный,Устыдись слезы напраснойИ нелепого огня.Если жизнь ты сохранила,То забудь, что ты любила,Ma foi! обняв меня.
(14 апреля 1891)
Гренадеры
Во Францию два гренадера пошли, —В России в плену они были;Но только немецкой достигли земли,Как головы тут же склонили.Печальная весть раздалася в ушах,Что нет уже Франции боле.Разбита великая армия в прахИ сам император в неволе.Тогда гренадеры заплакали вдруг,Так тяжко то слышать им было,И молвил один: «О, как больно мне, друг,Как старая рана заныла.»Другой ему молвил: «Конец, знать, всему,С тобой бы я умер с печали,Но ждут там жена и ребята в дому,Они без меня бы пропали.»