понял, что больше не притворяюсь, что мое отношение к тебе очень серьезно.
Мэррин по—прежнему не знала, верить ему или нет.
– И ты боролся со своими… чувствами? – облизнув пересохшие губы, спросила она.
– Конечно, боролся, – не стал увиливать от прямого ответа Джерад. – А с того понедельника, когда уехал, оставив тебя в «Березовой роще», я вообще ни минуты не находил себе места.
– Ох! – выдохнула Мэррин, осознав, что Джераду пришлось так же туго, как и ей самой.
Но он не совсем правильно истолковал ее «ох».
– Ты удивлена, и это понятно. Понимаешь, в понедельник… я сгорал от страсти к тебе и видел, что ты тоже хочешь меня. Так что же произошло? Я напугал тебя? Весь день я провел как в кошмаре, думая только о тебе. А вечером ты врываешься в мой дом и обвиняешь меня в хитроумном плане совратить тебя. Когда ты ушла, я понял.
– Понял? – тупо переспросила она. – Что понял?
Пусть объяснит все человеческим языком, просто и доступно, иначе она немедленно, сию же секунду сойдет с ума!
Джерад посмотрел в широко распахнутые синие глаза Мэррин, потом медленно провел ладонью по ее щеке.
– После твоего ухода я не спал всю ночь. И понял, что люблю тебя, моя милая, моя дорогая Мэррин. Собственно, я сделал это открытие уже сравнительно давно, но боялся признаться в своей любви и тебе, и самому себе.
– Боже! – хрипло вскрикнула она.
– Да, я тоже был потрясен, поверь мне. Ты ушла из моего дома, унося в своем сердце ненависть ко мне. Я решил дать тебе время успокоиться, но сегодня захотел повидаться с тобой, потому что еще одну бессонную ночь мне просто не пережить. И что же я нахожу дома? Конверт с твоим чеком и припиской об «окончательном расчете».
Мэррин казалось, что у нее дрожат все внутренности. Глядя в его серые – такие любимые! – глаза, она боялась пошевелиться, боялась даже моргнуть, чтобы не спугнуть волшебное мгновение. Неужели это не сон?
А Джерад нежно поцеловал ее и, не встретив сопротивления, улыбнулся.
Мэррин улыбнулась в ответ.
– Ты позвонил мне… ну, туда, где я раньше жила?
– Вскрыв письмо, тут же бросился к телефону.
– И мой отец сообщил тебе, что я переехала к дяде Амосу?
– Он сказал, что тут больше свободного места. Ты меня любишь?
Вопрос прозвучал неожиданно, хотя мгновение спустя Мэррин поняла, что подспудно давно желала услышать его.
– Да.
– О, Мэррин! – в восторге выдохнул Джерад. – Ты встретила меня так агрессивно, что я не мог и надеяться на ответное чувство.
Мэррин прикрыла глаза и улыбнулась.
– Ну да, я накинулась на тебя, как самая настоящая мегера! Господи, а ведь мы оба подвергались огромному риску, когда решили разыгрывать из себя влюбленных!
– Риск – благородное дело.
– И очень хорошее! – согласилась она.
Джерад опять целовал ее, и она, обвив руками его шею, подставляла ему свои губы, требуя новых и новых поцелуев.
Спустя несколько минут Джерад слегка отстранился и, взглянув в ее глубокие, как море, глаза, тихо спросил:
– Когда ты узнала?
– О чем?
– О том всепоглощающем чувстве, которое приходит неожиданно и заполняет все твое существо, с которым невозможно бороться, как невозможно прыгнуть через собственную голову. Короче, когда ты узнала, что любишь меня? Только не стесняйся, говори начистоту.
Мэррин улыбнулась, но ответила уклончиво:
– Ну, узнала по некоторым признакам.
– По каким, например? – не отставал Джерад.
– Ну, у меня достаточно ровный характер, раньше я никогда не злилась, а вот ты меня постоянно раздражал, выводил из равновесия.
– А еще? – весело спросил он.
– Когда увидела в газете ту фотографию, где ты с Исидорой Томас, я чуть с ума не сошла от ревности, хотя и не сразу призналась в этом самой себе.
Тут уж Джерад совсем развеселился. Глядя на него, Мэррин тоже широко улыбнулась.
