вмешательстве в это дело.
— Нет, я уверена, что ты сможешь! — с жаром воскликнула Минерва. — Да, кровь там смыли и привели все в порядок, но в остальном в домике все осталось так, как было, поэтому ты наверняка...
— Погоди-ка, — перебил ее Джайлс. — Неужели ты хочешь сказать, что за все эти годы в охотничьем коттедже так никто и не побывал?
Минерва ответила:
— После того «несчастного случая», как нам велели это называть, Оливер сразу же запер поместье. Семья не приезжала даже в Холстед-Холл до того, как Оливер несколько месяцев назад не позволил открыть и никто из нас не хотел... В общем...
Она умолкла, договорив.
— Понимаю...
Да, он понимал! Джайлс до сих пор не мог заставить себя зайти в библиотеку, где его отец покончил с собой девять лет назад.
— Итак, ты хочешь, чтобы я один осмотрел место происшествия?
— Нет! Этого бы я у тебя никогда не попросила. Разуется, я поеду с тобой. — Она печально улыбнулась. — Знаешь, в городе распространился слух, что в домике живут привидения. Они слышали какой-то шум возле него, видели внутри какие-то таинственные огни и тому подобные вещи.
— Ты уверена, что хочешь этим заняться?
— Конечно, хочу! А почему бы и нет? Я не верю в приведения.
— Стоунвиллу это не понравится, — заметил он.
Она снова, как тогда в детстве, вздернула подбородок.
— А мне на это наплевать, — заявила Минерва. — Когда ты рядом, он ведет себя, как последний осел.
Джайлс едва сдержал улыбку.
— Это верно.
— Если кто и знает, каким сдержанным и осторожным ты можешь быть, так это я, — продолжала Минерва. — Ты такой же скрытный, как и он, если не больше. И я уверена, что ты никому ничего не расскажешь.
— Очень хорошо, — кивнул Джайлс. — Только дай мне один день на то, чтобы ознакомиться с официальным отчетом.
— С этим могут возникнуть трудности, — вздохнула Минерва. — Вчера вечером я спросила об официальных документах Оливера. Он сообщил, что попросил мистера Пинтера изучить отчет, но ему сказали, что потребуется несколько недель на то, чтобы его разыскать.
Джайлс приподнял бровь.
— А что еще ему могли сказать? Он же действует за спиной твоей бабушки. Поэтому констебль ничего не может сделать, предварительно не посоветовавшись с ней. А если мистер Пинтер даст понять, что ему не хочется, чтобы ее привлекали к...
Губы Минервы сложились в идеально круглую букву «О».
— Вот видишь! Ты действительно можешь оказаться очень полезным!
— Надеюсь, Стоунвилл будет такого же мнения, когда узнает, что я действовал против его воли.
— Позволь мне самой разобраться с братом, — попросила Минерва. — Если мы раскопаем что-нибудь полезное, он не станет сердиться.
Несколько мгновений они шли молча, наблюдая за тем, как утки скользят по поверхности Серпентайна. Наконец Джайлс остановил на ней взгляд.
— А ты не боишься встречаться со мной наедине, в отдаленной части вашего поместья? — поинтересовался он.
Минерва покраснела, но все-таки спросила:
— А я должна бояться?
— Разумеется, — очень серьезно ответил Джайлс. — Ни один мужчина не сможет слишком долго противиться искушению и, в конце концов, воспользуется ситуацией.
— Ты не погубишь меня, потому что знаешь, к чему это приведет, — с улыбкой заявила Минерва. — А ты не больше моего хочешь оказаться стреноженным, ведь если ты воспользуешься ситуацией, то я не перестану писать о тебе в своих книгах.
Джайлс едва сдержал желание немедленно сделать ей предложение. Это еще больше отдалит от него Минерву, ведь она до сих пор считает, что их помолвка ничего не значит, а он вынужден поддерживать это ее заблуждение.
И все же он должен предупредить Минерву о том, что не собирается прикидываться хорошим мальчиком лишь потому, что она решила, что он должен это сделать.
— Уверяю тебя, Минерва, мужчина может очень многое в промежутке между теми вещами, о которых мы говорим: «Воспользоваться ситуацией» и «Погубить». — Он накрыл ее руку своей рукой. — Очень многое, — повторил Джайлс.
— Да-а? — с озорным блеском в глазах улыбнулась Минерва. — Каким же это образом?
Джайлс обвел медленным взглядом людей, мимо которых проходили: молодую пару, сидевшую рука об руку на скамейке, мужчину, кормившего уток, пожилую женщину, которая шла по кромке воды, и заговорил, понизив голос:
— Если бы мы находились с тобой наедине, я бы снял тебя шляпку и кружевной воротничок, чтобы увидеть твою шею. Мне она очень нравится. На ней есть очень интересные углубления и изгибы, к тому же она такая элегантная, когда не прикрыта одеждой.
Рука Минервы крепко сжала его руку, она устремила взор куда-то вдаль, а на ее щеках появились два милых красных пятна.
Джайлс продолжал говорить:
— А потом я бы очень медленно расстегнул твое платье и, расстегивая каждую пуговицу, целовал бы твою спину сквозь сорочку. Мне же интересно, действительно ли твоя спина так же хороша нагой, как кажется, когда смотришь на тебя, одетую, сзади.
— Боюсь, тебе так и придется оставаться в неведении, — неуверенно промолвила Минерва.
— Правда? Да нет ни единой причины, которая, помешала бы мне посмотреть на твою нагую спину. Это тебя точно не погубит. Нет, ты сама подумай, существует столько соблазнительных частей твоего тела, которые я могу трогать, ласкать и целовать, не совершая этого грязного поступка, — сказал он. — Например, нежная полоска кожи на задней стороне ног над твоими коленями. Я мог бы приложиться к ней губами и подниматься все выше, выше, пока не окажусь у запретного...
— Прекрати! — вскричала Минерва. — Ты меня смущаешь!
— Нет, я тебя возбуждаю, а это вовсе не одно и то же.
Она судорожно сглотнула.
— Ты пытаешься соблазнить меня с помощью слов, — проговорила Минерва.
— И что, получается?
Мимо них прошла какая-то парочка, и Минерва вынуждена была замолчать, пока она не отойдет подальше, чтобы не слышать их разговора.
— Я не позволю тебе соблазнить меня, Джайлс, — заявила она, наконец. — Даже не думай об этом.
— Какая жалость, — тихо отозвался он. — Ты ведь до отчаяния нуждаешься в том, чтобы тебя соблазнили, Минерва Шарп.
Она бросила на него пылающий, разгневанный взгляд.
— Как ты смеешь говорить мне подобные мерзости?!
— Потому что брак для тебя — это потеря независимости, и ты даже не желаешь знать о его выгодных сторонах, — начал объяснять Джайлс. — Рискну заметить, что если бы ты о них узнала, прочувствовала бы их, то не стала бы выплескивать ребенка вместе с водой.
— Мне казалось, что ты уже дал мне возможность попробовать их на вкус — в той гостинице, — парировала Минерва.
— Да нет, там ты ничего не распробовала — только смогла наскоро понюхать их, — улыбнулся
