– Я всегда мечтала стать актрисой, – грустно произнесла Крессида, – но может, стоит заняться чем- нибудь другим?
– Почему бы тебе не обратиться к драматургии? – спросила по внезапному вдохновению Фиби. – Ты всегда с удовольствием читала сборники пьес, которые я приносила из библиотеки. Уверена, что ты и сама смогла бы написать пьесу.
– Вы так полагаете? – усомнилась Крессида.
– Конечно, И твой дядя навряд ли станет против этого возражать. Особенно если ты скроешь имя под псевдонимом.
– Надо будет попытаться.
– В качестве главного злодея выведи дядю Себастьяна, – угрюмо предложила Тео. – Он вполне этого заслуживает. Эдвард выговаривал нам не менее строго, но не обещал задушить и сбросить наши тела в Темзу.
– О Боже! Дядя угрожал вам этим? – Фиби тут же вспомнились его угрозы задушить ее, которые ставили ее в один ряд с близнецами. Значит, она тоже относится к числу пустоголовых созданий, за которых он отвечает. Эта мысль была ей крайне неприятна.
– И это еще не все, – добавила Крессида. – Дядя сказал, что, если бы с вами что-нибудь случилось, мы бы оглянуться не успели, как оказались бы на корабле, идущем в колонии. Скажите, Фиби, разве женщин отправляют в колонии?
– Да он же это не всерьез, глупышка, – фыркнула на сестру Теодосия. – Но в чем– то ты права. Мне тоже показалось, что дядя Себастьян тревожится за Фиби куда больше, чем за нас. – Она посмотрела на компаньонку. – Странно, не правда ли?
– Еще как странно, – согласилась Фиби.
Глава седьмая
Спала Фиби в эту ночь хорошо, и это способствовало восстановлению ее душевного равновесия. Пробудившись в обычное время, она уверила себя в том, что вчерашняя ее растерянность объясняется в первую очередь тревогой за вверенных ей юнцов.
А что касается ее влечения к Дивереллу, то это не более чем вполне объяснимое чувство удовольствия, которое доставляет пребывание в обществе мужчины, не посягающего на нечто большее. Последнее обстоятельство действует успокаивающе, несмотря на его диктаторские замашки, особенно если учесть, что положение гувернантки чревато опасными ситуациями. Просто следует соблюдать в отношениях с ним известную дистанцию, и поводов для беспокойства не будет.
Определив свою линию поведения, она стала заниматься платьем, которое собиралась надеть сегодня на танцевальный прием. И так увлеклась, что только после легкого ленча вспомнила о письме Тобиаса Тумбса, которое накануне засунула себе в карман.
Прочла она его как нельзя более своевременно, чтобы предупредить нежелательный визит. Мистер Тумбе, по-видимому, решил, что его чувство сильнее предрассудков, не допускающих посещения компаньонки в том доме, где она работает. Твердой рукой он писал, что ему крайне необходимо обсудить с ней вопрос, имеющий жизненно важное значение для его физического и морального благополучия. Что он готов на все, лишь бы добиться благоприятного исхода.
Фиби, никогда не дававшая этому джентльмену ни малейшего повода думать, что ее хоть сколько- нибудь интересует его благополучие, развила бешеную деятельность. За сорок минут до условленного часа выезда к Грисмидам она вытолкнула своих питомцев из дому и уговорила их пройтись пешком, что очень полезно для здоровья. До появления Тумбса оставалось каких-то десять минут.
Прогулка, однако, не доставила ей особого удовольствия. Не зная, с какой стороны может появиться упорный поклонник, она у каждого поворота опасалась увидеть его тощую фигуру с торжественно вытянутой ей навстречу рукой. К счастью, этого не произошло, и ничто не помешало ей беспрепятственно обдумать, как вести себя с Дивереллом.
Но, войдя в гостиную леди Грисмид, Фиби не обнаружила его могучей фигуры в толпе весело щебечущих девиц и их родственников мужского пола, волей-неволей их сопровождавших. Рассудку вопреки, это ее огорчило. Но и то подумать: целых полчаса она про себя отрабатывала холодный кивок головой, которым ответит на приветствие Диверелла, а теперь выясняется, что все напрасно.
Вдруг она поймала взгляд мужчины, стоявшего у противоположной стены комнаты. Элегантно одетый Кроухерст – в сюртуке цвета спелой сливы и светлых брюках – стоял за стулом леди Ярвуд, слегка опершись о его спинку, и не сводил с Фиби упорного взгляда, от которого ей, как и вчера, захотелось провалиться сквозь землю.
– Мисс Смит! Наконец-то! Теперь можно начинать. – Встретившая их леди Грисмид отрезала все пути к отступлению. – Вы, мисс Смит, будете иметь удовольствие играть на фортепьяно.
– Да, мадам, – согласилась Фиби, ничем не выказывая своего разочарования: значит, не удастся оставить молодых Дивереллов на попечение хозяйки дома, а самой ретироваться. – Я вынуждена извиниться за опоздание: в одном месте мы повернули в противоположную сторону и немного сбились с пути.
– Ничего себе немного! – подхватила Крессида. – Мы отмахали несколько миль.
– Вы шли пешком! – Леди Грисмид нахмурилась. – Вообще-то я, конечно, сторонница моциона, но ходить по улицам Лондона, где так легко заблудиться, вам не пристало.
– Тем более что я хотел испробовать мою новую коляску, – подлил масла в огонь Джеральд.
Фиби смерила его уничтожающим взглядом.
– Мы в самое ближайшее время освоим дорогу к вам, – сказала она. – Но у вас, я вижу, гостей как на настоящем балу в разгар сезона.
Оглядывая комнату, она, к своему удивлению, заметила несколько знакомых лиц, в том числе Эдварда Чарлтона и лорда Брэддена.
– Джеральд даже уговорил прийти мистера Филби. Как вам удалось собрать столько народу?
