на его месте обязан был делать любой адвокат. Если миссис Райт решила делать карьеру в Нью-Йорке, в Джекобсвилл она вряд ли вернется. Она, как и Дюк, любила их маленького сына, но не хотела, чтобы он разрывался между ними. Кемп не был с этим согласен. У ребенка должно быть двое родителей. Если ему запрещать видеться с одним из них, он будет страдать.
Кемп покачал головой. Почему люди заводят детей, не задумываясь о последствиях? Дети не могут спасти плохой брак. Кемп каждый раз убеждался в этом, когда разбирал дела о разводе. Дети всегда страдали больше всех.
Хотя Бека Райт никогда не признавалась в этом, ходили слухи, будто Дюк нарочно прятал ее противозачаточные таблетки, надеясь, что, родив ребенка, она избавится от амбиций. Но этого не произошло. Дюк принадлежал к тем властным мужчинам, которые ожидают от женщины беспрекословного повиновения. Его отец был таким же. Однажды зимой, пока ее муж был в отъезде, мать Дюка, больная пневмонией, предприняла отчаянную попытку сбежать. Смерть избавила ее от дальнейших страданий. Дюк, перенявший от отца его отношение к женщинам, убедился на горьком опыте, что брак невозможен без компромисса.
Лежа на диване, Кемп, как всегда, наслаждался тишиной после напряженного рабочего дня. Его взгляд блуждал по мебели из дуба и вишневого дерева, по коричневым коврам и шторам. Интересно, как бы отнеслась женщина к подобному интерьеру?
Ми вонзила когти ему в руку. Он поморщился и немного отодвинул ее. Кошка спала, но, почувствовав его прикосновение, снова прижалась к нему и замурлыкала.
Кемп тихо рассмеялся. Нет, он не из тех, кто женится. Он отлично готовит, сам стирает белье и выполняет работу по дому, может сам пришить пуговицу и застелить постель. Как все офицеры спецслужб, Кемп был самодостаточным и независимым. После первой войны в Ираке он демобилизовался в звании капитана. Находясь в запасе, он успел окончить университет и открыть собственную практику в Джекобсвилле. Затем его снова призвали. Они с Кэгом Хартом служили в одной механизированной дивизии. Об этом знали немногие, потому что они не любили афишировать свои боевые заслуги. Между ними установилась особая связь, понятная лишь тем, кто служил в вооруженных силах.
Кемп взял пульт дистанционного управления и включил телевизор. Прослушав прогноз погоды, он переключил его на свой любимый исторический канал. Ему не раз приходила в голову мысль, что, если он встретит женщину, которая, так же как и он, интересуется военной историей, его отношение к женитьбе может измениться.
Но затем он снова вспомнил о той, которую потерял, и мучительная боль вернулась. Сделав погромче звук, он мысленно перенесся в триста тридцать первый год до нашей эры к последнему походу Александра Великого против персидского царя Дария.
Когда в пятницу Вайолет пришла домой с работы, миссис Гарди обеспокоенно посмотрела на нее.
— Вайолет, ты уверена, что тебе нравится работать на Дюка Райта? — спросила она, когда они сели ужинать.
— Конечно, нравится, — невозмутимо ответила дочь.
— Думаю, мистер Кемп был бы рад, если бы ты вернулась к нему.
Вайолет уставилась на нее с ложкой супа в руках.
— С чего ты это взяла, мама?
— Ко мне на ланч заезжала Мейбл. Она сказала, что Кемп находится в таком ужасном расположении духа, что с ним невозможно работать. Ей показалось, что ему не хватает тебя.
Сердце Вайолет подпрыгнуло.
— Что-то я этого не заметила, когда на днях столкнулась с ним на почте, — сказала она. — Но он вел себя… как-то странно.
Пожилая женщина улыбнулась.
— Часто люди не ценят то, что у них есть, пока они это не потеряют.
Вайолет улыбнулась в ответ.
— Итак, дорогая, тебе нравится твоя новая работа? — спросила миссис Гарди.
Девушка кивнула.
— Да, я думаю, она перспективная, кроме того мне не приходится иметь дело со злыми, несчастными людьми, у которых вся жизнь разбита. До того, как я поменяла работу, я не осознавала, какой гнетущей может быть работа в юридической конторе. У тебя на глазах происходят трагедии, разваливаются семьи.
— Полагаю, работать на ранчо — это совсем другое дело.
— Мне еще многому нужно научиться, — призналась Вайолет. — Это так сложно. На качество мяса влияет слишком много факторов. Раньше я считала, что самое главное в этом деле — вывести бычков и телок вместе на хорошее пастбище, а там уж природа возьмет свое.
— А разве этого не достаточно? — удивилась пожилая женщина.
Вайолет ухмыльнулась.
— Конечно.
Следующие полчаса Вайолет рассказывала матери о том, чем занимался Дюк Райт.
— Так что мне приходится иметь дело со сложными программами и…
Речь Вайолет прервал телефонный звонок. Она нахмурилась.
— Наверное, опять кто-то что-то продает, — пробурчала она. — Жаль, что мы не можем себе позволить купить телефон с автоответчиком и определителем номера.
— А вдруг однажды у нас на пороге появится миллионер с хрустальной туфелькой и обручальным кольцом, — озорно сказала миссис Гарди.
Вайолет рассмеялась и подошла к телефону.
— Дом Гарди, — приветливо произнесла она в трубку.
— Вайолет?
Это был Кемп! У нее перехватило дыхание.
— Да, сэр?
Он медлил.
— Мне нужно поговорить с вами и вашей матерью. Это очень важно. Могу я заехать?
В доме полный беспорядок — первое, что пришло ей в голову. Да и сама она выглядит не лучшим образом. На ней джинсы и блузка, которые никак не сочетаются друг с другом. Ей нужно помыть голову!..
— Кто это, дорогая? — спросила миссис Гарди
— Мистер Кемп. Он хочет поговорить с нами.
— У нас как раз остался пирог, — обрадовалась мать. — Скажи ему, что он может приехать прямо сейчас.
Вайолет стиснула зубы.
— Хорошо, — ответила она Кемпу.
— Прекрасно. Буду через пятнадцать минут.
Прежде чем она успела уточнить цель его визита, он положил трубку.
Вайолет обеспокоенно посмотрела на мать.
— Ты думаешь, он хочет предложить мне снова у него работать?
— Кто знает? Тебе надо помыть голову, дорогая. Ты как раз успеешь.
— Лучше я пропылесошу в гостиной.
— Вайолет, уборка может подождать, а ты — нет. Давай, девочка моя!
К тому времени, когда Кемп подъехал к их дому, на ней уже была голубая кофточка с низким вырезом и модные белые джинсы. Волосы она распустила, потому что у нее не было времени заплести косу.
Когда она открыла дверь, Кемп оглядел ее с головы до ног, но ничего не сказал насчет ее внешности.
— Мне нужно сказать вам кое-что, но я не хочу расстраивать вашу мать, — с хмурым видом начал он.
