прибывшие в центральные города из-за границы или освободившиеся из тюрем и ссылок. Партийная элита в это время раскололась как бы на два лагеря. Одни из них, кто прибыл из эмиграции, жаждали живого слова, общения с народными массами. Другие — это те, кто вернулся из сибирских поселений и царских казематов, — больше занимались организационной работой в партийном аппарате и организациях.
24 апреля 1917 года состоялась VII Всероссийская партийная конференция. Она избрала Центральный комитет партии, в который вошли: Ленин, Зиновьев, Каменев, Ногин, Свердлов, Смилга, Сталин, Федоров. Положение в столице контролировал Петроградский Совет, в котором большинство захватили большевики. К лету сложилось двоевластие.
Страна бурлила. Рабочие, крестьяне, солдаты создавали Советы, требовали мира, земли, хлеба. Вся Россия митинговала, все хотели говорить.
4 июля в наступление перешла реакция. По приказу Керенского была расстреляна мирная демонстрация. Партия вновь ушла в подполье.
Большую роль в это время играл Иосиф Сталин. Он организует переход В.И.Ленина на нелегальное положение. Он твердо выступил против явки Ленина в суд, на чем настаивали некоторые диссиденты. По словам Крупской, Сталин тогда спас жизнь Ленина. В дальнейшем он руководит конспиративным выездом Ленина из Петрограда, делает это блестяще, как опытный революционер, и выполняет затем роль связника ЦК с ним[6]. Ленин всецело доверяет Сталину, и он вместе со Свердловым ведет огромную работу и проявляет себя как большой организатор. Он выступает с докладом о политическом положении на VI съезде партии, взявшем курс на вооруженное восстание.
Даже Троцкий вынужден будет потом признать, что “роль Сталина в этот период значительно возросла, он вновь оказался на высоте стойкого профессионального революционера. В годы реакции он принадлежал не к тем многочисленным тысячам, которые в тот период дезертировали из партии, а к тем немногим сотням, которые остались в ее рядах”[7].
“VI съезд партии, был, несомненно, высшей точкой деятельности Сталина за весь 1917 год. Впервые ... он выступает перед представителями всей партии с важнейшим политическим докладом”[8].
Осенью реакция в союзе с западными державами вновь перешла в наступление, делая ставку на генерала Корнилова. В этих условиях ЦК РСДРП(б) 16 октября поставил вопрос о вооруженном восстании. Он избирает центр по подготовке восстания, в который вошли: Сталин, Свердлов, Бубнов, Дзержинский, Урицкий. Сталин полностью отдается решению этих вопросов, созданию вооруженных народных дружин. В ответ на приказ Керенского о закрытии газеты большевистской партии “Рабочий путь” он организует ее оборону и защищает от погрома.
Ленин из подполья провозглашает лозунг: “Вся власть Советам! Долой Временное правительство!” Это послужило сигналом к восстанию. 25 октября (7 ноября) 1917 года свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Вечером на следующий день на II Всероссийском съезде Советов было создано первое Советское правительство во главе с Владимиром Ильичем Лениным.
Сталин стал членом этого правительства и занял пост народного комиссара по делам национальностей. В острой дискуссии он твердо тогда стоял на стороне Ленина, в то время как Каменев, Зиновьев, Ногин требовали создания коалиционного правительства без Ленина и Троцкого.
Штаб правительства и резиденция В.И.Ленина разместились в Смольном. Туда сразу же устремились представители посольств и разведок США и западных стран. Цель была одна — выяснить программу дальнейшей политики Ленина, узнать побольше о нем и познакомиться с ним лично.
Первым иностранцем, который в то горячее время пробился к Ленину, был начальник американской миссии Красного Креста Рэймонд Робинс, а в действительности полковник разведывательной службы США.
Ленин разъяснил ему, что такое Советская власть, ее положение и задачи в области политики и экономики. Он заявил Робинсу, что “Советскому правительству нужно и признание и дружеское отношение Соединенных Штатов”.
Однако американские государственные деятели и их дипломатия не помышляли в тех условиях признавать Советское правительство. Они считали, что большевики не просуществуют и месяца и их сменят “русские патриоты” в лице генерала Каледина, которому они обещали крупный заем.
В сложившейся тогда тяжелейшей обстановке для Советской России Ленин видел только один выход, чтобы спасти ее, — это заключение мира с Германией. Вопрос о сепаратном мире обсуждался в ЦК неоднократно. Точку зрения Ленина тогда твердо поддерживали Г.Е.Зиновьев, Г.Я.Сокольников, И.В.Сталин, Артем (Сергеев). За революционную борьбу высказывались: Г.И.Ломов, Н.А.Крестинский; за предложение Л.Д.Троцкого — войну прекращаем, мира не заключаем, армию демобилизуем — Н.И.Бухарин, М.С.Урицкий.
Все три противоборствующие группы апеллировали при этом к мировой революции. Сталин, обосновывая необходимость подписания сепаратного мира заявил, что “революционного движения на западе нет, нет фактов, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться”. Он оказался прав, хотя Ленин от второй части его высказывания отмежевался.
При такой расстановке сил в ЦК советская делегация выехала в Брест-Литовск, где находилась ставка германской армии во главе с генералом Гофманом, для ознакомления с условиями перемирия. 22 декабря начались переговоры с немцами, 23-го числа в Париже встретились представители Англии и Франции и тайно договорились о расчленении Советской России. Это была долгосрочная политика в отношении России, на основе которой строилась вся дальнейшая деятельность их дипломатии и разведок. Проводя ее в жизнь, они делали уже в то время большую ставку не только на контрреволюцию, но и на те диссидентские группы внутри партии большевиков, которые незримо возглавлял Троцкий и левые оппозиционеры. Особо придавалось значение разногласиям Троцкого с Лениным, о чем спустя многие годы откровенно признался в своей книге “Английский агент” британский разведчик Б.Локкарт, засланный в то время в Петроград по личному указанию премьер-министра Англии Ллойда Джорджа.
Локкарт установил самые тесные отношения с Троцким, народным комиссаром по иностранным делам в Советском правительстве, часто встречался с ним прямо в НКИД и получал от него из первых уст информацию о положении в правительстве, партии и стране. Английский разведчик и советский народный комиссар быстро нашли общий язык и подружились. Локкарт, как он пишет в своей книге, “мечтал устроить с Троцким грандиозный путч”.
Для западных союзников тогда было ясно, что Троцкий провалит переговоры с немцами, несмотря на то что Ленин дал твердо ему директиву на всяческое их затягивание и в случае ультиматума — на подписание мирного договора с германской стороной. Об этом Ленин четко потом заявит на VII съезде партии. Но Троцкий отказался подписывать перемирие. Мало того, он стал призывать пролетариат других стран Европы к революциям против своих правительств, считая, что подписание такого договора явилось бы предательством мировой революции. Троцкий бросил лозунг: “Ни мира, ни войны!”. Без предупреждения Советского правительства он отдал приказ войскам фронта о демобилизации, чем открыл дорогу немцам вглубь России, Украины и на Петроград.
Ленин назвал такое поведение Троцкого безумием, если не больше, вернее было бы назвать предательством революции, Ленина и партии в угоду западным державам. Это был второй случай измены в истории РСДРП(б) и намного превосходил первый, когда Каменев и Зиновьев выдали на страницах прессы план вооруженного восстания накануне свершения Великой Октябрьской социалистической революции.
Отказ Троцкого подписать договор был ударом в спину Великого Октября. Остается только удивляться, почему Ленин потом еще доверял Троцкому.
Поведение Троцкого на переговорах в Бресте было поддержано его сторонниками в Петрограде и Москве. Так, его ближайший сподручный Николай Крестинский в это же время публично нападал на Ленина и говорил о необходимости ведения “революционной войны против германского империализма, русской буржуазии и части пролетариата, возглавляемого Лениным”.
Другой сообщник Троцкого по оппозиции — Н.И.Бухарин, возглавлявший тогда группу молодых левых в Москве, предлагал на одном из ее совещаний: “В интересах мировой революции мы считаем целесообразным идти на возможные утраты Советской власти, становящейся теперь чисто формальной”.
