нелегальной связью с помощью кодов, шифров, паролей, явок. Ее ячейки были созданы во всех звеньях советского аппарата и особенно в армии.
“В 1923 году, — писал Троцкий в своей брошюре “Лев Седов: сын, друг, борец”, — Лев с головой ушел в оппозиционную деятельность. Он быстро постиг искусство заговорщической деятельности, нелегальных собраний и тайного печатания и распространения оппозиционных документов. В скором времени в комсомоле выросли собственные кадры руководителей оппозиции”.
Если внутри страны троцкистская тайная организация обрела свои формы и располагала своей системой связи, то ее слабым местом было отсутствие контактов и поддержки из-за границы. И Троцкий прилагает все усилия к созданию таких возможностей через своих сподручных, назначенных послами и торгпредами в европейские страны.
Одним из них был близкий друг и последователь Троцкого — Николай Крестинский, бывший адвокат, назначенный в 1922 году советским послом в Германию. По поручению Троцкого Крестинский вошел в контакт с командующим рейхсвером генералом Гансом фон Сектом.
Так стали поступать регулярно из Германии 250 тыс. марок золотом на ведение нелегальной работы троцкистской организации и в качестве оплаты за передачу секретных сведений военного характера. Вместе с тем Троцкий и его организация должны были оказывать содействие в выдаче виз и въезде германских разведчиков на территорию Советского Союза.
В борьбе за власть в Советской России развернулась активная оппозиционная и нелегальная работа. Как писал впоследствии Троцкий в “Моей жизни”, “к этой борьбе примкнули всякого рода недовольные, непристроенные обозленные карьеристы ... Шпионы, вредители из Торгпрома, белогвардейцы, террористы устремились в нелегальные ячейки. Они стали собирать оружие, начала формироваться тайная армия”.
Там же Троцкий пишет о разговоре с Зиновьевым и Каменевым: “У нас должна быть политика дальнего прицела, мы должны готовиться к длительной и серьезной борьбе”.
Сложившаяся после смерти Ленина обстановка, широкое наступление троцкистов позволили Борису Савинкову тогда решиться на рискованный шаг и “нелегально проникнуть” в Советскую Россию в целях осуществления контрреволюционного мятежа.
В своей книге “Великие современники” У.Черчилль, вынашивавший огромные надежды на этот заговор, писал: “В июне 1924 года Каменев и Троцкий совершенно ясно предложили ему (Савинкову) вернуться”. Черчилль даже указывает, что “Савинков тайно поддерживал связь с Троцким”.
В то же время к советскому послу в Лондоне Христиану Раковскому сделала подход английская разведка в лице капитанов Армстронга и Леккарта, которые прямо заявили ему, что он получил агреман только потому, что является весьма близким другом мистера Троцкого. Представители “Интеллидженс сервис” высказали Раковскому свое пожелание поддерживать связь с оппозицией Троцкого. По приезде в Москву Раковский имел встречу с Троцким и получил от него согласие “войти в связь с английской разведкой”.
Это послужило главной причиной нелегальной поездки в Советскую Россию известного английского разведчика Сиднея Рейли, который намеревался встретиться в Москве с Троцким, но был убит пограничниками.
Впоследствии такую же миссию Раковский выполнял и в Париже, после его перевода туда из Лондона. Перед отъездом в Париж в 1926 году Раковский встречался в Москве с Троцким, и тот сказал ему, что положение в стране приближается к развязке, единомышленникам за границей, полпредам и торгпредам, чтобы они зондировали у правых кругов капиталистических стран, где они находятся, в какой степени троцкисты могут рассчитывать на поддержку с их стороны (СО. С.277).
Этим как раз и объяснялась поездка Троцкого на лечение в Германию, где он достиг соглашения с германской разведкой. Летом 1927 года, в связи с угрозой войны против Советского Союза, Троцкий вновь бросается в битву против советского руководства. В этот период в Москве и Ленинграде происходили тайные собрания. В “Моей жизни” Троцкий писал: “В течение дня мне приходилось бывать на двух-трех, а иногда и четырех собраниях. Оппозиция умело подготовила большое собрание в помещении Московского высшего технического училища, которое было занято изнутри ... Попытки администрации прекратить собрание оказались тщетными. Каменев и я говорили около двух часов”.
Троцкий тогда открыто заявил: “Мы должны восстановить тактику Клемансо, который, как известно, выступал против французского правительства в то время, когда немцы находились в восьмидесяти километрах от Парижа”. Выступая на августовском 1927 года Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). И.В.Сталин дал решительный отпор заявлению Троцкого.
Несмотря на политическое поражение, Троцкий решил ринуться в последний бой, организовав демонстрацию 7 ноября 1927 года, которая должна была послужить сигналом к путчу. В “Моей жизни” по этому поводу Троцкий писал: “Руководящая верхушка оппозиции шла навстречу финалу с открытыми глазами. Мы достаточно ясно понимали, что сделать наши идеи общим достоянием нового поколения мы можем не путем дипломатии и уклонения от действия, а лишь в открытой борьбе, не останавливаясь ни перед какими практическими последствиями”.
Путч Троцкого провалился, демонстрация и ее участники были разогнаны разъяренной рабочей массой. Это положило конец терпению ЦК и Политбюро. Активные участники военной гвардии Троцкого, такие, как Муралов, Смирнов, Мрачковский, а также Каменев, Зиновьев, Пятаков, Радек, были арестованы и осуждены на различные сроки заключения. Ярый сторонник Троцкого — советский посол в Японии Иоффе застрелился. Сам Троцкий оказался вне партии и в Алма-Ате.
Это были крайние, но и слабые меры Советского правительства. Особенно мягкими они были в отношении Троцкого. Нужно признать, что ссылка Троцкого, а не привлечение его к суду была большой ошибкой руководства партии, и в частности И.В.Сталина, о чем, несомненно, он после не раз сожалел.
Мало того, в Алма-Ате Троцкому, его жене Наталье и сыну Льву Седову отвели отдельный особняк, разрешили иметь охрану в несколько человек во главе с Эфраимом Дрейцером. Троцкий имел право широкой личной переписки, он привез в Алма-Ату свою библиотеку и личный секретный архив. Он не намеревался прекращать своей антисоветской заговорщической деятельности, а, наоборот, с позиции Алма-Аты стремился активизировать ее. Особую роль в этом он отводил своему сыну Льву Седову, который возглавлял всю конспиративную связь отца с его сторонниками и заговорщиками.
Обо всем этом Троцкий так рассказывает в своей брошюре “Лев Седов”: “Зимой 1927 года Льву исполнилось двадцать два года. Его работа в Алма-Ате в течение этого года была поистине беспримерной. Мы называли его нашим министром иностранных дел, министром полиции и министром связи. Выполняя все эти функции, он должен был опираться на нелегальный аппарат”.
Седов был основным звеном в поддержании связи с секретными курьерами, отправке через них директив и указаний отца. Седов хорошо усвоил принципы конспиративной связи, работал точно и мастерски и всегда возвращался с ценными материалами. Он помогал отцу в отправке и получении сотен и даже тысяч различных сообщений, писем, телеграмм.
Естественно, что такая активная деятельность Троцкого и его приближенных не могла не оказаться в поле зрения местных органов госбезопасности. Реакция последовала немедленно. К Троцкому прибыл представитель Советского правительства, и, как он пишет в “Моей жизни”, ему было сказано следующее: “Деятельность Ваших политических единомышленников в стране приняла в последнее время явно контрреволюционный характер. Условия, в которые Вы поставлены в Алма-Ате, дают Вам возможность руководить этой деятельностью ...”. Советское правительство потребовало от Троцкого прекращения этой подрывной работы и заявило, что в противном случае к нему будут приняты меры как к изменнику Родины.
Троцкий не внял этому предостережению, в связи с чем его дело было рассмотрено Особым совещанием при ОГПУ в Москве и 9 февраля 1929 года в “Правде” было дано следующее сообщение: “Л.Д.Троцкий за антисоветскую деятельность выслан из пределов СССР. С ним, согласно его пожеланию, выехала его семья”.
Троцкий потерпел еще одно фиаско. Однако он знал, что в стране осталась сильная нелегальная организация, способная вести борьбу за власть при поддержке извне, которую он постарается организовать и оказать ей. Еще будучи в Алма-Ате, он дал указание своим единомышленникам, с учетом оценки ошибок, изменить тактику дальнейшей борьбы. В этом он вынужден был последовать советам своего ближайшего
