нравственности. Обращения, письма, телеграммы в адрес Сталина, как правило, начинались: “Дорогому и любимому”, “Великому вождю и учителю” и т.п. Все это писалось в газетах и журналах, произносилось на радио по несколько десятков раз в день. Дело дошло до того, что к этим высокопарным эпитетам советские люди до того привыкли, что не стали обращать на них серьезного внимания. Они просто стали обычным явлением, как знак постоянной дани и уважения к огромным заслугам И.В.Сталина перед советским народом, нашей великой страной и прогрессивным человечеством.
Источником такого проявления “любви и уважения” к Сталину был не он сам, как это привыкли изображать впоследствии некоторые его критики, а та обстановка, которая сложилась после войны, героическое ее завершение, великая победа над фашизмом и, несомненно, не менее огромное подхалимство и лесть многочисленных литературных и партийных деятелей того времени. Это передалось потом и к руководству соцстран, которые стремились перещеголять друг друга в своих высокопарных излияниях в адрес Сталина, его гениальности, мудрости и вождя народов всех стран.
И какие бы меры противодействия ни предпринимал тогда Сталин, какую бы скромность он сам ни проявлял, как бы он ни останавливал и ни одергивал некоторых взахлеб восхвалявших его личность людей, волна поднятия его на щит и фанфарных гимнов росла и сопровождалась с неослабевающей силой до конца его жизни. На ней строили свое благополучие высокие и малые руководители, военные, представители науки, искусства и культуры, писатели, журналисты, многие из которых окрестили потом все это “культом личности Сталина”.
Несмотря на крайности в чрезмерном восхвалении, а затем в дискредитации Сталина, все же следует отдать ему должное. В народе, у простых людей, которые под его руководством строили социализм, разгромили фашизм, восстановили в труднейшие годы народное хозяйство страны, Иосиф Виссарионович оставался и останется великим человеком, редким гениальным самородком, вдохновителем на славные дела и победы, могучей личностью. Этих качеств и заслуг у Сталина никогда и никому не отнять. Советский народ должен гордиться, что из его недр вырос такой исполин, которого не только уважал и боялся, но и перед которым преклонялся весь мир.
Следует сказать, что в годы войны сложились определенные формы и методы руководства страной, партией и Вооруженными Силами СССР. В какой-то степени они являлись отражением единоначалия, введенного в 1942 году в Красной Армии. Несмотря на то что в то время функционировали высшие партийные и государственные органы, руководство всей деятельностью страны сосредоточивалось в руках одного человека — И.В.Сталина. Все его указания, принимавшиеся на совещаниях в узком кругу членов Политбюро или членов ГКО, Ставки Верховного Главнокомандования или Президиума Совета Министров СССР, выдавались как решения этих органов.
Такая же структура власти оставалась и после войны, хотя на бумаге были восстановлены нормы, предусматривавшие регулярное проведение заседаний Политбюро, Оргбюро, Секретариата ЦК. Все шло в привычном русле военного времени, и, может быть, для той поры это было правильно, так как надо было больше заниматься практическими делами, а не дискуссиями и заседательской суетней. Мероприятия партии и правительства проводились в тех случаях, когда в них назревала необходимость. Сессии Верховного Совета СССР созывались один-два раза в год для принятия бюджета и решения назревших насущных вопросов. То же самое было и с заседаниями Совета Министров СССР.
В подобной обстановке состоялся в феврале 1947 года Пленум ЦК ВКП(б), когда встал вопрос о выправлении положения в сельском хозяйстве. На этом Пленуме был расширен состав Политбюро, в который тогда вошли: Сталин, Андреев, Берия, Вознесенский, Ворошилов, Жданов, Каганович, Маленков, Молотов и Хрущев. Кандидатами в члены Политбюро были избраны: Булганин и Косыгин.
Новое Политбюро хотя и считалось коллегиальным органом, однако собиралось оно больше за ужином на даче Сталина в Волынском (Кунцево). В остальном все дела решались в узком составе и единолично Сталиным. Под его режим работы подстраивался весь аппарат государственных и правительственных учреждений. Сталин начинал работать, как правило, с 11.00 утра и работал с перерывом на трехчасовой обед до глубокой ночи. Пока он не уезжал с работы, все находились на своих местах в ожидании возможных указаний сверху.
Со временем Сталин стал меньше появляться на людях, реже выступать перед ними, делая это опять-таки в самых необходимых случаях. Возможно, что это были признаки явного его старения, однако пресса и партийная пропаганда на все лады старались возносить его имя и гениальность. Каких-либо альтернатив власти и личности Сталина тогда не было. Те, кто пытался выдвигать свое мнение или своими способностями и талантом стремился проявить себя, как правило, отодвигались на второстепенный план или направлялись работать подальше от Москвы.
К тому же Сталин с определенной подозрительностью стал относиться к своему ближайшему окружению, периодически приближая одних и отдаляя других. Он видел и хорошо понимал, что на фоне единства высшего эшелона руководства в его среде идут процессы соперничества и взаимных интриг. Умело наблюдая за состоянием складывавшихся отношений, он направлял их в нужное ему русло и держал их под своим контролем.
Этот стиль руководства Сталина был быстро схвачен руководителями среднего и низшего звена партийной и государственной власти. Каждый из них в республике, крае, области и районе чувствовал себя “маленьким Сталиным” и стремился внедрить в жизнь своей епархии сталинские формы и методы руководства. Тем самым создалась стройная идеологическая и административная иерархия, проводившая в жизнь концепцию партии как единого руководителя в стране, жизнедеятельность которого основывалась на принципах демократического централизма.
Однако при всем этом барометром жизни советского общества оставались низовые партийные организации, насчитывавшие тогда 6 млн. членов партии. Значительная часть из них, примерно на 2/3, оказалась молодой и принятой в ряды партии в годы войны. Сталин разглядел в них ту силу, которая должна внести в партию и жизнь страны новые веяния и стремления, но которая нуждалась в соответствующей идеологической подготовке. В связи с этим партия взяла курс на всеохватывающую политическую учебу среди этого контингента коммунистов. Основным учебным пособием в этой просветительской работе вновь стал “Краткий курс истории Всесоюзной Коммунистической партии большевиков”. Подготовка кадров партии и учеба коммунистов осуществлялась в различных партийных школах и высших учебных заведениях, а также в кружках системы политпросвещения. Идеологическая деятельность в сочетании с работой по мобилизации трудящихся на выполнение экономических планов, всемерное развитие социалистического соревнования стали главной, направляющей линией партии.
Одновременно Центральный Комитет партии принял ряд постановлений, в которых наряду с положительными успехами советской культуры отмечались серьезные недостатки в развитии литературы и искусства. Главный удар был направлен на разоблачение низкопоклонства перед реакционной буржуазной культурой, имевшего место у некоторой части советской интеллигенции. Партия противопоставляла этому советский социалистический патриотизм. Отмечалось, что отдельные художники и писатели пропагандировали безыдейность и аполитичность, отход от принципов социалистического реализма. На страницах журналов печатались низкопробные, идеологически вредные произведения, проникнутые тоской и разочарованием, неверием в будущее.
Эту кампанию активно проводил в жизнь секретарь ЦК ВКП(б) А.А.Жданов, хотя она полностью поддерживалась и направлялась Сталиным. Вслед за литераторами и кинематографистами атаке подверглись философы, экономисты, языковеды, музыканты. Особенно досталось режиссерам: Эйзенштейну, Пудовкину, Козинцеву, Траубергу; композиторам: Прокофьеву, Шостаковичу, Хачатуряну, Мурадели; философу Александрову и другим.
Не менее жесткой была критика публикаций в ленинградских журналах Зощенко и Ахматовой. Первого Жданов назвал как “беспринципного и бессовестного литературного хулигана”, а вторую — как “блудницу и монахиню, у которой блуд смешан с молитвой”[90].
В области музыки Жданов разложил по всем статьям оперу композитора Вано Мурадели “Великая дружба”. Он лично проиграл композитору из его оперы несколько фрагментов на фортепьяно, а затем сравнил его музыку, воссоздававшую работу заводского цеха, с музыкальными произведениями Чайковского, других русских и советских композиторов. Впоследствии В.Мурадели переработал свою оперу, и она была поставлена в советских театрах.
Наряду с борьбой против низкопоклонства и преклонения перед западной культурой, литературой и
