А. Никитиным развил все тот же С. Горюнков. Он связал древлянскую княжескую династию, последним представителем которой признавал князя Мала, с Амалами — правителями готов грейтунгов IV века (впоследствии остготов) в изложении Иордана[52]. Перечень аргументов Горюнкова начинается с созвучности личного имени древлянского князя готскому династическому имени: Мал — Амал. Далее вовлекается имя дочери Мала, которую ПВЛ, представляя как ключницу Ольги, уничижительно зовет Малушей, но однажды все же проговаривается и в кратком сообщении об ее кончине называет полным германским именем «Малфрида». В версии Горюнкова древняя древлянская династия, происходящая из готских Амалов, сохранила свое династическое имя в усеченном компоненте «Мал», который входил во все княжеские имена древлянских владык. В частности, полное имя князя Мала якобы было Малфред, его же унаследовала его дочь в «женском» варианте Малфрида, а «Мал» и «Малуша» ПВЛ — это упрощения соответственно для Малфреда и Малфриды, причем со свойственной ПВЛ уничижительностью в отношении всех членов древлянской династии, да и вообще всего древлянского.
Тому, что полное имя Мала было Малфред и этот Малфред стал исходным прототипом Ильи Муромца, Горюнков находит интересное косвенное, но зато комплексное подтверждение: «Два почти идентичных перечня русских богатырей в «Ядре российской истории» А. Хилкова и «Книге степенной царского родословия» различаются только тем, что у Хилкова вместо Малфреда Сильного вписан Илья Муромец». То есть, единственное расхождение в двух списках богатырей, в остальном идентичных, Горюнков разумно считает доказательством тождества разнящихся элементов этих списков: Малфреда Сильного и Ильи Муромца. При этом, исходя из того, что Малфред Сильный причислен к свите Владимира Крестителя, Горюнков идентифицирует его как князя Мала, хотя, на мой взгляд, логичнее было бы отождествить приближенного Владимира не с Малом, а с Добрыней. Но это на самом деле не столь важно, если, как мы условились, считать исходными прототипами Ильи Муромца как древлянского князя, так и его сына.
Пока что гипотезы С. Горюнкова выглядят приемлемыми. Некоторое сомнение вызывает возможность того, что готское династическое имя Амалов могло сохраниться в течение пяти с лишним веков в славянской среде. В итальянских остготских королевствах оно угасло уже в VI веке. Зато именно эта династия дала Теодориха Великого, он же Тидрек Бернский в упомянутой ранее саге, что через ее героя Илиаса еще теснее привязывает Амалов к Малу как Илье Муромцу. С другой стороны, как мы помним, норманны Нормандии тоже веками сохраняли свои личные германские имена, всего лишь адаптируя их к обиходному старофранцузскому произношению. А имена ПВЛ «Мал» и «Малуша» выглядят аналогичными адаптациями «Малфреда» и «Малфриды» в славянской языковой среде.
Имеется еще одна слегка смущающая неувязочка в гипотезе С. Горюнкова. Согласно Иордану, Амалы — династия правителей у грейтунгов (остготов), а древлян исторически, географически и этимологически соотносят с тервингами (вестготами), царствующей династией у которых были Балты. Но разделение царствующих домов грейтунгов и тервингов у Иордана на самом деле может оказаться весьма условным. Знал ли это сам Иордан или нет, но по-готски
Несмотря на отдельные шероховатости в гипотезе Горюнкова, она настолько привлекательна и так много чего проясняет из сокрытого авторами ПВЛ, что невольно хочется привести в ее поддержку и для уточнения отдельных деталей несколько дополнительных соображений, видимо ускользнувших от Горюнкова.
Имя «Мал» на первый взгляд выглядит как славянское, но на самом деле трудно себе представить это имя в качестве княжеского. Даже если его рассматривать как сокращение от Малфреда, оно все равно режет славянское ухо в отношении властителя государства, да к тому же прототипа величайшего из богатырей! Даже если Мал был невысокого роста (прототип Ильи Муромца-то?!), не пристало князя величать Малом[54]. Но имя «Мал» совершенно по-иному воспринимается в германском контексте. Так, С. Цветков обращает внимание на то, что Mai по-немецки означает «пятно, рубец, родинка», и превращает имя Мала в прозвище, что-то вроде «Меченый». Тоже не слишком ласкающее слух, но допустимое прозвище для князя. Однако все-таки немцы тут ни при чем. А вот готы как раз весьма уместны, тем более что по-готски
Но, очевидно, источник этой кальки, само княжеское имя «Мал», чтобы оно не резало ухо подданных, предполагает для этих подданных не славянскую, а готскую языковую среду, то есть готоязычие древлян. На готскую языковую среду у древлян намекает и имя сына Мала по гипотезе Прозоровского «Добрыня» — простая славянская калька готского
С еще более полным основанием готоязычие «древлян» можно принять, если под «древлянами» ПВЛ понимать не некое якобы славянское племя на правобережье Днепра, а крымских готов, на возможность чего первым указал А. Никитин. В славянском переводе хроники Амартола, обильно процитированном в ПВЛ, некий народ «дерви» помещен между Босфором[55], меотами и сарматами, то есть как раз в ареале расселения крымских готов. На основании этого Никитин делает вывод: «Так получается, что единственным реальным зерном во всей этой истории, столь ярко и впечатляюще отразившейся в ПВЛ, стало убийство Игоря «германцами», только не на «Древлянской земле» правобережья Днепра выше Киева, а, скорее всего, там, где они обитали, т. е. в Крыму». По-прежнему следуя за Никитиным, С. Цветков полагает, что речь может идти о крымских готах, имея в виду готов- тервингов, которых сочинители ПВЛ, отталкиваясь от Амартола, приняли за древлян.
Отождествление летописных древлян с «дервами» Амартола полностью решает языковую проблему, а заодно существенно упрощает задачу Игоря по сбору древлянской дани. При таком раскладе ему отпадает нужда ходить со своей крымской базы за тридевять земель в далекие заднепровские леса и болота, и он вполне мог ограничить свою чрезмерную активность по сбору сверхплановых даней крымскими соседями. Разумеется, эта версия никак не противоречит утверждению Льва Диакона, что Игоря разорвали березами германцы. Наоборот. Если дело происходило в Приднепровье, то непонятно, как о подробностях казни Игоря, неизвестных даже авторам ПВЛ, мог бы узнать Диакон. А вот если в Крыму, тогда информированность византийцев объяснима. Есть здесь, правда, одна загвоздочка: готы в Крыму жили, но это были не тервинги, а ветвь грейтунгов, конкретно в Крыму часто называемых тетракситами. И уж подавно никто теперь не знает, что подразумевал под своими «дервами» Амартол!
Для тех, кто еще не готов принять князя Мала как Малфреда Сильного и последнего представителя «готской» древлянской династии, а также, в этом его новом качестве, как одного из начальных прототипов Ильи Муромца, у С. Горюнкова имеется еще одно подтверждение его гипотезе: «Если имя «Мал» («Малко») — уменьшительное производное от полного имени «Малфред», которое искажается с целью замалчивания фигуры древлянского князя, то в летописях могут встретиться уменьшительные производные от второй половины полного имени — от частицы «Фред», причем именно в ситуациях, позволяющих соотнести носителей таких имен с фигурой древлянского князя. Встречаются ли такие имена? — Да, это в первую очередь имя черниговского воеводы Претича, в котором исследователи еще досоветского времени усматривали ославяненное «Фредич» (звук «ф» был нехарактерен для восточнославянского произношения того времени)». Чрезвычайно интересная лингвистическая находка, существенно продвигающая нас вперед, хотя сама по себе она, увы, не совсем корректна.
Во-первых, то, что Претич — черниговский воевода, — чистый домысел Горюнкова. Этого нет даже в ПВЛ — там он просто некий воевода с левобережья Днепра. Но это мелочи. Во-вторых, Горюнков считает имя воеводы Претича «славянской калькой» с Фреда (Мальфреда). Но калька — это пословный (поморфемный) смысловой перевод иностранного слова («Сильный» — как раз славянская калька с готского
