А впереди — неизвестность, пустота, одиночество, неопределенность.
— Боюсь, что я не знаю, куда мне идти, — проговорила Лена, наклонив голову набок.
— Так я и знала, — покачала женщина головой, тяжело вздохнув. — Вот что мне с тобой делать? — развела она руками, оглядывая девушку с ног до головы. — Эх, ладно. Пошли, хоть на автобус тебя посажу.
Смиренно кивнув, Лена поспешила за своей новой знакомой с улыбкой на губах. И все-таки ей повезло.
На остановке они стояли не долго, автобус, ожидавший пассажиров поезда, распахнул перед ними свои двери, и толпа прибывших, сметая все на своем пути, рванула в салон, занимая свободные места и держась за поручни, чтобы не упасть. Лена заняла место в задней части транспорта и, сжимая дрожащими руками ручку своей дорожной сумки, слушала, как отчаянно стучит ее сердце, отдаваясь в висках острой болью.
— Ты держись, держись, — кивнула ей Татьяна, когда девушка, пропуская пассажиров, отошла в сторону. — А то свалишься еще. Дороги у нас почти нет, одни ямы да кочки. А сейчас осень, так вообще бездорожье…
Лена хотела что-то сказать, но внезапно навалившиеся на нее люди, загородили Татьяну от ее взгляда.
Тряслись они так около сорока минут. Лена не считала, да и не могла считать, но ей казалось, что время тянулось, как нуга, медленно и вязко, оседая на ее плечах свинцовой тяжестью.
— Вот, — сказала Татьяна, едва они вышли из автобуса. — Пойдешь по этому адресу, — она протянула Лене белый скомканный листок. — Там, правда, можешь не найти, но, думаю, должна разобраться, — бросила на Лену колкий взгляд. — Ну, если что, спросишь, тебе там укажут. Я бы тебе сама показала, но в другой стороне живу, а тащиться туда с сумкой, сама понимаешь… Так вот, пойдешь по этому адресу, увидишь большое здание, магазин. Там он у нас один продуктовый, так что увидеть должна. Зайдешь, спросишь Николая Ивановича, он хоть мужик строгий и грубоватый немного, но справедливый, — бросив на Лену, сцепившую руки и взволнованно смотревшую на нее, короткий взгляд, Татьяна добавила: — Возьмет он тебя. Главное, чтобы санкнижка была.
— У меня есть, — охотно повторила Лена и улыбнулась.
— Ну, это хорошо. Покажешь ему, думаю, что он тебя в два счета определит. Только ты это… не сбегай никуда, — с подозрением сощурившись, заявила женщина. — Если не справишься, лучше сразу ему скажи. А то он у нас мужик вспыльчивый, орать как начнет, так и рот хоть не открывай. Ну, — посмотрела она на нее. — Поняла? Найдешь?
— Я попробую, — улыбаясь, проговорила Лена, взяв листок в руки и глядя на плясавшие перед нею буквы.
Татьяна что-то пробормотала себе под нос, но девушка слов не разобрала.
— Ну, а с жильем уж сама как-нибудь, — развела руками она. — И так я с тобой завозилась, — ворчливо отозвалась женщина. — У Иваныча спроси, он, может, что и подыщет тебе. Ладно, Лена, пойду я, и, надеюсь, еще увидимся, — и, подхватив сумку, неспешно тронулась в противоположную сторону.
Лена еще некоторое время смотрела ей вслед, а потом и сама двинулась в нужном направлении.
Минут через пятнадцать пути девушка почувствовала, что стал накрапывать мелкий, противный дождь, заползая холодом в воротничок ее пальто, но Лена, удерживая в руках дорожную сумку, которая сильно натирала ладони, стиснув зубы, шла вперед. Уговаривала сердце не стучать так громко, сильно, не дрожать ладони, терпеть, терпеть. Она справится. И назад не вернется… Не туда, где ее ждала новая боль и обида.
Нет, нет, она не будет об этом думать. Не станет вновь и вновь мыслями возвращаться в тот день и час, когда все рухнуло окончательно, когда ее любовь убила в ней себя, собственноручно занеся кинжал и делая решающий удар прямо в сердце. Когда она, истекая болью и предательством, еще просила, молила о пощаде, хотела, ждала, верила… во что-то. Но как всегда, ошибалась. Предатель превратился в хищника, жаждавшего крови и плоти. Убивая в ней надежду, веру, мечту, любовь… Все живое в ней убивая.
Нет! Сильно зажмурившись, Лена остановилась и тяжело задышала. Она не будет об этом думать! Нет.
Больно, очень больно. Четыре дня ничего не изменили, и поиски оправданий тоже закончились ничем.
Он виноват, он — виновен. И этого ему простить она уже не могла.
Продвигаясь вперед и оглядываясь по сторонам, Лена отметила то, как на нее смотрели люди, внезапно заканчивая свои дела, какими взглядами ее провожали, как шептались за спиной, обсуждая чужачку, но девушка делала вид, что не обращает ни на что внимания. Она сможет привыкнуть и к этому. Сможет. Человек и не к такому привыкает. Будет сложно, очень сложно, никто и не спорит, но она справится с этим.
Закрывая глаза на внимательно-оценивающие взгляды, пробегавшие, и по ее дорогому пальто, и по сапожкам на невысоком каблучке, и по большой дорожной сумке, которую она едва волочила за собой, Лена вдруг наткнулась глазами на здание, которое искала. Она почему-то сразу его отметила.
И решительно двинулась туда, застыв напротив холодящей душу таблички на двери «Закрыто».
Стиснув зубы, затащила сумку по ступенькам и остановилась у двери, вглядываясь в стекло в надежде увидеть там фигуры продавца или даже самого хозяина. А потом вдруг слегка налегла на дверь и заметила, что та открыта. Неуверенно протиснулась внутрь, вглядываясь в полутьму помещения.
— Э, здравствуйте! — проговорила Лена. — Есть кто-нибудь?
Откуда-то со стороны послышался грубоватый мужской голос.
— Кого там еще принесло?! Я никого не жду!
Лена вздрогнула и повела плечами, словно сбрасывая с себя страх и неуверенность.
— Эээ, а я ищу Николая Ивановича, — проговорила девушка, делая несколько шагов вперед.
— Здесь я! — громко выругался мужской голос, и Лена попятилась. — Кому там я еще понадобился?!
Лена сделала шаг назад, но, взяв себя в руки, замерла, вздернув подбородок.
— Эээ, меня зовут Лена, — сказала она, глядя в темноту и стараясь выхватить из нее мужской силуэт. — Мне сказали… то есть, я слышала, что вам требуется продавец?…
Мужчина появился из соседнего складского помещения неожиданно, вырос невысокой черной тенью, облаченный в потрепанный свитер и синие джинсы и воззрился на Лену, сведя брови.
— Так-так, — поцокав языком, проговорил он, подходя к ней. — Кто это там такое обо мне говорит?
Лена смущенно застыла.
— Слухи… — пробормотала она. — Так… вам нужен продавец?
Он осмотрел ее с ног до головы. Быстрый взгляд, равнодушный.
— А кого ты предлагаешь? Себя, что ли? — и как-то хищно улыбнулся. — Так ты что-то больно худая для работы. Тут, знаешь ли, и товар принять надо, и грузчику подсобить, если что, да и вообще…
— Я бы справилась, — проговорила она уверенно, глядя в глубоко посаженные карие глаза.
— Да ладно тебе! — отмахнулся тот. — Справилась бы она. Кому ты сказки рассказываешь?
Лена сглотнула подступивший к горлу ком и посмотрела на него. Невысокий, наверное, с нее ростом, не щупленький, но казавшийся худым, с поседевшими светлыми волосами, постриженными почти под ноль. Узкая линия губ, нос с горбинкой, очевидно, когда-то сломанный, грубый квадратный подбородок, хмурый взгляд и морщинки в уголках глаз. На вид лет пятьдесят-пятьдесят пять. Настроен весьма не дружелюбно, о чем красноречиво свидетельствовали сведенные к переносице брови и наморщенный лоб.
— Ты откуда вообще? — спохватился мужчина, позволяя Лене себя рассмотреть. — Не видел тебя раньше.
— Приехала вот к вам… в гости, — проговорила девушка, сцепив руки.
— Ко мне? — рассмеялся мужчина. — Вот уж славно, вот уж спасибо. Но не надо, как-нибудь переживу сию честь.
