кабинет с табличкой “ЖАК СИРТАК” на двери. Знакомая девица, покашливая, делала глазки, но Джонни в самом деле ее не заметил.
В кабинете, обставленном по-президентски, он увидел двух мужчин в синей курсантской форме, а пожалуй, не совсем курсантской: цвет был куда интенсивнее. Худощавый мужчина посмотрел на Джонни с подозрительностью, полноватый улыбнулся ему лукаво.
– Оставьте нас, мистер Крант, – проговорил худощавый.
Заведующий учебной частью вышел.
Худощавый проговорил:
– Вы ловко подцепили нас на крючок, мис shy;тер. Клянусь богом, больше такое не удастся никому. Вас же нам придется продержать в школе пару недель, а потом мы вас отчислим “по собственному желанию”. Теперь к делу. Сколько вы хотите за то, что совершили?
Джонни насупился.
– Вы считаете, я обогнал ваших ребят ради денег?
– А ради чего же? Мы тут прикинули с братом, мы согласны выплатить вам пятьдесят ты shy;сяч кредов. Этого вам хватит до конца жизни.
– Мне не нужны от вас деньги, сэр. Я только хотел бы, чтобы вы зачислили меня в свою школу.
– Я же говорил тебе, Жак! – воскликнул толстячок и весело хлопнул себя по сочным ляжкам.
Жак Сиртак смутился. До последней минуты он не сомневался, что человек, добравшийся до Факела Земного Разума и представившийся затем курсантом школы Сиртаков, проделал это только ради одного, чтобы заработать солидную сумму на шантаже. Сейчас все газеты принялись трубить, сколь прекрасна школа братьев Сиртаков, а вздумай победитель заявить, что в действительности он к этой школе не имеет никакого отношения, престижу школы Сиртаков был бы нанесен чувствительный урон. Так рассуждал Жак Сиртак, но, похоже, он ошибся.
– Вы хотите учиться у нас, я правильно расслышал? – уточнил Жак Сиртак.
– Да, сэр.
Жак Сиртак посмотрел на брата.
– Что тут раздумывать, такого молодца мы просто обязаны внести в списки! – тряхнув налитыми щеками, проговорил Пьер Сиртак.
– Кто его знает, а если у него не хватит мозгов, чтобы учиться у нас?
– Вряд ли. Пусть у него теоретических знаний маловато, но ведь главное для нас не это.
– Да, не это, – эхом отозвался Жак Сиртак и сказал:
– Только имейте в виду, курсант Джон Голд, выпускные экзамены вам придется сдавать наравне со всеми. И тогда, уверяю вас, вы не найдете обходных путей.
Обучение в школе братьев Сиртаков велось по трем направлениям: физическая подготовка, теория косморазведки, практика. Физическая подготовка будущего косморазведчика включала общую физическую подготовку, аутотренинг, медитацию, выработку вестибулярной устойчивости и устойчивости к гипоксии. Теоретическими считались курсы астрономии, космофизики, общей химии, базовой электроники и космического права. Практические навыки будущие косморазведчики приобретали в кабинетах астронавигации, пилотирования космических аппаратов, жизнеобеспечения полета и кинетики нуль-перехода.
Курсанты жили в казарме при школе и находились на полном обеспечении хозяев школы, братьев Сиртаков. Конечно, дело Сиртаков было устроено так, что их затраты в дальнейшем с лихвой окупались. Каждый из курсантов заключал с братьями-владельцами договор, по которому обязывался в случае своего принятия в ряды косморазведчиков выплатить школе из своего заработка тридцать тысяч кредов сразу или частями не позже чем через год после окончания обучения.
Для преподавателей школы способ поступления Джонни в школу не был тайной, однако ни один из них не подал виду, что знает об этом. Вместе с тем многие из преподавателей в душе ожидали от Джонни чудес, такому удивительному поступлению, если рассудить, должна была бы соответствовать не менее удивительная учеба. Против ожиданий, никаких сверхъестественных способностей первокурсник Голд не проявил. Более того, учеба давалась ему как будто труднее, чем большинству первокурсников. Джонни часто отвечал невпопад или вообще ничего не отвечал, сидел на занятиях с отсутствующим видом, заканчивал решение задачи одним из последних. Вскоре все позабыли о его триумфальном поступлении в школу и “записали” его в лентяи, кандидаты на отчисление.
В конце первого года обучения курсанты сдавали переходной экзамен: братья Сиртаки полагали, что незачем два года тратиться на неучей. Джонни удовлетворительно прошел все нагрузочные испытания (полчаса в гипоксической среде, холодовая и тепловая камеры, час на вертушке Бернета), прошел не столько благодаря усиленной тренировке, сколько благодаря какой-то внутренней бесчувственности. Угроза отчисления нависла над Джонни на экзамене по космофизике.
Кое-как выговорив пять аксиом гравитологии, Джонни никак не мог вспомнить шестую.
Экзаменатор, молодой и беспощадный Питер Гоппер, холодно сказал:
– Без знаний гравитологии нет косморазведчика, курсант Голд. Вот объясните мне, как вы выйдете из поля притяжения звезды, не имея представления о шестой аксиоме гравитологии?
– Мы еще не проходили пилотирование, – угрюмо проговорил Джонни.
– А я вас уверяю, ничего у вас не получится без шестой аксиомы. Итак, шестая аксиома гравитологии гласит… Хорошо, я вам подскажу. Шестая аксиома была сформулирована в середине прошлого века. Вспомнили? Она изложена на странице 164 учебника гравитологии Иммерсона. Последняя поправка была внесена в нее Луиджи Баскетом пять лет назад. И вы еще молчите?
Гоппер, как это любят молодые преподаватели, с удовольствием демонстрировал курсанту свои познания. Внешне это выглядело так, как будто Гоппер был изумлен тупостью курсанта, позабывшего элементарную вещь, банальнейшую шестую аксиому гравитологии. Гоппер то удивленно поднимал брови, то презрительно улыбался, то кривился, словно увидел что-то неаппетитное.
Помучив Джонни несколько минут, Гоппер заявил:
– Вы не сдали экзамен, молодой человек. (Сам экзаменатор был всего на пару лет старше Джонни, однако продемонстрированная им эрудиция уж, конечно, давала ему право на такое снисходительное обращение).
По правилам школы Сиртаков оценка, полученная на экзамене, была окончательной.
Опасность вывела Джонни из состояния мрачной заторможенности.
– Задайте мне еще вопрос, сэр! – взмолился он. – Еще один вопрос!
Гоппер медленно, как бы смакуя, покачал головой.
– Тогда мне придется вас убить, сэр.
Гоппер вздрогнул от неожиданности. Если бы ему сказали такое потихоньку, он бы подумал, что ослышался. Но мальчишка курсант произнес последние слова громко и на
