Она просидела больше часа, перебирая накопленное ее матерью, бабкой, прабабкой… всеми жрицами, жившими до нее. Вспыхивали огни, отражаясь в гранях. Йорина клала на ладонь огромный рубин – «Империю» – и всматривалась в его глубину, пытаясь представить женщину, заплатившую им за жизнь любимого. Рассматривала сапфир, такой огромный, что он больше походил на кусок льда, и имя ему было – «Северная королева». Подносила к лампе знаменитое «Сердце дикарки» – изумруд на редкость чистого цвета, он переходил в одной семье из поколения в поколение четырежды, пока не оказался в Йкаме. С волнением прикасалась к «Черному владыке», бриллианту удивительного стального оттенка. Он был преподнесен ее матери, но не как жрице, в благодарность, а как женщине – в знак восхищения. Йлела же спрятала бриллиант в шкатулку. Йорина могла вынуть любой камень – и он непременно оказался бы со своим именем и историей. Прочие сюда не допускались, и все жрицы ревностно соблюдали это правило. Узнай, что собирается сделать Йорина, прокляли бы они ее? Или поняли?
– Где другая? – резко спросила она.
Тирий приподнял крышку еще одного тайника.
– Хорошо. Золото!
Приблизился слуга и начал аккуратно выкладывать из мешка на стол монеты, от края до края, пока резное дерево не скрылось из виду. Сверху опустился шелковый платок.
– Зовите.
Дан вошел свободно, словно и не держался за его плечом Ури. Кивнул, сел в кресло напротив и хлопнул по подлокотнику:
– Я так понимаю, это для меня. У нас большие переговоры?
Как же запахло ненавистью!
– Да, – сказала жрица. – Это – для тебя. И вот это – тоже.
Потянула за уголок платка. Шелк легко соскользнул, и золото засветилось под лампами. У вора по имени Дан сбилось дыхание.
– В обмен?
– Конечно.
Он согласится. Двуликий, он не сможет устоять, и зря Йорина замаливала грех, перебирая в последний раз шкатулку жрицы Йкама.
Вейн сощурился, оценивая.
– Внушительно. Но, – цокнул он языком, – я вынужден отказаться.
– Да ты хоть понимаешь, сколько тут? – разгневался Тирий. – Возвращайся к себе, купи дом, посели в нем десяток наложниц и живи, не думая о деньгах.
– Ага, – согласился вейн. – И помри от скуки.
– Тебе лучше взять золото, вор, – предупредил Оун.
– Ай, дяденька, не кричите на меня! Я и так нервный.
Йорина положила руку на вздувшиеся мышцы гиганта. Сквозь ткань рубашки чувствовалось, как пылает его кожа.
– Хорошо. Уберите это.
Слуга знал свое дело. Он снимал монету за монетой, позволяя каждой последний раз окунуться в луч света, и прятал в темноту кожаного мешка. Йорина видела, как у вейна подрагивают ресницы, но вор молчал и даже зевнул, небрежно прикрывшись ладонью.
Стол опустел. Стал виден резной узор – четыре горы в окантовке рек и водопадов. Йорина вдавила каблук в небольшую выемку под креслом, и одна из гор пропала, спрятавшись за соседнюю. Из глубины замерцали опалы в червленом серебре.
– Достань, – велела Йорина.
Дан усмехнулся и вынул искусно сделанную шкатулку.
– Открой.
О да, зодчий и ювелир знали свое дело. Вейн отшатнулся, ослепленный блеском. На его лице смешались изумление и вожделение.
– Лучшее, что находили в наших горах, – сказала Йорина, понизив голос, так женщина соблазняет желанного мужчину. Она даже прикрыла глаза, чтобы не спугнуть вора по имени Дан. И вздрогнула от резкого звука – вейн захлопнул шкатулку.
– Нет.
– Самые редкие и дорогие камни, ни у кого в мире…
Дан перебил:
– Неправда ваша. Все знают, самые редкие и дорогие в другой шкатулочке. Сокровищница жрицы Йкама, кажется, она так называется?
Как же густо пахнет ненавистью…
Щелкнул хитрый замок. Йорина вынула простой деревянный ящичек. Крышка его держалась на кожаных петлях и легко откинулась.
– Ты прав.
Зрачки у вейна расширились.
– Пресветлая Иша!
Йорина толкнула шкатулку к нему.
– Бери.
Вор вытащил «Сердце дикарки», и камень засиял у него в руке. Чуть слышно вздохнул Тирий, он видел этот изумруд третий раз в жизни. Даже Ури – самый невозмутимый из воинов – подался вперед и приоткрыл рот, точно мальчишка.
Только Оун не шелохнулся.
– И «Черный владыка»? – благоговейно спросил Дан.
– Он там.
Вейн осторожно положил изумруд обратно. Заглянул в шкатулку, но трогать ничего не стал. Со вздохом откинулся на спинку кресла.
– Увы, я вынужден отказаться.
Что?.. Не веря, Йорина оглянулась на советника – и увидела, что он поражен не меньше.
– Но почему?! Ни Эрик, ни ареры не заплатят и сотой части того, что предлагаю я!
– Видишь ли, – Дан скрестил на груди руки, – у меня есть кое-что более ценное, чем ваши камушки. Я сам. Как думаешь, сколько я проживу на Середине, если мы заключим сейчас сделку?
– Мы дадим тебе охрану, – проскрежетал Оун.
– Спасибо, уже пробовал, – вейн кивнул на Ури. – Мне не нравится. И потом, ваша же охрана меня первая и прикончит. Чтобы доставить удовольствие любимой жрице, – он поклонился с издевкой. – Нет, я жив, пока дар Двуликого у меня.
Боль сковала затылок и стекла на виски. Йорина прижала ко лбу пальцы.
Ну что же.
– Выйдите все.
Тишина.
– Тирий, Оун! Все!
– Я тоже? – поинтересовался Дан.
Жрица опустила руку и пригвоздила его взглядом.
– Не делай этого, – сказал Оун.
– Уйдите. Немедленно.
Тирий, хлопотливо поправляя манжеты, первым посеменил из зала.
– Оун! Я так решила.
Гигант поднялся. Проходя мимо Дана, остановился и тяжело посмотрел на него сверху вниз. Вейн – Йорина заметила это со злорадством – вдавился в кресло.
– Ури!
Стражник не двинулся с места.
– Уйди! Я велю!
Йор бесшумно скользнул по каменному полу и скрылся за дверью. Дан беспокойно оглянулся.
