Страна восходящего солнца

технику самообороны, что и позволяло ей всегда выходить победительницей в любой ситуации, независимо какой противник против нее».

Если говорить серьезно, не знаешь, чему удивляться больше – маленьким (но не «женским», а коммерческим) хитростям организаторов подобных школ, наживающихся на интересе широкой публики к ниндзюцу, или их вопиющему незнанию и непониманию особенностей и самой сущности Пути невидимок. Ведь куноити-дзюцу никогда не было искусством самообороны, как не было им и ниндзюцу в целом – тут скорее годятся такие определения, как профессиональный шпионаж и диверсионная деятельность. И тем более искусством самообороны не является акупунктура, хотя ее нередко изучали ниндзя (но никто же не объявляет боевым искусством самураев каллиграфию на этом же основании!). Забавно выглядит список оружия куноити, который предлагается освоить ученицам школы. В него входят почти все основные виды оружия мужчин-ниндзя, о которых шла речь в этой главе (включая сомнительный относительно его использования ниндзя боевой веер тэссэн, лихо объявленный организаторами «школы куноити» «женским веером» – вот удивился бы Такэда Сингэн, отбивавшийся подобной штуковиной от бравого Уэсуги Кэнсина в одной из битв при Каванакадзима!). Мило, что в этом списке присутствуют не только обязательные сюрикэны, серпы, копья (вернее, в оригинале стоит даже не яри – копье, а дзюттэ – это специфическое короткое оружие полицейских эпохи Токугава; с тем же успехом можно было бы отнести к арсеналу куноити и современную резиновую милицейскую дубинку), упражнения с которыми неизбежно ведут к заметному «наращиванию мышц» (против чего, как помнит внимательный читатель, ратуют создатели школы в этом же объявлении, выступая за «женские хитрости» типа закатывания истерик). Естественно, предлагается освоить и все виды оружия, которые так или иначе известны из фильмов, пусть они и вообще никак не относятся к настоящим ниндзя – нунтяку (в незабвенном написании «нунчаки»), сай и т. д. Не слишком удивляет и почти полное отсутствие того арсенала, который действительно мог быть полезен настоящим куноити – ядов, игл, маленьких ножей, заколок-кансаси. Причина – все это слишком смертоубийственно и одновременно довольно просто и потому не выглядит особо привлекательно для современной девушки, которая все же не собирается, записавшись в подобную школу, становиться профессиональным киллером. А если вдруг и собирается – тренировки в нормальном для XVII века в Японии и странном для сегодняшней России или Украины балахоне с нагината под 2,5 метра длиной вряд ли помогут ей в этом нелегком деле, равно как и в иных непростых жизненных ситуациях.

Завершая наш небольшой обзор некоторых страниц истории ниндзюцу, скажем, что ниндзя не были бездушными роботами, а также добрыми или злыми Суперменами или Бэтменами. Они не умели запросто летать, ходить по воде, метать сотню сюрикэнов в секунду или превращаться в мышь, как сплошь и рядом делают ниндзя на кино– и телеэкране. Они ощущали боль, холод и голод, как и мы с вами. Им были ведомы сомнения, страх, а иногда и жалость. Они также допускали ошибки, и нередко их титанические усилия шли прахом из-за того, что враг оказался лучше подготовлен или из-за простого невезения. Но все эти вещи не были первоочередными для того сурового и непростого Пути, который они по своей или не своей воле избрали. Пути, остром, как лезвие меча, на котором часто любая ошибка означала смерть. По-своему уникальное сочетание условий сделало возможным именно такой Путь, и многие прошли его до конца – к счастью или к несчастью, своему и многих вокруг. Этот Путь, как и любой другой путь воина, совмещал Ян и Инь, а также созидание и разрушение.

Вне зависимости от того, как сами ниндзя расценивали свои основные ориентиры на этом Пути, мы должны констатировать очевидный факт: интерес к ним со стороны средневековых правителей и князей был прежде всего сугубо утилитарным. Прекрасно подготовленные, вооруженные и оснащенные по последнему слову тогдашнего военного дела ниндзя представляли собой грозную силу. Неудивительно, что их так или иначе использовали практически все знаменитые японские полководцы времен Сэнгоку дзидай и ранней эпохи Токугава. На их счету немало смертей высокопоставленных вельмож, переданной нанимателям ценнейшей информации, которая нередко помогала изменить ход тех или иных военных действий. Ниндзя помогли Такэда Сингэну взять не один неприступный замок, а Ходзё – очень долго сдерживать напор таких врагов, как Сингэн, Уэсуги и Имагава. Пусть история об убийстве ниндзя, отважного Уэсуги Кэнсина, скорее всего миф, но, возможно, именно синоби в начале 1573 года во время осады замка Нодо в непроглядной ночной темноте ранили из аркебузы в голову непобедимого Такэда Сингэна, в апреле того же года скончавшегося в разгар приготовлений к походу на Киото. Именно ниндзя, служившие роду Симадзу из Сацума, в битве при Сэкигахара, во время отступления разбитой Западной армии, сумели нанести победителям очень болезненный удар – ранить отравленной пулей Ии Наомасу (одного из лучших полководцев Токугава Иэясу), который умер от этого ранения.

Они могли действовать по одиночке (как многие ниндзя из Ига) или группами (воины Кога), иногда собираясь в целые отряды (как знаменитые раппа Фума, служившие даймё из клана Ходзё), на суше и на море, по найму, из мести, из верности своему клану, «из любви к искусству», в конце концов (история Японии знает и такие случаи). Хроники и трактаты по ниндзюцу сообщают десятки имен известных ниндзя, служивших сёгунам Асикага, князьям Мори, Такэда, Уэсуги, Ходзё, Симадзу, а также знаменитым Ода Нобунага, Тоётоми Хидэёси и Токугава Иэясу, более всех преуспевших в объединении Японии под своей властью. Кстати, Иэясу во многом обязан своим успехам прекрасно организованной ниндзя из Ига и Кога разведке и контрразведке. Сознавая это, он и его наследники из рода Токугава, будучи сёгунами, стремились поставить ниндзя под контроль государства и использовать их максимально эффективно. В XVII–XIX веках Путь невидимок, невероятно важный в предыдущую эпоху, переживал не лучшие свои времена. Бывшие ниндзя, более не имевшие шансов применить свои навыки, писали трактаты о ниндзюцу, служили полицейскими агентами-мэцукэ, контрразведчиками-мэакаси или присоединялись к воровской братии. В это же время оформились основные школы ниндзюцу. Профессиональные таланты ниндзя использовались правительством за это время считанные разы – во время восстания в Симабара сёгунское правительство заслало в замок Хара – оплот восставших японских крестьян-христиан – группу ниндзя из Кога для сбора информации, что они успешно сделали, правда, получив ранения и едва спасшись. Немного больше работы было у секретных служб, созданных даймё после сёгунского указа 1651 года о необходимости обязательно содержать на службе некоторое количество синоби (А. Горбылев). Эти секретные службы назывались оммицу и занимались шпионажем и нередко тайным устранением неугодных (так называемая «кара во тьме ночной»). Наиболее поздние примеры использования классических ниндзя относятся к 1850-м годам и даже началу эпохи Мэйдзи – так, по семейному преданию семьи Савамура, в 1853 году один из членов их рода пробрался на корабль знаменитого коммодора Перри и выкрал некий документ, хранившийся с тех пор в семье Савамура. Впрочем, исследователи XX века установили, что этот документ представляет собой бумагу с текстом довольно похабной матросской песенки на английском языке, которая вполне могла быть выкрадена с корабля Перри, но уж точно не имела никакой разведовательной ценности.

Так в новых условиях закатилась звезда ниндзюцу, оказавшегося (прежде всего как система подготовки и оснащения) слишком устаревшим и архаичным. Шпион новой эпохи должен был знать иностранные языки, обладать колоссальным объемом совсем иных, чем когда-то ниндзя, знаний. В то же время отдельные элементы подготовки ниндзя оказались полезными для подготовки диверсантов и разведчиков времен японо-китайской (1894–1895 гг.), русско-японской (1904–1905 гг.) и Второй мировой войн. Но ниндзюцу, как четкая и конкретная форма организации шпионажа и диверсионной деятельности, уходила в прошлое. И знаменательным кажется тот факт, что, по некоторым данным, вместе с отрядами последних (в полном смысле этого слова, то есть по происхождению, внешнему виду и духу) самураев Сайго Такамори против правительственных войск сражался и отряд Кога-моно, состоявший из потомков ниндзя из Кога (А. Горбылев). Но если Путь самурая оказался так или иначе по-своему востребованным в XX веке, то несколько более узко специализированный Путь невидимки отошел в прошлое. Конечно, трудно считать миллионы современных европейцев, американцев и японцев, практикующих то, что они и их наставники считают ниндзюцу, людьми, всерьез идущими по этому непростому и не слишком вписывающемуся в современные условия Пути. Но уже сам факт неувядающей привлекательности каких-то его аспектов (пускай чаще всего это внешний антураж или же сильно перелицованное внутреннее содержание) говорит о многом. Ничто не умирает окончательно, и, похоже, ниндзюцу еще очень долго не будет грозить забвение. И многие загадки, связанные с экстрасенсорными составляющими подготовки ниндзя, некоторыми непонятными способностями, невероятными, лишь частично отраженными в известных на