ответа, и он прозвучал:
— Письма вашей сестры будут уничтожены. А вы… я ожидаю вас утром… мьене Катарина!
— Низвергаете меня до уровня простолюдинки? — Кати судорожно застегнула все пуговки.
— Указываю вам, на ваше место! — резко ответил император, повернувшись к Кати.
— Вы не первый, — в ее словах была неприкрытая горечь, — но от этого не менее больно!
— Имя, мьене Катарина, я жду имя! — ледяным тоном потребовал Хассиян.
Катарина наклонилась, подняла брошенный императором дневник, медленно подошла к настороженно наблюдающему за ней мужчине и раскрыв на одной из первых страниц, указала на выведенное и украшенное: «Мой белокурый демон».
— Мой белокурый демон, — прочитала Катарина, — а теперь переведите на язык древнего Лассарана.
Хассиян склонился, вчитался, и медленно, вспоминая каждое слово, произнес:
— Аил лисс сиэн, кажется так.
— Совершенно верно, — согласилась Кати, — Алиссин! Быстрый взгляд на нее, тихое ругательство и полное ярости:
— Кто бы мог подумать! Столь искусно зашифровать столь известное имя! Задумчиво разглядывая его, Катарина невольно произнесла:
— Вы не удивлены! Вы знали!
— Предполагал, — уклончиво ответил Хассиян, — ступайте, мьене, мы продолжим разговор утром.
Едва Катарина вышла в коридор, к ней подошли два стражника, они же и провели девушку к поместью ассер Вилленских. Анраш ее не догнал…
Медленно, словно нехотя Катарина вошла в особняк, увидев открытую в кабинет отца дверь, направилась туда. Остановилась на пороге, глядя на рыдающую Элизу и удрученных родителей. Братья стояли у камина, оба обреченно смотрели на огонь. Гарсан заметил ее первой, но вопрос задал Рассан:
— Где ты шлялась?
На этот раз Катарина не стала терпеть подобное отношение младшего брата.
— Еще раз обратитесь ко мне в подобном тоне, лорд Рассан, и я гарантирую, что вам придется пожалеть о собственных словах!
Рас гневно посмотрел на нее, но ответить не решился. Кати кивнула, принимая перемирие, и повернувшись к отцу, произнесла:
— Я говорила с императором, последствий у глупого поступка Элизы не будет. Барон удивленно взглянул на нее, и сдавленно спросил:
— Какой ценой?
Безразлично пожав плечами, Кати с насмешкой ответила:
— Разве это имеет значение? Платить по счету не вам! Матушка, приготовьте мне платье горожанки… решением императора я более не принадлежу к дворянскому сословию.
И развернувшись, отправилась спать.
Ее разбудили на рассвете. Служанка принесла костюм, купленный в магазине готовой одежды, и сообщила, что мьене Катарину уже ожидают. Одевать непривычно-грубое платье Кати была вынуждена с помощью все той же горничной. Волосы, как и положено низшему сословию, пришлось спрятать под серый чепец, на плечи накинуть теплый платок вместо плаща. Все это довольно забавно смотрелось с дорогими темными туфельками, но менять обувь Кати не собиралась. После недолгих размышлений серый чепец был выброшен в окно, и волосы девушка просто собрала в строгую прическу.
Новый наряд дочери родители встретили горестными вздохами, но Кати не унывала.
Долгий путь ко дворцу в черной карете и Катарина впервые увидела резиденцию императора. Ее заставили выйти из кареты перед воротами, как и полагается простолюдинке, и неспешно шагая по аллее в направлении административного корпуса, девушка разглядывала дворец, невольно сравнивая его с аналогом в Шарратасе. Различий, к ее удивлению, было много. Ратасс и Шарратас, имея в основе единый язык, государственное устройство и культуру, между тем значительно разнились в религии и архитектуре.
Дворец представлял собой высокий купол, в котором Кати с ходу насчитала семь этажей. От основного здания широкие внутренний дворик отделял еще четыре башни, устремившиеся ввысь на десять этажей, и соединенные крытыми переходами. В результате масштабное строение выглядело грациозно и величественно, совмещая плавные линии с основательностью широких стен, и сияло тысячами вычурных окон, застекленных стеклами с оранжево-розовым отливом.
— Мьене, поторопитесь! — приказал сопровождающий страж, и Катарине пришлось отвлечься от созерцания шедевра ратасской архитектуры.
Ее провели в подземелье, искоса следя за реакцией, но Кати насмешливо усмехнулась, едва поймала очередной взгляд стражника. Едва приметные двери в стене вели к многочисленным лестницам и переходам. Спустившись на три пролета, страж толкнул двери и пропустил Катарину вперед.
В комнате с каменными стенами и полом, где деревянным на удивление являлся лишь потолок, ее ожидали сам император, с весьма хмурым лицом и залегшей тенью под глазами, явным следствием бессонной ночи, один дворянин, смеривший ее брезгливым взглядом и два простолюдина приветливо ей улыбнувшихся. Именно на одного из мьене девушка и обратила пристальное внимание. Это был седовласый мужчина, на лице его застыло подобострастное выражение, но глаза — цепкие, умные, словно сверкающие.
— Кто вы? — глядя на мужчину, спросила Катарина, проигнорировав всех остальных.
Простолюдин улыбнулся шире, на мгновение сбросив маску обычного служащего, и указал ей на стул:
— Прошу вас, леди Катарина.
— Мьене Катарина, — поправила его девушка, бесстрашно проходя и присаживаясь на указанное место.
— Это уж как будет угодно Его Величеству, — миролюбиво произнес мужчина, — его стремление наказать вас оправдано, но до тех пор, пока не подписан соответствующий указ и не оглашен в соответствии с традициями, вы не можете быть лишены титула. Не так ли, Ваше Величество?
— Вы совершенно правы… лорд Анеро, — видимо упоминание титула со стороны Хассияна, было своеобразной местью.
Катарина усмехнулась, невольно подмигнула заметно раздосадованному лорду и демонстративно оглядела помещение. В Шарратасе по такому принципу устраивали залы судебных заседаний, не хватало лишь зрительских мест, а все остальное в наличии — судейский стол, за которым сидело четверо мужчин, и под прицелами недружелюбных взглядов — она.
— У нас к вам будет несколько вопросов, леди Катарина… — начал лорд Анеро, — в ваших интересах отвечать быстро и правдиво.
— Постараюсь, — не слишком вежливо ответила девушка.
— С какой целью вы прибыли в империю Ратасса?
Вместо ответа Катарина удивленно посмотрела на лорда, затем на лист бумаги, с которого он читал вопросы, поднялась, прошла к столу и быстрым движением забрала перечень вопросов. Мужчины не отреагировали на ее поведение, но воцарившаяся тишина приобрела угрожающий оттенок. Вернувшись на свое место, Кати пробежалась по списку, вчитываясь лишь тогда, когда формулировка вопроса была не совсем ясна, и подняв голову обратилась к императору:
— Мне не понятен смысл допроса. Все ответы вам известны, пожалуй, даже лучше чем мне. Вы желали меня унизить? Поверьте, зайти дальше монарха Шарратаса вам не удастся! Вы желаете обвинить меня в шпионаже? Тогда к чему этот балаган?
Дайте бумаги, которые нужно подписать, и я подпишу даже признание в убийствах, которые не совершала! Или вы считаете, что наказание в виде лишения титула не соответствует моему преступлению? Тогда позвольте поинтересоваться, в чем состоит мое преступление?
Единственным кто после этих слов все еще смотрел на нее, оставался император, но Кати не
