вы живете, и за машиной, на которой вы ездите.
– Вот гад!
– Мы повсюду установим камеры. Помониторим несколько дней. Потом просмотрим записи и увидим, кто чаще других возле вас крутится. Самая большая надежда на камеры, установленные на машине. Сделаем круговой обзор. Вот и все. Считайте, уважаемый, что мы его уже нашли. Есть специальные программы, прогоним изображение, компьютер сам все просчитает и «вашего гада» нам покажет.
Аслан задумался. Идея ему нравилась, но его явно смущали некоторые моменты.
– Значит, на мою машину что-то вроде видеорегистратора установите?
– Да, панорамного и круглосуточного. Вы же машину во дворе оставляете?
– Выходит, теперь, если я позабавиться с девочкой решу в салоне, то и ты потом эту порнушку смотреть будешь?
Аслана, конечно же, не смутила бы запись его интимных утех, на самом деле он думал о другом. Все его преступления тоже оказались бы зафиксированы бесстрастными камерами, которым все равно, что снимать, половой акт или же убийство.
– Вы сможете включать камеры и выключать, когда захотите, – предложил Покровский. – Хотя я и не советовал бы этого делать. Никогда не известно, в какой момент объект появится в поле зрения объективов. Меня подробности вашей личной жизни мало интересуют.
– Меня тоже, – подтвердил Поярков.
Наконец Аслан успокоился и согласился на установку камер. Что и было сделано в течение часа. Новую машину кавказца загнали в гараж, где уже без лишних свидетелей оборудовали ее миниатюрными панорамными камерами. Кавказец внимательно слушал Покровского, когда тот учил его включать и отключать запись. Аслан лично проверил усвоенный урок.
Распрощавшись с заказчиком, Поярков и Покровский направились к своей машине. Отъехали недалеко, за пару кварталов. Юра припарковался, выставил ноутбук. Кузьма не сильно разбирался в технике, но все же на экран посматривал.
– Работает? – спросил он.
– Как видишь.
Юра прогнал видео с камер наружного наблюдения у конторы, а затем переключился на камеры в машине. Аслан уже сидел в ней не один, рядом с ним на пассажирском сиденье развалился Гамзат, в открытую дверцу заглядывал шофер и бригадир жестоких дагестанцев по совместительству Мансур.
– Значит так, объясняю для особо одаренных, – с видом знатока стал вещать Аслан. – Вот так – включено, а вот так – выключено. И не перепутайте.
Аслан для наглядности вдавил кнопку, зеленая лампочка индикатора погасла, включилась красная.
– Теперь ничего не записывается, – радостно объявил Аслан.
Поярков вопросительно посмотрел на приятеля.
– Слушай, но мы-то их продолжаем видеть. Ты записываешь видео и звук постоянно?
– Разумеется, записываю, – пожал плечами Юра.
– Но ты же ему сказал…
– Ну и что? Тебя что-то смущает?
– Все-таки заказчик всегда прав.
– Не всякий заказчик. Мне эти кавказцы сразу не понравились.
– Но заплатили-то неплохо и еще заплатят.
Покровский смотрел в окно.
– А ты подумай, чем они занимаются. Сперва наркотики совместно с ментами еле поделили, теперь махинации квартирные начались. На них как минимум одно убийство, между прочим, висит. Лучше подстраховаться, чтобы потом быть в курсе происходящего. Я в стремные дела встревать не хочу.
– Ну, да. Наркотики. Только и без Аслана найдется, кому этим заниматься. Убили же они одного из своих, такого же урода, как и сами. Мир чище стал. Теперь какой-то урка на них охотится. Тебе хочется в это вникать в деталях? Или он их замочит, или они его. Какая тебе разница. Наше дело деньги свои получить и потратить их в свое удовольствие. Вот и весь сказ. Или ты не согласен? Так лучше сразу скажи, как мужик мужику.
– Кузьма, я похож на идиота?
– До последнего времени за тобой такого не замечал. Но вот когда ты со своей Юлькой связался, временами начинаю сомневаться.
– Аналитик я не хреновый. Талант не пропьешь, в карты не проиграешь, на женщину не спустишь. И? чую я, что мы в гнилое дело ввязались, – признался Покровский. – Если они своих в бочки закатывают, как консервы, то нас и подавно закатают, если мы к этому как следует не подготовимся, не предпримем контрмер. Есть у меня идея, как и денег с них срубить по полной, и не облажаться.
– Трезво мыслишь? Аналитик-то ты аналитик, да только ты в отличие от меня зону не топтал, а потому в практических вопросах я тебе пару толковых советов дать смогу. А пока я тебя слушаю.
– Значит так, – начал Покровский. – Сегодня нам нужен не только фарт, но и мозги…
13
Это только кажется, что продажные чиновники и силовики – оборотни в погонах – никого и ничего не боятся, хотя про них и говорят, что они вконец оборзели от чувства вседозволенности и безнаказанности. Боятся, и еще как! Внешняя агрессивность, жестокость, они всегда бывают от страха, который поселился на дне души. Коррупционер, преступник в форме прекрасно понимают, как с ними могут в один прекрасный день обойтись, сами не раз так поступали со своими подчиненными. Накопится критическая доля беспредела, нерасследованных дел. Надо же будет на кого-то повесить все это? Не все же вешать на простачков, из которых просто выбивают нужные правоохранителям показания, да на недавно освободившихся зэков? Надо же и «своего» народу время от времени подсовывать, чтобы показать: идет борьба с негативными явлениями, власть, она тоже за справедливость, очищает ряды от скверны. И если человек провинился, не посмотрит, какую должность он занимает. Отстранят от должности одного, посадят, особенно если брал не по чину и не по всем статьям делился с вышестоящими. Так это же наука другим, чтобы соблюдали субординацию. Да и освободившуюся должность можно выгодно продать.
Полковник Грищенко тоже боялся, как и все, у кого нелады с законом. С одной стороны, вроде главмент – сам закон, но с другой, закон и для него писан. Казалось бы, чего проще, от кого прятаться?– пригласи к себе в служебный кабинет дагестанцев, передай им документы-наводки и тут же получи от них свою долю в преступном бизнесе. Но преступник, даже на самой высокой должности, предпочитает места безлюдные, не оборудованные камерами слежения. Не хочется ему оставлять записи в отделе пропусков. Зачем ему лишние следы, которые потом могут сильно помочь следствию?..
Даже рядом с большими городами, где полно дачных участков, найдутся дороги, где за день проедет не больше десятка машин и ведут которые по большому счету из ниоткуда в никуда. Неширокий проезд, выложенный потрескавшимися от времени железобетонными плитами, между которыми густо пробивались лебеда с чертополохом, тянулся от федеральной трассы к бывшему асфальтобетонному заводу. От того завода уже ничего и не осталось, если не считать испоганенной залитой битумом и моторным маслом земли да невысоких бетонных кубиков – фундаментов под оборудование. Все, что можно было открутить, срезать автогеном или «болгаркой», погрузить в самосвал краном, давным-давно растащили на свои подворья дачники.
Со стороны города по неровной дороге катил к этому безлюдному месту новенький «Лексус». Катил неторопливо, его хозяин явно берег подвеску дорогой машины. Впереди на площадке бывшего асфальтобетонного завода уже поблескивал лаком внедорожник, возле него виднелись две человеческие фигурки. Грищенко сам сидел за рулем «Лексуса», щурился от утреннего солнца. Из головы не выходил таинственный стрелок, потому и место встречи полицейский полковник озвучил своим подельникам в самый последний момент. Аслан с Гамзатом неискренне заулыбались, когда Михаил Павлович выбрался из машины.
– Здравствуйте, дорогой, – Аслан первым пожал широкую и вялую, как дохлая рыбина, ладонь полковника.
– Доброго здоровья, – Гамзат даже слегка поклонился. – Не поймали еще?
– Ищем, – коротко ответил Грищенко, даже не став уточнять, о ком идет речь, и так все было
